Тогда, стоя на коленях в грязи, под льющимся на спину ливнем, Арии поклялся выжить. Продолжить жить, какую бы цену за это ни пришлось заплатить. Липкий страх небытия, пустоты после смерти, в которую Арии однажды уже заглянул, навсегда остался маячить за спиной мрачным призраком.

Мертвая плоть медленнее разлагается в холоде и сухости темных катакомб. Потому кровососов инстинктивно тянет в подземелья. Там медленнее иссякает сила, что заменила в бренных телах настоящую жизнь. В кабинете же над покоями было намного теплее. Даже за массивными каменными стенами резиденции сложнее поддерживать прохладу. Так что утро и начало дня патриарх проводил внизу. Привычная потребность во сне уже давно исчезла. Но, закрыв глаза и лежа на земле, в которой его погребли и из которой он восстал для новой жизни, Арии обретал вожделенную четкость мышления.

В кабинете патриарха уже ждал помощник. Один из первых, кого Арии подобрал. Однажды фон Ваальден склонился над дрожащим в лихорадке мелким клерком, умиравшим от чахотки. Предложил долгую нежизнь. Это был простой выбор для человека, который и так больше существовал, чем наслаждался жизнью. Йоханс Кронг. Всегда в безукоризненном фраке и накрахмаленной манишке. Всегда точен до секунды. Эту свою страсть к порядку и педантичности Йоханс пронес сквозь века.

Это обращение не принесло Арии денег, положения или власти. Что взять со счетовода, десяток лет целыми днями перекладывавшего бумажки на конторке, чтобы к вечеру завалиться на койку в маленькой съемной комнатке над гномским магазинчиком? Арии фон Ваальдену нужен был верный последователь. И он его получил. На это он надеялся. Хотя иногда патриарха посещали сомнения.

«Кто может знать на самом деле, что творится в голове и сердце человека рядом? Какие демоны могут быть скрыты в пучине его разума?» Арии не желал создавать кровожадных монстров. Он хотел вывести монстров в люди.

Мертвецы не живут и не могут дарить жизнь. Вместе со смертью приходит плотское безразличие. Дети Арии – его обращенные. Среди них было мало женщин. Сам он не обращал их никогда. Они не были сильнее или умнее мужчин. И даже после смерти в них сохранялась необузданность и потворство желаниям. Слишком легко вампирши срывались. Поэтому вначале Арии обратил двух мужчин. Первый стал его помощником. Второй принес достаточно золота и влияния, чтобы начать строить империю.

Арии всегда сам долго и тщательно выбирал претендентов. Их не должно было быть слишком много. Кто-то уходил, чтобы никогда не возвратиться. Кто-то срывался и погибал от его руки. Были неудачи и промахи.

Чем меньше обращали на себя внимание вампиры, тем было лучше. О них никогда не забудут, но могут привыкнуть и со временем начать ненавидеть других. Ведь постепенно люди привыкли к выходцам из других рас. Пришло время, и вампиры должны стать частью современного общества. Другого выхода просто нет. Кто не успеет вступить в новую эпоху, тот исчезнет во тьме веков.

– Мессир, – обратился к патриарху Йоханс. – Барон прислал нам список приговоренных.

«Нельзя искоренить из нас нашу природу. Лишь сдерживать, давая ей иногда волю в установленных рамках».

Арии фон Ваальден взял плотный пергамент, скрепленный печатью с соколом. Мельком просмотрел ничего не значащие имена. Сумма, указанная внизу, превышала обычную, но в допустимых пределах.

– Позаботься, чтобы очередность строго соблюдалась, – фон Ваальден размашисто подписал документ. Булочник Арии грамоте не обучался. И это тоже стало шагом на пути к власти. – Никаких продаж своих мест под страхом вечного отлучения. И проследи, чтобы конвой оказался за пределами звука и взгляда до начала действа.

– Возьму дело под свой личный контроль, мессир, – Йоханс Кронг протянул пачку банковских бумаг на подпись.

Еженедельные походы в бары крови или к донорам, работающим поодиночке, могли на какое-то время сдержать внутренних монстров. Но жажда охоты себе выхода не находила. Приходилось тратить золото, чтобы стража однажды не нашла высушенные тела нищих или не пропадали следовавшие по глухим лесам в отдаленные деревни путники. Ради утоления насущных потребностей на кругляши из драгоценного металла покупались жизни тех, кто ее уже лишился по приговору барона.

Затем наступил черед обычных рутинных дел. Отослать кошелек местным газетчикам, чтобы в новостных листках стало поменьше слухов о «жутких бойнях, учиненных ночными бестиями». Заплатить очередному грязному пастуху за полдюжины обескровленных овец. Отарщик мог и сам выпотрошить и слить кровь своих животных. Но с теми, кто не наглел, Арии фон Ваальден предпочитал расплачиваться. Лишь против завышавших свои потери на порядок или же напрашивавшихся на повторные выплаты следовали санкции. Обычно визита городского чиновника в сопровождении пары гвардейцев вполне хватало. После этого все упреки следовали уже в адрес распоясавшихся оборотней или лесных карликов.

– Проповедник Ордена упоминал нас в своих воззваниях?

Все увеличивающиеся толпы у городской обители северян могли стать проблемой в ближайшем будущем. Орден равнодушно относился к вампирам, если те служили в его рядах. Но власть патриарха на своей земле северяне бы не потерпели. И потому Арии прикладывал все усилия, чтобы удержать Орден вдали от Долины.

– Прошлым утром достопочтимый отец Шалуа так основательно прошелся по банкирам, что я удивлен, как они до сих пор не надели рубища и не раздали свои богатства беднякам, – Йоханс позволил себе усмехнуться самыми уголками губ.

– Это пока бедняки только слушают. Завтра они могут построиться в колонны и под бравые речи проповедника маршем отправиться грабить дома респектабельных граждан. Странно, что Ордену спускают все с рук. – Арии задумался над тем, что барон уже давно лично не присутствовал на их встречах. Вместо главы Совета Знати с патриархом общались безликие помощники.

Арии фон Ваальден хотел бы сейчас прочувствовать эмоции барона. Непринужденная беседа, наводящие вопросы о происходящем в Долине Карамуреш. Учащенное сердцебиение, подергивание мускулов лица и тела, повышение температуры – все это наряду с состоянием транса дало бы столь необходимую информацию. Но барон будто специально уже пару месяцев скрывался от глаз фон Ваальдена, опасаясь его чутья.

«Нехорошие предчувствия. И их стоит проверить. Но очень осторожно».

– Как только любой монах или солдат из обители покинет ее стены, я хочу, чтобы за ним следовали наши тени, – отдал Арии указание помощнику.

Возвести свою маленькую империю оказалось проще, чем поддерживать ее…

Затем пришел черед Херкасла, бывшего егеря, седовласого старика, что всегда жался к стенке, пересказывая лесные слухи. Его повествованию сильно мешало отсутствие пары зубов и изрядная шепелявость. Несмотря на это, это был лучший разведчик семьи уже с полсотни лет. Охотник, способный найти оборотня в чаще, эльфа в лесу или гнома под землей.

– Перевертыши неспокойны, хозяин. В лесу слишком много следов. Чую недоброе. Люди по деревням боятся. Оружие. Все больше металла у путников, – руки вампира по стариковской привычке мелко тряслись. Но Херкасл мог гнуть подковы, приди ему это в голову. – В глазах у гномов затаился мрак. Дуют холодные ветра…