Сбежать из Килатаса оказалось нетрудно. Труднее было принять решение. Ваго было немного жаль оставлять свою птицу, но теперь она уже не казалась ему такой важной, как прежде. Птица была его детской игрушкой, а решение найти своего создателя почему-то заставило голема почувствовать себя старше. Он мог обойтись и без птицы.

Медлил он только из-за Моа. Ему очень не хотелось ее покидать. Моа нуждалась в защитнике. Но Ваго чувствовал, что должен позаботиться о себе и осуществить свой план. А кроме того, твердил ему обиженный внутренний голос, ей нужен Турпан, а не он. Пусть девочка была добра к Ваго, но на самом-то деле она просто жалела его, жалела из-за его ужасного уродства. И даже если бы Ваго остался, она бы никогда не привязалась к нему так же сильно, как к Турпану. Голем всегда был бы для нее на втором месте. А Турпан его недолюбливал. Рано или поздно этот парень заставил бы Моа прогнать Ваго.

Очень скоро корабли Килатаса отправятся в плавание. И Моа наверняка поплывет на одном из них. А вот Турпан вряд ли на такое согласится. Ваго собирался вернуться в Килатас ко дню отплытия. Если он поднимется вместе с ней на корабль, она не сможет прогнать его. Ей просто некуда будет его выставить.

Однако сначала Ваго должен был получить ответы на свои вопросы. Он не мог покинуть Орокос, так и не узнав, кто он такой и откуда взялся. И он решил использовать последний шанс выяснить правду, прежде чем отправляться в плавание.

Вот почему он вырвался из Килатаса. По доброй воле его бы не выпустили. В тайном подземном городе голем был пленником. Но он верил, что Моа не прогонит его, когда он вернется. Моа его простит. А если Турпан откажется плыть с ней (а Ваго на это очень надеялся), она обрадуется, что будет кому защитить ее в этом путешествии.

Верил ли он в землю за горизонтом? Он не знал. Единственное, в чем он не сомневался, это что Моа – единственная радость, которую он видел в жизни с тех пор, как очнулся на чердаке у Креча.

Ни один человек не сумел бы сбежать из Килатаса. Дорога на поверхность тщательно охранялась. Тайные туннели образовывали лабиринт, где чужак наверняка заблудился бы и сгинул. Но Ваго не стал туда соваться. Он поднялся наверх по внешней стене.

Чайка сама показала ему путь к бегству, когда повела их смотреть на испытания. Ваго сразу обратил внимание, что скалы, на которых стоит город, хоть и отвесные, но отнюдь не гладкие.

Человеку по ним было бы нипочем не взобраться, и жителям Килатаса даже в голову не пришло выставить здесь охрану. А для Ваго, не знающего усталости и наделенного длинными и неимоверно цепкими пальцами, подъем был вполне преодолимым.

Охранников он раскидал без труда. Он сам толком не понимал, почему обошелся с ними достаточно мягко и даже не слишком покалечил. Должно быть, чтобы не расстраивать Моа. После этого Ваго вышел на уступ и полез вверх. Птицы-бомбовозы кружили в воздухе, привлеченные необычным зрелищем: какое-то непонятное крылатое существо ползло по стене, прямо как муха. Один раз летучая крыса хотела попробовать его на зуб, но Ваго вжался в трещину в скале и дождался, когда она убралась восвояси.

Он двигался во много раз быстрее, чем мог бы подниматься по такой скале человек-скалолаз, но все равно ему потребовалось несколько часов, чтобы добраться до подножия стены, идущей по периметру Орокоса. По верху стены ходили патрули, и Ваго пришлось действовать осторожно. Но сторожевые башни оказались практически заброшенными, и он легко поднялся на одну из них снаружи. Люди давным-давно поняли, что нет смысла ждать врагов со стороны моря. Никто и никогда не приближался к Орокосу. Считалось, что кроме острова и нет ничего. Все враги, с которыми боролся Протекторат, обитали в самом городе.

Итак, Ваго взобрался по стене и спустился с другой ее стороны. Изнутри к стене лепились многочисленные здания, ныне покинутые и обветшавшие, во многих местах она была не металлической, а каменной – строители использовали естественный рельеф. Спустившись, голем снова оказался на улицах мегаполиса. Район, куда он попал, был небогатым, но все же гораздо более благополучным, чем гетто: эти дома для заводских рабочих были построены тут относительно недавно, причем на развалинах более старых кварталов такого же назначения.

Ваго понимал, что по-хорошему бежать следовало бы после наступления темноты. Но он хотел отправиться в плавание вместе с Моа, а времени оставалось не так уж и много. Голем не мог позволить себе потратить целый день, дожидаясь захода солнца. Хотя, возможно, если бы он был терпеливее, ему не пришлось бы сейчас уходить от полиции.

С другой стороны, Ваго понимал, что это пустые сожаления. Его внешность слишком сильно бросалась в глаза, а город был слишком густонаселен, чтобы голем мог передвигаться по нему незамеченным. Ведь в отличие от Турпана он не знал тайных ходов. Уродливый гигант, крадущийся по улицам, всюду сеял страх, ненависть и отвращение.

Но это не поколебало решимости Ваго. Он найдет человека, который его сделал. Человека, чье лицо он запомнил за стеклянным окошком своего бака. Ваго было необходимо разгадать загадку собственного появления на свет. И он сделает это, пусть пока и не имеет представления, каким образом.

Однако сначала требовалось избавиться от погони. Темнота помогла бы скрыться, но до настоящей темноты оставался еще добрый час. И этот час надо было продержаться, не угодив в лапы к преследователям.

Ваго украл с какой-то тележки брезент и завернулся в него, но это не очень-то помогло. И заброшенных домов, чтобы затаиться, тут не было. В конце концов он спрятался на свалке. Она представляла собой огромный огороженный пустырь, где было полным-полно мусорщиков – они рылись в грудах старого хлама и отбросов в поисках запчастей, которые можно продать кодировщикам. Мусорщики не обращали на голема внимания, а с самых высоких куч открывался хороший обзор окрестных улиц. Ваго зарылся в отбросы у вершины одной из таких куч и стал ждать темноты. Ему повезло, что создатель не наделил его обонянием.

Механический глаз, способный видеть на огромные расстояния, позволял ему наблюдать за передвижением преследователей. Они останавливали прохожих, говорили с ними, спрашивали, что те видели или слышали. Слухи о чудовище, бродящем по улицам, быстро распространились по всему району.

Ваго разыскивали, чтобы схватить или уничтожить. Наверное, его никогда не оставят в покое. Значит, ему тем более надо убраться из Орокоса. Здесь ему нет места.

Сгустилась темнота, но голему она не была помехой. Агенты подбирались все ближе. Рано или поздно они его найдут.

Когда последний отсвет солнца исчез с неба и все мусорщики, кроме самых отчаянных, разошлись по домам, Ваго увидел, как несколько агентов прошмыгнули в ворота свалки. Он решил, что пора сделать свой ход.

Голем выбрался из груды мусора и направился в сторону, противоположную воротам.

Теперь он шел на уровне земли, и кучи отбросов высились над ним, словно горы. Здесь не было дуговых фонарей. Единственным источником света служила луна, то и дело прячущаяся за облаками. Ваго крался на четвереньках, наполовину развернув крылья, словно собирался взлететь. Стояла мертвая тишина, которую нарушали только его преследователи – издалека до Ваго доносился шорох и шагов и приглушенные ругательства.