class="p1">Ноги же трусливо разворачиваются в противоположную сторону от входа в палату. Привычнее сбежать, затаить обиду, найти оправдание Егору и себе или, наоборот, поругать себя и его, а заодно и его гостевую супругу. Но я усилием воли останавливаю себя от побега.

Разворачиваю корпус лицом к двери, делаю глубокий вдох и дергаю дверную ручку, выплескивая в это действие всю свою злость. Раздается громкий щелчок, и мое триумфальное появление в палате немного смазывается.

— Что за? — восклицаю, наблюдая в собственной ладони дверную ручку с вырванными с корнем болтиками на ней. — Здесь все на соплях держится? Вроде палата на одного, платная, значит, а на фурнитуре сэкономили.

— А вы кто такая? — гостевая супруга встает на ноги, слезая с кровати Егора. Эта деталь неприятно царапает изнутри, но дамочка, не дает мне потосковать, она быстро возвращает себе решительность, на секунду сбитую моим эффектным появлением. — Я сейчас охрану позову! Больничное имущество портите, кто вас пустил?! Здесь лежит уважаемый человек! Он стольких спас вчера, а вы! Наверняка ошиблись номером палаты, — заканчивает наконец она.

«Красивая сволочь, — тяжело вздыхаю про себя, — и ухоженная. Такая гораздо больше подходит на роль супруги Егора, пусть даже и гостевой. Я в салоне красоты на полном уходе не была года три уже».

— Нет, номером, дамочка, я не ошиблась, — спокойно отвечаю ей, смиряя равнодушным взглядом, — у меня тут друг лежит, — выделяю интонацией слово «друг», от чего Егор на два тона бледнеет, хотя ему особо некуда после ранения, — он еще по совместительству нянь моих детей, — подхожу к тумбочке. — И я шарлотку от тети принесла, но вам уже рассказали про тетю, и про то, кто мы все такие, — с силой ставлю пакет на тумбочку, от чего та жалобно скрипит. — Мебель у них кошмарная, — качаю головой. — Ручку здесь же положу, хорошо? — кладу рядом. — Поругаетесь с администрацией, скажете, что деньги непонятно за что платите, они починят, я уверена. Ну, а я пойду, не буду мешать. Выздоравливай, Егорушка, друг ты мой прекрасный, — произношу напоследок, прикипая негодующим взглядом к однокласснику. — И вам, дамочка, — киваю его супруге, — не хворать.

После столь нетривиального прощания я гордо удаляюсь, задрав голову повыше, захлопываю дверь без ручки, забегаю за угол и останавливаюсь у стены, прижавшись к ней затылком. На третьем этаже мало людей, а, может, время сейчас такое, и мне везет не наткнуться на любопытные взгляды случайных посетителей.

— А — ах, — протяжно выдыхаю и стучу головой о прохладную стену, — как же все глупо.

Быстро вытираю набежавшие слезы, и злая на весь мир спешно шагаю на выход из больницы.

Бесит, неимоверное бесит абсолютно все. Была бы я более чутким другом, быть может, узнала бы раньше о наличии гостевого брака у Егора.

Хотя нет, к черту. У нас был разговор про отношения, и он тогда рассказал о серьезных отношениях, в которых избранница выбрала налаженную жизнь вместо его вечной тяги к переездам. Тут-то самое оно и рассказать про брак.

«А ты сама поехала бы за ним?» — вкрадчиво задает вопрос мое подсознание.

И я могу ответить честно, быстро и уверенно, что нет. Я не стала бы возить детей с места на место каждые полгода.

А теперь я не смогу поддерживать и легкую дружбу с привилегиями. На этом можно подвести мою глупую влюбленность к ее логичному завершению. Да и от Егора давно пора отстать, хватит на нем паразитировать.

Достаю телефон из заднего кармана и набираю недавно записанный номер.

— Алло, Маргарита Николаевна, это Ольга. Я подумала, я принимаю ваше предложение.

65

Сборы не занимают много времени. Что мне одной нужно? Сущая ерунда, все уместилось в заплечный рюкзак, и покупать место с багажом не понадобилось.

— Тетя, не стесняйся, Маргарита Николаевна помогает нам не просто так, у нее четко оговоренная оплата, — в который раз вразумляю родственницу.

— Да поняла я уже, поняла. Хотя я бы и сама могла, — кривится она досадливо.

— С подросшими детьми обязательно сможешь, но не с такими крохами, когда у тебя поясница и недавняя травма ноги, — терпеливо произношу, наверное, в десятый раз. — И мне так будет спокойнее, все же вас тащить с собой сложно.

— Да и накладно, я знаю, Оля, — перебивает меня тетя, — ты не стесняйся говорить правду. Но да, с домом твоим нужно что — то решить, а то ироды дожгут все, а ты еще и виноватой окажешься.

— Это проблемно, учитывая, что я давно нахожусь в другом городе, но да, я поняла тебя. Плюс еще разобраться с машиной хотелось бы, пусть Глеб сам зарабатывает на автомобиль новой подружке, а не выезжает за счет меня, — мои губы сжимаются в тонкую нитку от воспоминания о бывшем муже.

День посещения Егора в больнице оказался судьбоносным со всех сторон. Откровения о жизни друга, и мое моментальное принятие решения, как поступить со своей жизнью, было не последним. Шагая на остановку, чтобы отправиться домой, я наткнулась на неожиданную парочку.

Глеб шел рядом с блондинкой, той самой, пес которой укусил его за руку, и что — то разглагольствовал с довольным видом. А девушка чуть ли не в рот заглядывала моему бывшему от восхищения то ли рассказом, то ли самим мужчиной, в руку которого она вцепилась, как утопающий в спасательный круг.

— День добрый, — подошла я к ним с широкой улыбкой на лице, поскольку парочка меня не замечала, а мне уж больно не хотелось проходить мимо, — хорошо смотритесь вместе. Что — то подобное я ожидала, Глеб, — насмешливо сказала я тогда бывшему супругу. — Не меняешься, вот совсем.

— Оля, что тебе надо, — сквозь зубы процедил он, — сама — то не долго ждала, чтобы прыгнуть в койку к другому.

Его слова задели меня, но не по той причине, которую вкладывал в них Глеб. Просто перед глазами возникла официальная, пусть и гостевая супруга Егора, брюнетка, кстати, не блондинка, и стало обидно. Девица рядом с Глебом еще и уехать за ним додумается, а мое приключение имело ограниченный срок годности.

«Ты и сама об этом знала, но все равно влюбилась», — пролетела в моей голове горькая мысль.

Да, в Егора несложно влюбиться, я бы даже сказала, в Егора невозможно не влюбиться, он слишком хороший друг, еще и привлекательный мужчина.

— Я не осуждаю, — мне пришлось встряхнуть головой, чтобы прогнать грустные мысли, — вы меня умиляете. Ты, главное, через десять лет не налажай, как со мной, а то твой возраст на рынке свободных женихов не будет