Однако он не успел договорить, потому что Иностранцев в своей обычной развязной манере спросил:

– Туманова, а ты что тут делаешь?

Когда Марьяне было двенадцать лет, мальчишки столкнули ее с лодки в озеро, она упала спиной вниз и, подняв миллион брызг, начала медленно погружаться в воду. В тот миг, когда вода сомкнулась над ней, звуки вокруг исчезли и Марьяна оглохла. Но зато она видела стеклянную поверхность воды, взрытую веслами, и свои руки и ноги, которые двигались, словно в замедленной съемке.

Такая же ватная тишина обрушилась на нее теперь. Сквозь эту тишину до нее добралась наконец одна-единственная мысль. Андрей, ее любимый Андрей, который сейчас сидит рядом с ней и держит ее за руку, – не кто иной, как Кайсаров. Главный редактор «Увлекательной жизни».

Удар был таким сильным, что Марьяна подалась назад, будто кто-то невидимый ударил ее в солнечное сплетение.

– Туманова? – удивленно переспросил Кайсаров. – Подождите, вы что, знакомы?

– Еще бы мы не были знакомы, – сварливо ответил Иностранцев. – А вы сами разве с ней незнакомы? Я ведь ее в командировку в Беловетровск отправил. Полагаю, вы встретились в тамошнем офисе, нет?

– Нет, – отрывисто сказал Кайсаров и, повернув голову, посмотрел на Марьяну вопросительно.

Та сидела неподвижно, абсолютно белая – белее, чем салфетка, зажатая в ее руке.

– Это наша новая корреспондентша, – продолжал Иностранцев, легко придумав для Марьяниной должности уничижительное название. – Ездила в Беловетровск собирать материал о бисероплетении. Верно, Туманова?

Он смотрел на нее блестящими глазами ябедника, обожающего кульминационные моменты.

– Бисероплетении? – переспросил Кайсаров. – Если честно, я что-то не совсем понимаю…

Зоя Васильевна, все это время выглядывавшая из-за плеча Иностранцева, вдруг решительно вышла вперед и, приблизившись к Марьяне, взяла ее за локоть.

– Извините нас, мы на минутку. Забежим в дамскую комнату.

Она потянула Марьяну вверх, заставив ту встать и выйти из-за стола.

– Марьяна? – бросил ей в спину Кайсаров.

Она обернулась и посмотрела на него взглядом марсианки, впервые услышавшей язык землян.

– Андрей Павлович, – решительно заявила Зоя Васильевна, подтолкнув ее к проходу, – дайте мне пять минут. Прошу вас.

– Марьяна в самом деле работает в «Увлекательной жизни»? – спросил Кайсаров, глядя прямо в глаза своей помощнице.

– Да, работает, – ответила та. – Странно, что она вам не сказала.

Пока они обменивались репликами, Марьяна, которой Зоя Васильевна придала определенное ускорение, словно сомнамбула, дошла до выхода и толкнула дверь на улицу. Октябрьская метель, пропитанная колючим дождем, мгновенно втянула ее в себя, закрутила и бросила к автобусной остановке. Сквозь пелену Марьяна увидела открытую дверь и, повинуясь инстинкту самосохранения, просто шагнула на ступеньку. В ту же секунду дверь с шипением закрылась, и автобус, фыркнув, отвалил от остановки, медленно набирая скорость.

Ей повезло хотя бы в том, что дорожная сумочка, в которой она хранила деньги и документы, отправляясь в поездку, по-прежнему была у нее на поясе. Марьяна купила билет и прошла в салон. Мозг четко регистрировал происходящее, но эмоции… Их не было совсем. Остальные пассажиры посматривали на нее с опаской. Без верхней одежды Марьяна выглядела более чем странно – мокрая, с жалко обвисшими волосами.

– Отмороженная тетка, – пробормотал какой-то подросток, потянув приятеля в сторону, подальше от Марьяны.

