— Дженни! — возмутилась я, все еще завороженная блеском украшения. — Я не могу такое написать. Это слишком. Я должна сказать просто «спасибо» или что-то вроде того.

Дженни скорчила рожицу.

Я тоже.

Дженни скорчила другую рожицу, выхватила у меня телефон и убежала в ванную комнату.

— Дженни, чертовка, отдай мне мой гребаный телефон! — закричала я через дверь.

Вернувшись с торжествующим видом, Дженни отдала мне телефон.

— Что бы ты делала без меня, куколка?

— Скажи, что ты этого не сделала!

— Сейчас не время скромничать.

Дженни лениво прошлась по гостиной и плюхнулась на диван, запустив руку в открытую пачку чипсов «Доритос».

Я боялась заглянуть в отправленные сообщения, о поскольку дело было сделано... «Эй, мне понравился подарок, может, у меня тоже скоро будет сюрприз, который ты захочешь развернуть. Целую, Энджел». Я покачала головой, а Дженни захихикала, выглядывая из-за спинки дивана.

— Если честно, это не так развратно, как я думала, — вздохнула я, откладывая телефон и толкнув Дженни, чтобы та подвинулась на диване.

Наевшись и опьянев от романтики чужих отношений, она в конце концов заснула напротив телевизора. Удостоверившись, что подруга крепко спит, я взяла ручку, цепочку и записку, отнесла все к себе в комнату и разложила на кровати. Это действительно был самый милый поступок, который кто-либо совершал по отношению ко мне за всю мою жизнь. Я попыталась вспомнить о лучших моментах наших отношений с Марком и с грустью поняла, что за десять лет, помимо не самого красивого предложения, я могу насчитать лишь несколько таких приятных эпизодов. Один раз мне доставили букет из роз на занятия, когда мы впервые встретили День святого Валентина раздельно, потом он расставил цветы в каждой комнате в доме, когда мы поселились вместе, ну и, наконец, в каждую годовщину наших отношений мы сажали гигантский подсолнечник в садике при нашей квартире. Мне потребовалось немного времени, чтобы уловить во всем этом некую закономерность, и еще меньше, чтобы осознать: за последние три года мы ни разу даже не посадили подсолнечник. Вероятно, Марк был занят тем, что разбрасывал семена где-то еще.

После пятнадцати минут бесстыдного разглядывания подарков Тайлера я аккуратно завернула их в бумагу и положила обратно в пакетик. А потом я столь же осторожно нырнула под одеяло и позволила себе еще пятнадцать минут бесстыдно поразмышлять о других подарках Тайлера.

Хоть меня и ангажировали для написания блога, время для писательских трудов оказалось слишком раннее. Нужно было столько всего вспомнить: вчерашний обед с Тайлером, приглашение на второе свидание от Алекса, находку цепочки и все остальное, но я не знала, с чего начать. В итоге я бросила печатать ерунду типа «съешь еще этих мягких французских булок, да выпей же чаю»[27]и оделась. С макияжем я явно выглядела лучше, к тому же теперь могла накрасить глаза, не заглядывая в рекомендации Рейзора. Я не брала в руки тушь уже два дня и не наносила румяна на щеки целых три. Не говоря уж о том, что я надела укороченные леггинсы и платье-футболку от «Твенти эйт твелв», даже не подумав о том, видна ли из-под него моя задница. Сидя в четырех стенах, музу я так и не дождалась, поэтому взяла свою (великолепную) сумку, засунула в нее ноутбук и направилась исследовать прекрасный внешний мир.

Мюррей-Хилл — отличное место, откуда можно начать бесцельную прогулку по Манхэттену. Сначала я подумала, что, вероятно, стоит заскочить куда-нибудь и выпить кофе, но, продвигаясь все дальше к центру, просто не могла остановиться, а все шла вперед, вперед, наискосок, вперед. Солнце пробивалось в узкие переулочки между домами и заливало светом проспекты. Куда бы ни повернула, я видела нечто обычное, но совершенно для меня удивительное. Офис стоматолога Джеффри Уокера, епископальную церковь на Пятой авеню, корейский гастроном, забитый хлебом «Вандер брэд», конфетами «Милк дадс» и ванильной колой. В конце концов я добралась до Бликер-стрит, но вместо того чтобы развернуть бурную деятельность (в том числе с кредитными картами) в Сохо, я решила проследовать в Виллидж. Магазины становились все меньше и все занимательнее, я останавливалась у зоомагазинов и умилялась при виде каждого щенка. Я копошилась в музыкальных киосках, пока на меня не начинали бросать хмурые взгляды напряженные парни в футболках с изображением Игги и «Студжис» за невероятно высокими прилавками. Я бродила по аптекам и недоумевала, неужели столько лекарств может понадобиться человеку для самолечения. И наконец я нашла источник вдохновения.

Отдельно стоящий магазин «Марк бай Марк Джейкобс».

Мою сумку потянуло в родные пенаты. Я прогуливалась между рядами одежды, любовно поглаживая ее и задаваясь вопросом, как этой фирме удается привлечь на работу в свои магазины столько моделей. Едва я успела вернуть красивое шелковое платье рубашечного типа на вешалку, как моя сумка потащила меня прямо в отдел аксессуаров, практически заурчав при виде подходящих к ней кошельков. Прежде чем я поняла, что делаю, мой старый кошелек вывалил все, что лежало внутри, на прилавок, покорно пав ниц перед теми, кого явно признал выше себя.

Напротив магазина располагалась маленькая игровая площадка, где собралось множество детей, до безобразия шикарно одетых нянь и крутых модных мамаш со стаканчиками кофе и кексами из пекарни «Магнолия». Я уселась на скамейку и поставила ноутбук на бетонный столик для игры в шахматы. Я тоже прикупила кексов, но твердо решила приберечь их для девичника дома с Ванессой и Дженни. Хотя, может быть, один я и съем. Боже, какой вкусный! Я никогда не ела кекс, в котором глазури больше, чем теста. В итоге выяснилось, что писать под воздействием сахара так же легко, как и под кайфом от кофеина. Я весело стучала по клавишам, сумка лежала у меня на коленях, по лицу была размазана глазурь, а на мониторе возникли слова: «Приключения Энджел — подарки из “Тиффани”».

Вот самое хорошее название из всех возможных...

К тому времени как я доехала домой на такси, отправила текст Мэри и съела второй кекс (к своему стыду, мне пришлось вернуться в пекарню и купить еще два, чтобы завершить запись), на часах было три пятьдесят. Дженни с Ванессой собирались прийти к нам домой посмотреть шоу «Следующая топ-модель Америки», но до этого оставалась еще пара часов. Я радостно взгромоздилась на диван, взяв гигантскую коробку печенья, включила телевизор и не отвлекалась больше ни на что, за исключением звонка от матери Дженни, которая поведала мне долгую утомительную историю о путешествии отца моей подруги к доктору для лечения простаты, но велела не беспокоиться, поскольку в целом с ним все в порядке. Поговорив со слегка ненормальной матерью Дженни, я вспомнила о своей. Моя мамуля тоже очень любила пускаться в подробные описания визитов к врачам. Я оставила ей голосовое сообщение со своим новым номером. Признаться, я не отказалась бы поговорить с ней. Хотя бы просто сказать, что у меня все хорошо, сообщить, что я в порядке, что я работаю и позвоню еще раз через неделю или около того. Если возникнет необходимость.