Почти добравшись до цели, сэр Гисборн с легким изумлением узрел, что его спутник отнюдь не пребывает в гордом одиночестве. Рядом с ним стояла молодая женщина — высокая, темноволосая, в красно-зеленом платье, несколько откровенно облегавшем пышную фигуру. Шотландец что-то сказал ей на ухо, и девушка беспечно рассмеялась, запрокидывая назад голову и блестя зубами.

«Начинается, — обреченно подумал Гай. За время пути он уже привык к тому, что почти в любом городе и даже в самой крохотной деревушке, где они останавливались переночевать, Мак-Лауд незамедлительно находил такую вот, с позволения сказать, подругу из числа легкомысленных девиц, всегда готовых согрешить с заезжим рыцарем, или торговцем, или все равно кем при условии, что потом им подарят какую-нибудь дорогую безделушку или просто заплатят. Все попытки сэра Гисборна заставить компаньона образумиться натыкались либо на искренне недоумевающий взгляд, либо на утверждение, что никто никого не принуждал и все происходило по обоюдному согласию. Надо отдать ему должное, Дугал умудрялся обстряпывать свои делишки, не попадаясь на глаза как попутчикам, так и разъяренной родне своих мимолетных приятельниц. Гай надеялся, что Мак-Лауд хотя бы ради праздника станет вести себя приличнее, но его помыслы, как выяснилось, не оправдались. — Ему что, не прожить спокойно хоть одного дня?»

— Это Розалин, — невозмутимо сообщил Дугал, а девица скромно опустила глаза и присела в поклоне. — Она здешняя, из Тулузы. Розалин, это мессир Гисборн.

— Очень приятно, — мрачно буркнул Гай, мысленно выругав сначала компаньона, а затем себя: собственно, чего он придирается? Пройтись по людной улице с девушкой — не грех и не преступление.

— Сейчас заберем Френсиса и отправимся, — продолжил шотландец. — Розалин, как у вас тут обычно празднуют?..

— Сначала все сходятся на Рыночную площадь, к собору Нотр Дам де Тор на общую мессу, — воркующим голоском неторопливо заговорила девушка, — если мы поспешим, то сможем занять места поближе. Потом начнется торжественный ход по улицам и еще в этом году обещали дать представление о житии Сен-Реми. После девятого часа начинаются развлечения, танцы и угощение для всех желающих от нашего графа.

Умиротворяющая речь Розалин сделала свое дело: сэр Гисборн смирился с ее присутствием. В конце концов, она наверняка совершеннолетняя и понимает, что делает и с кем связывается. Не прогонять же ее, в самом деле?

Танец наконец завершился, пары замерли в финальном поклоне, не без признательности слушая благодарственные выкрики. Восседавший на огромной бочке Франческо убрал свою виолу в чехол, огляделся, разыскивая попутчиков, и обрадованно замахал рукой, показывая, что вот-вот придет.

Он действительно не заставил себя ждать, но, к тихому отчаянию Гая, явился в сопровождении сразу двух особ женского пола: Изабель и некоего хрупкого глазастого создания с копной золотистых кудряшек. Сэр Гисборн заподозрил, что создание рождено в тех же краях, что и Франческо, что подтвердилось спустя миг, когда незнакомая девица прощебетала, называясь:

— Кателла деи Маччо.

— Ее отец занимает соседние с нами комнаты, — объяснила Изабель, уловив недоумевающие взгляды господ рыцарей. — Мы с ним отчасти знакомы, по прежним торговым делам. Он отправляется на праздник со своими друзьями и потому доверил мне и мессиру Бернардоне присмотреть за его дочерью.

— Да, да, идемте, идемте скорее! — от нетерпения Кателла чуть ли не подпрыгивала на месте и произносила слова с ужасающим акцентом. — А то на площади будет не протолкнуться!

— Конечно, монна, — Дугал ловким движением согнал трех юных дам в хихикающий красочный табунок и подтолкнул к не верящему своему счастью Франческо. — Френсис и вы, леди, сделайте милость, подождите нас на улице, только не уходите далеко.

Изабель и Франческо недоуменно переглянулись, но, не задавая лишних вопросов, вместе с обеими девушками скрылись за распахнутыми воротами постоялого двора. Убедившись, что они ушли, Мак-Лауд резко повернулся к Гаю:

— Не с той ноги встал или живот пучит? Не понравилась Кателла? Да, у нее мякина вместо мозгов, но тебя никто не заставляет с ней разговаривать. Ее будет обихаживать Франческо, и уж поверь, у него это прекрасно получится. Или дело в Розалин?

— Мне не нравится, что за тобой вечно таскается какая-то юбка, — сдержанно ответил Гай. — Мог бы хоть сегодня угомониться. И еще мне не по душе тон, которым ты разговариваешь.

— Когда настанет время, я сам отвечу за свои грехи, — огрызнулся Дугал. — За тон, так и быть, извиняюсь. Но меня ужасно злит, когда кто-то начинает корчить из себя святошу и указывать мне, как жить. Если тебе настолько не нравятся женщины, шел бы в монахи или в тамплиеры — им вроде даже смотреть на слабый пол запрещается!

— Прекрати, — сердито оборвал разошедшегося приятеля Гисборн.

— Тогда сделай одолжение, не строй такую постную рожу, — потребовал Мак-Лауд. — Не хочешь идти с нами? Ступай один. Все-таки это город, а не дремучий лес. Даже если заблудишься, спросишь дорогу. Я не хочу с тобой ругаться, но не желаю, чтобы мне портили праздник.

Проходившие мимо постояльцы и слуги с опаской косились на двух молодых людей несомненно благородного происхождения, стоявших у дверей конюшни и зло глядевших друг на друга. В воздухе явственно ощущался горький запашок близкой ссоры. Первым не выдержал Гай:

— Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я по-прежнему считаю твое поведение не совсем достойным, но лучше мы поговорим об этом в другой раз. Если ты полагаешь, что я как-то оскорбил мистрисс Розалин…

— Извинения приняты, — каким-то чужим, холодным и ровным голосом проговорил Дугал. — Пожалуй, ты во многом прав, а я в последнее время позволил себе лишнего.

Он кривовато ухмыльнулся, снова превращаясь в знакомого Гисборну типа по имени Дугал Мак-Лауд, и вполголоса осведомился:

— Правда, она очень даже ничего?

— Лучше не бывает, — хмыкнул сэр Гисборн. — Только не говори, что собираешься захватить ее с собой в дорогу.

— Ни за что на свете! — Мак-Лауд очень похоже изобразил на физиономии выражение панического ужаса. — Так мы идем или будем торчать тут до вечера? Кстати, если нам повезет, мы сможем сегодня увидеть этих якобы потомков Меровея, о которых мы давеча наслушались. Они ведь местные и наверняка приедут на праздник. Только знаешь, чего я до сих пор не могу понять…

— Что? — Гай все еще не привык к манере Дугала перескакивать во время разговора с одной темы на другую, в зависимости от того, какая очередная мысль посещала его беспокойную лохматую голову.

— Зачем папаша Тардье, занятой по уши человек, тратил время, рассказывая совершенно посторонним людям долгую и весьма путаную историю про живших здесь древних королей и их наследников? — задумчиво поделился соображением Мак-Лауд.

— Мы же сами попросили, — напомнил Гай. — Франческо хотел услышать что-нибудь такое, о чем не говорится в летописях, мы ему поддакивали, только и всего. Меня куда больше заинтересовал этот чокнутый менестрель с его нелепицей про катящиеся или какие там камни.