отряд через несколько часов оказался в лагере и облегченно разбежался отдыхать, благо, дело было к вечеру, предварительно получив подтверждение, что за время нашего отсутствия ничего форс-мажорного не произошло и никуда срочно выступать не требуется. Я тоже испытывал подобное желание, особенно после выматывающего противостояния парочке блондинистых ублюдков, но как командир, просто не мог позволить себе послабление, сперва приняв доклады от подчиненных, а затем занявшись откачиванием бесклановой куноичи, что неудачно нарвалась на отлично владевшего оружием кумовца. Закончить получилось только к глубокой ночи, почти утру, оставив мелочи на дежурившего коллегу, и я исчерпал еще остававшиеся запасы выносливости, волевым решением отложив разбор трофеев и написание доклада на завтра, просто отправившись спать.

То, что на моей кровати уже обосновалась некая прекрасная особа, имевшая ключ к защитному барьеру, не дававшему посторонним проникнуть в комнату, отметился краем сознания и сгребанием пискнувшей Кушины в охапку. После этого я отрубился раньше, чем голова коснулась подушки.

Просыпаться от мягких поцелуев и гулявших по телу шаловливых пальчиков, было безумно приятно и почти сразу подняло настроение на очень высокую планку, даже еще не успев открыть глаза. Точнее, не только настроение, как заметила с тихим смешком красавица Узумаки.

— Утро, — шепнул, прижимая к себе изящную куноичи и уже сам давая волю рукам.

— Доброе утро, — ответила подруга, широко улыбаясь в тусклом свете соответствующей фуин на потолке.

Слишком занятый ощущением касавшихся кожи мягких прелестей, я только сейчас заметил, что лежу в постели не в форме, в которой вчера падал на кровать, не имея сил возиться со снятием, а в чем мать родила под тонкой простынкой, совершенно не скрывавшей некую часть моего организма, осторожно поглаживаемую сквозь ткань девушкой. И не сказать, что данное положение дел меня не устраивало, скорее наоборот, что тут же поспешил доказать действием, уже самостоятельно иниицировав поцелуй и зарывшись пятерней в шикарную гриву волос.

— Поздравляю с удачным завершением важной миссии, Рью-кун, — промурлыкала очень довольная Кушина, как только нужда в воздухе заставила разорвать контакт и прекратить борьбу языков.

Я же в очередной раз поразился переменам в характере младшей Узумаки, в интимные моменты превращавшуюся в мягкую, романтичную и домашнюю девушку, против обычного, почти пацаночного стиля поведения. Далеко не обязательно во время сексуальных эпизодах, хотя в этом отношении аппетит у Кушины был способен дать фору почти всем моим женщинам, кроме Мито-чан, а в простых объятьях, наслаждении теплом друг друга и легких поцелуях, не перераставших во что-то большее.

Хотя, прежде чем это произошло, свою долю перца от нее получить мне пришлось — за положение еще одной любовницы аж при двух женах. В смягчении ситуации вполне целенаправленно помогла старшая Узумаки, поймав дувшуюся после обнародования моего второго брака девушку и заставив выслушать длительную лекцию, как влияет на ниндзя большой перекос в ян составляющую чакры в общем и для женщин в частности, благо, аловолосый клан весь такой. Так же по-простому пояснив, что если не устраивает моя кандидатура как парня, то придется заводить нескольких любовников близкого возраста или обращать внимание на состоявшихся джонинов, обладавших необходимой её запросам выносливостью. То, что подавляющей части последних было за тридцать и больше лет, можно было даже не упоминать. Оба варианта категорически не устраивали саму девушку и мне было даровано милостивое прощение, послужив налаживанию сложившихся отношений.

— Спасибо и рад, что у тебя тут оказалось все спокойно, — улыбнулся ей.

Переместив правую руку с талии куноичи на упругую ягодицу и слегка сжав, я заставил красавицу нетерпеливо поерзать и закусил чуть припухшую от поцелуя губку. Естественно, Кушина никогда не принимала ласки пассивно и вскоре, изящная ручка скользнула под простыню, и моя мужская гордость оказалась захвачена в плен теплых пальчиков, заставив гулко сглотнуть.

— Бравый герой, успешно вернувшийся из боя, заслуживает награды, — кокетливо облизнувшись язычком, проурчала она, выскользнув из объятий и угрожающе нависнув на плененной частью тела.

Теплое дыхание, ощущавшееся очень чувствительной кожей, заставляло гулять по спине мурашки предвкушения, а потом…

Выбрался я на улицу только к обеду, буквально сияющий довольством, но весьма проголодавшийся. Хорошо, что установленный кеккай блокировал звуки, но судя по понимающим взглядом, которыми меня провожали наиболее наблюдательные из окружающих ниндзя, ни для кого не секрет, чем и с кем занимался командир по возвращении с миссии. Впрочем, это был не первый раз, так что я просто предпочел проигнорировать скорую волну сплетен о моих любовных похождениях, давно приписывавших намного более впечатляющие результаты, чем покорение одной джинчурики. Впереди ждало написание многостраничного отчета, который необходимо было завершить сегодня и срочно отправить в штаб, но даже это не могло ухудшить настроение. Здесь и сейчас, жизнь того стоила, даже посреди войны.

* * *

— Капитан, все пленницы обработаны и готовы к транспортировке, — вытянулся перед командиром элитного отряда пожилой ирьенин.

Последняя команда вернулась с добычей в скрытый лагерь Кумогакуре буквально пару часов назад и Тамигава с помощниками как раз закончил осмотр и обработку всех куноичи на его попечении перед скорым отбытием из Мизу но Куни. В конце концов, очнись одна из женщин раньше положенного или помри от введенных препаратов, и репутация почтенного ирьенина второй степени оказалась бы под ударом.

Пусть он уже давно переключился исключительно на роль поддержки, не участвуя в прямом бою за исключением нескольких случаев, но враги и союзники еще не забыли славу Кровавого Потрошителя, приобретенную в первой Мировой Войне Шиноби. Лишь серьезное ранение кейракукей и последующее долгое восстановление, так до конца и не завершенное, не позволили Тамигаве вырасти до заветного уровня Эс-ранга, а преклонный для шиноби возраст похоронил имевшиеся амбиции.

Командир был младше на десяток с лишнем лет, но видел престарелого ирьенина за работой в поле, потому, при сборе отряда, обеспечил весьма теплое местечко штатного медика, и он вовсе не собирался этого лишаться из-за собственной лени. Оба внука, недавно получившие чунинов, подавали большие надежды и благодаря помощи деда, через пару лет могли выбиться в люди, весьма сократив путь до заветного звания джонина.

— Отлично, Арата-сан, — кивнул командир, — пакуйтесь и будьте готовы выступить в течение пары часов, пояс ловушек вокруг лагеря уже снят и остались только свернуть иллюзорный кеккай, скрыв все следы нашего прису…

То, что происходит что-то не то, оба шиноби почувствовали в результате дрожания земли под ногами и грохота ломавшегося камня. Выскочив наружу, они увидели складывавшийся внутрь тюремный лазарет, буквально проваливавшийся в образовавшийся провал, из которого исходило неяркое сияние, из-за поднявшейся пыли, источник которого определить не представлялось возможным.

— Пленницы! — ахнул пожилой ирьенин.

Но не это оказалось главной