Элизабет сначала с изумлением, а затем с отвращением наблюдала, как очаровательные, превосходно одетые леди в элегантных колясках бросали цветы и посылали воздушные поцелуи Весту Квотернайту, будто он – герой-триумфатор, возвращающийся с победой.

Элизабет не поверила своим глазам, когда прелестная молодая женщина выпрыгнула из роскошного экипажа на землю и, подобрав юбки, устремилась на середину улицы. В руке она держала алую розу, которую протягивала Весту. Когда же он подъехал к ней, черноволосая красавица ловко спрятала розу за спину и, смеясь, что-то шепнула всаднику.

В тот же миг он нагнулся, обхватил рукой ее тонкую талию и поднял с земли на лошадь. Весело засмеявшись, красотка обняла Веста за шею и, сломав длинный стебель розы, воткнула ее ему в волосы. Затем она обхватила ладонями его лицо и вопросительно посмотрела ему в глаза.

Вест поцеловал девушку прямо в губы.

Толпа одобрительно взревела и заулюлюкала. Грейди засмеялся и хлопнул себя по колену.

Рот Элизабет растянулся в улыбке, но глаза ее смотрели холодно и мрачно.

Наконец золотисто-бежевый Нью-Мексико остался позади. Солнце уже сияло высоко в небе, придавая редким пушистым облакам нежно-розовый оттенок.

Было прекрасное весеннее утро, и даже бесконечные монологи Грейди не мешали Элизабет радоваться путешествию. Она почти не слушала Грейди, лишь изредка кивала головой в нужных местах и улыбалась, когда он начинал хохотать в конце очередной забавной истории. Может быть, позже она и послушает его рассказы, но сейчас ей хотелось побыть наедине с великолепной и чистой природой.

Прохладный сухой воздух был так прозрачен, что далекие вершины гор Сэндиа, лежащие к югу, казались совсем близкими. Долина реки была покрыта нескончаемым цветочным ковром, добавлявшим необычные краски к зелено-золотисто-коричневой палитре природы Юго-Запада. Усыпанные сияющими капельками росы, цветы нежно благоухали, и легкий утренний ветерок разносил их чарующий аромат.

Фургон неспешно катился по неровной прибрежной дороге, и Элизабет погрузилась в размышления.

Ей было грустно оттого, что рано или поздно придется возвращаться в Нью-Йорк. Она знала, что ей вряд ли удастся уговорить Дэйна остаться здесь, на этой прекрасной земле, где алеют дивной красоты закаты, где душу охватывают покой и умиротворение.

Истый горожанин, Дэйн никогда не променяет Нью-Йорк с его кипучей, разнообразной и суетной жизнью на тишину здешних мест. Если он и останется здесь, то будет бесконечно несчастен. Такое грандиозное событие, как весенний губернаторский бал в Санта-Фе, вряд ли придется по вкусу Дэйну. Ему абсолютно неинтересно слушать разговоры о ценах на скот, о скачках, о добыче золота, о политике. Он привык беседовать совсем о другом: о новых выставках, о театре и о путешествиях в Европу.

Безусловно, Дэйн не будет счастлив здесь. Ну что ж, может быть, к концу этой экспедиции Элизабет тоже захочется вернуться в Нью-Йорк. Однако сейчас она будет просто отдыхать и наслаждаться путешествием. А ведь перед отъездом Элизабет с ужасом представляла себе тяготы и неудобства этой поездки. Как она ошибалась! Сколько радости ей сейчас доставляло раннее прохладное утро и медленно проплывающие перед ее взором восхитительные пейзажи! Элизабет полной грудью вдохнула чистый воздух и почувствовала, что ремень, которым она была привязана к сиденью, врезался в ее тело. Что за глупая идея с этими ремнями, словно она – неразумное дитя и может свалиться с повозки?

Элизабет стянула с рук лайковые перчатки и расстегнула пряжку ремня, стягивавшего ее тело.

– …И к тому времени, как я нашел Таоса, я уже был… Э нет, мисси, – Грейди неодобрительно закачал головой, – на вашем месте я бы не стал этого делать. Сынок этого не одобрит.

– Ну ему придется смириться с этим, – спокойно ответила Элизабет.

Грейди весело рассмеялся.

– Я вижу, что сынок вам совсем не по душе, и не могу сказать, что осуждаю вас за это. Взять хотя бы то, какой он выкинул номер в воскресенье, когда мы с Таосом уехали в Санта-Фе.

– Что ж, благодарю вас, Грейди. Очень рада, что не одна я была возмущена его отвратительным поведением.

– Да нет, мисси, я имел в виду другое. Нас с Таосом позабавило, что Вест остался с носом. Вы его так лихо отставили!

– Что же в этом забавного?

– Да так, мисси, нам прежде никогда не доводилось видеть такого. – Грейди пристально посмотрел на Элизабет, а затем перевел взгляд на дорогу. – Не знаю, как сказать, но в сынке есть что-то такое… Ну в общем, леди ходят вокруг него табунами.

– Неужели? – с притворным изумлением воскликнула Элизабет. Ее внимательный взгляд остановился на черноволосом стройном всаднике, возглавлявшем колонну. Вест сидел в седле как прирожденный наездник. Он правил своей могучей лошадью с присущими ему легкостью и силой. Прищурив глаза, Элизабет смотрела на Веста Квотернайта и размышляла о том, что он был из той редкой породы мужчин, которые словно излучали непоколебимую уверенность в себе и в своих возможностях. Все, за что ни брался Вест, он делал превосходно, спокойно и уверенно. При этом с его лица почти никогда не сходила дружелюбная и в то же время ироничная улыбка.

– Что? Простите!.. – Элизабет встрепенулась, внезапно осознав, что Грейди ждет ответа.

– Я вот сейчас подумал, мисси, что, наверное, красотки и липнут к нему оттого, что он к ним равнодушен. Как вы считаете?

– Наверное, так и есть.

– Да-а, я видел много красивых девочек, что прихорашивались ради одного его взгляда, – задумчиво проговорил Грейди, поглаживая бороду. – Черт меня побери… Ах, простите, мисси… Да только все они понапрасну теряли время, думая, что смогут заманить его в свои сети. Уж кто-кто, а я хорошо его знаю. Когда я увидел его впервые, там, в…

– Грейди, – Элизабет прервала его, не желая больше ничего слышать о Весте, – а вы? Что вы сами делали раньше? Вы уже давно работаете проводником по Территории?

– Дайте-ка подумать, мисси. Да, я занимаюсь этим уже три или четыре года. Начать с того, что…

Грейди с видимым удовольствием принялся рассказывать Элизабет о своем славном прошлом. Кем он только не был! Явно гордясь собой, Грейди поведал, что в молодости был слушателем Военной академии в Вест-Пойнте, однако оттуда его выгнали за пьянство. Потом он воевал с индейцами, был скаутом, стрелком, мустангером, охотником, ковбоем, золотоискателем и, наконец, стал проводником.

Сначала Элизабет как завороженная слушала его нескончаемые рассказы о проделках и приключениях в молодости. Час спустя он все еще самозабвенно вспоминал дни своей былой удали, но утомленная Элизабет только машинально кивала, время от времени улыбаясь и с трудом улавливая смысл его слов.

Дневное солнце накалило воздух, от утренней прохлады не осталось и следа. Тщетно пытаясь укрыть лицо от палящих солнечных лучей, Элизабет чувствовала, как по ее груди, животу и коленям стекают струйки пота.