Парометчики не давали «Цайгенхорнам» замолчать ни на миг, зенитчики тоже не спали. Вместе стрелкам удалось уничтожить три машины, четвертая встретилась с вильнувшим бортом «Золотого Бога», но осталось еще девять, поливавших армодром нескончаемым потоком бирюзового света. Непонятно было, причиняют ли атаки какой-то вред броне, однако звон от попадания по ней не стихал.

– Внимание! Таранная атака по правому борту! – рявкнул коммандер.

Пять машин, сбившись в стаю, ринулись к армодрому справа, при этом первые три приняли на себя огонь паромета и зениток, а оставшиеся две просто-напросто врезались в экраны, защищавшие гусеницы, машина вздрогнула от парного взрыва, резко дернулась и замерла.

– Суицидальная атака! – выдохнул Онтис Бур, едва устояв на ногах. – Как так можно?

– Тупое мясо, которому незачем жить, но сами верят, что сражаются и погибают за великое дело, – сказал я тихо. – Отличные исполнители, жаль, что одноразовые.

– Правый трак поврежден, – сообщил коммандер, – мы вста…

Секундой позже парометная башня правого борта была уничтожена серией попаданий. У врага осталось четыре машины, однако их огневой мощи еще хватало.

– Развернуть основное орудие на правый борт! Если они попытаются зайти с самой уязвимой стороны…

– А поставить магический щит разве нельзя? – спросил промышленник.

– Крайчек, поясни.

– Слушаюсь, тан коммандер. На армодромы не устанавливаются армидиры, господин Бур, слишком эти агрегаты громоздкие и тяжелые. Я мог бы растянуть силовое поле собственноручно, однако мы такие огромные, что оно выйдет хлипким, да и вести огонь не сможем.

– Выпустите меня на крышу, – сказал я, – и разворачивайте главный калибр к амфитеатру, нужно помочь нашим.

– Не понял? – нахмурился военный.

– Я не дам врагу зайти ни в правый борт, ни в корму, обещаю.

Из-под моего пиджака появилась «Урта», в чьем магазине сидели патроны двенадцатого калибра, наполненные черной ртутью. С тех пор как я узнал, что за солдат плодило Братство, старался по возможности иметь при себе нечто более серьезное, чем обычный револьвер или «Пфальцер-7».

– Ну, дотоле вы еще не ошибались, а положение наше заставляет хвататься за любую соломинку, – проговорил эл’Орхидус, совершенно не впечатленный видом крупного пистолета.

Сопровождаемый Себастиной, я поднялся по металлической лестнице на крышу, где почти сразу же начал жалеть о предпринятом шаге. Раскаленный металл бил в глаза солнечными отсветами. Надо же было додуматься покрасить такую гору стали в золотой цвет… Далеко внизу четыре юркие букашки кружили вокруг раненого гиганта, ища удобной возможности нанести ему добивающий удар. Башня пришла в движение, направляя орудие в сторону амфитеатра, а я взвел курок.

Многие думают, что в этом нет смысла, ведь курок в любом случае проделает свой путь при нажатии на спусковой крючок. Что ж, если стрелок профан, то смысла действительно не будет. Взведенный курок приводит спусковой крючок в состояние особой чувствительности, благодаря чему для его нажатия понадобится меньше сил, рука будет более расслабленной, движение пройдет плавно, выстрел произойдет на долю секунды раньше и окажется точнее.

Я прицелился и выстрелил, разнося кабину одной из вражеских машин. Своим устройством они отдаленно напоминали гоночные болиды, имели крайне скверную броню, низкий силуэт, огромную скорость, а накрытая овальным куполом сиреневого стекла кабина располагалась в задней части корпуса. Заряд черной ртути уничтожил ее, изрядно покорежив сам корпус, и машина, уйдя в занос, полыхнула бирюзовым огнем.

– Прекрасный выстрел, хозяин.

– Когда известна траектория и скорость движения цели, нетрудно вычислить, в какой точке пространства она окажется через определенный отрезок времени. Ну а если известна еще и скорость полета пули, попадание становится закономерностью.

Вторая машина потеряла управление после уничтожения кабины. Третья не избежала своей участи. Одна из сильнейших кислот в мире, изобретенная гениальным Мозенхаймом, черная ртуть, давно служила начинкой для моих любимых алхимических патронов.

Последний враг, видимо, что-то понял, и в нем поубавилось суицидальной решительности. Юркая машина развернулась и помчалась к реке, выписывая красивые зигзаги. Башня «Золотого Бога» развернулась ей вслед, несколько мгновений я в ужасе предвкушал залп – и он оправдал мои ожидания. Громыхнуло так, что едва не раскололся череп. Враг резко вильнул в последний миг, и, клянусь, я видел, как снаряд повторил его маневр, словно тренированный охотничий сокол!

– Вот это я и называю хорошим выстрелом, Себастина! Ты видела?

– Не уверена, хозяин. Каковы наши дальнейшие действия?

Я посмотрел вперед.

– Думаю, мы победили, враг отступает.

Технократов скинули с ярусов амфитеатра, и подоспевшие силы Имперры, также несшие ответственность за безопасность мероприятия, вгрызлись в них со всей яростью. Впереди всех, сверкая серебряным черепом, шагал с саблей наголо генерал Кирхе, который привык лично возглавлять наступления.

Яростно отбиваясь, террористы грузились в уцелевшие транспорты и пытались бежать к реке. «Золотой Бог» дал еще два смертоносных залпа, всякий раз оглушая меня, но потом замолк, ибо не осталось мишеней, уничтожение которых не повлекло бы потерь со стороны союзников.

– Сегодня у меня будет чертовски много работы, Себастина.

И я оказался прав.

После отражения атаки вся местность оказалась заполонена солдатами и военной техникой под руководством Конрада. Генерал установил полное оцепление, а в небе зависла туша «Вечного голода». Десятки Жнецов принялись собирать улики и показания, дабы представить мне наиболее полную картину происшедшего, но кое с кем пришлось говорить лично, ведь он пожелал покинуть место происшествия, и никто не мог запретить ему это без угрозы объявления войны.

– Тебе не жарко в этом балахоне? – спросил Зефир, снисходительно глядя на полное облачение Великого Дознавателя.

– Как в духовой печи. Ненавижу эту страну.

Он рассмеялся.

– День был поистине насыщен, Бри! Я неплохо развлекся, даже сам не ожидал!

– Тебя могли убить, насколько я слышал.

– В этом-то и вся прелесть! – разулыбался мой друг.

Когда террористы напали, Зефир ринулся в драку с обнаженным клинком, возглавляя свиту. Многие погибли в столкновении с убийцами Братства, но ингрийский сорвиголова не дал появиться на теле ни единому новому шраму. Хотя этому немало поспособствовала бдительность верного Бо, прикрывавшего спину хозяина. Древняя гаффора семьи эл’Нариа вновь напилась крови и собрала богатую жатву, снимая с плеч одну голову за другой. Зефир был доволен. Он так увлекся боем, что неосознанно пробудил свой катастрофический Голос, отчего и пошли те слабенькие толчки.