А та подумала, что парень прав. Холод сковал ее от макушки до пяток, а сердце промерзло до хруста. Она вышла на ближайшей остановке и в переходе метро, в маленьком магазинчике, купила теплое дутое пальто с капюшоном и мягкий – сухой! – свитер. «Что-то в последнее время я все мокну и мокну», – подумала Марьяна и засмеялась вслух.

Никто никогда не поверит в то, что она не знала Кайсарова в лицо. В первую очередь сам Кайсаров. Сумка с вещами осталась в его машине. Куртка – в гардеробе ресторана. Интересно, что он сделает с ее вещами? Выбросит в снег, на обочину? Привезет в редакцию и велит поставить возле ее стола, ожидая, пока Марьяна не придет за расчетом? Или ее вообще больше не пустят в здание? И охранникам будет велено вышвырнуть ее, как драную кошку, попытавшуюся прошмыгнуть на кухню дорогого ресторана?

Конечно же, Иностранцев расскажет Андрею громкую историю ее предыдущего увольнения. Расскажет про Финогорова. Она нисколько в этом не сомневалась. И Андрей решит, что все, что происходило между ними, было обманом. Что она с самого начала знала, с кем имеет дело. Что она увидела отличную возможность поймать на крючок очередного босса, привязать к себе, ну а уж потом… Андрей будет в бешенстве. Думать так было больно.

Еще одно унижение. Еще одна разбитая мечта. Еще одна надежда, которой не суждено сбыться. Нет, это уже слишком. Слишком!

* * *

– У этой девицы не самая лучшая репутация. На своей прошлой работе она здорово оскандалилась – решила добиться повышения, поймав на крючок Финогорова. Вы же знаете Финогорова? Ну, вот так-то. А тот, не будь дурак, вовремя все понял и уволил ее. С треском, надо сказать! Мы ее пожалели, взяли на хорошую должность с испытательным сроком…

Иностранцев вещал, стоя перед Кайсаровым, который молча смотрел на среднюю пуговицу его плаща так внимательно, словно у той были глаза. Зоя Васильевна, попытавшаяся догнать Марьяну, вернулась ни с чем.

– Она ушла, – сообщила помощница деловито. – Без верхней одежды. А на улице, между прочим, снег идет. Я не смогла ее догнать. Не знаю, куда она подевалась.

– Испугалась, паршивка, – засмеялся Иностранцев. – Зоя Васильевна, вы в курсе этой истории с Финогоровым?

– Нет. А что за история?

– Туманова изловила его на корпоративной вечеринке…

– Андей Павлович, – решительно перебила зама Зоя Васильевна и шагнула к боссу. – У вас есть телефон этой девушки?

– Не дозвонитесь. Вон ее сотовый, рядом с тарелкой лежит, – радостно заметил Иностранцев. – Так перепугалась, что все вещи побросала.

Кайсаров наконец перевел взгляд на его лицо. Встретившись с ним глазами, Иностранцев поперхнулся и только сейчас сообразил, что его пламенная речь, кажется, была совершенно лишней. Мало ли что там произошло у босса с этой Тумановой? Может, он не хочет ее гнать, как сделал Финогоров, а хочет оставить при себе?

Если бы Иностранцев был собакой, сейчас он трусливо поджал бы хвост. «Черт, надо перестать пить на работе, – испуганно подумал он, и крупные капли пота выступили у него на лбу. – От коньяка я всегда становлюсь излишне говорливым».

– Зоя Васильевна, давайте сюда бумаги, – велел Кайсаров с непроницаемым лицом. – Кстати, насчет отпуска. Перенесу его на пару месяцев. Завтра возьму отгул. Так что еще раз пересмотрите расписание. Максим Геннадьевич, – обратился он к Иностранцеву. – В связи с тем, что я никуда не еду, нет нужды обсуждать номер прямо сейчас. Поезжайте домой.