маффина, но есть не стал. Желудок скрутило.

– И что будет после того, как ты поговоришь с ней?

Он сделал глоток апельсинового сока.

Об этом я еще не думал. Не мог зайти дальше мыслей о разговоре с Пикси. Да, у меня была с собой сумка с вещами, но не было денег.

– Я не знаю…

Беспомощность захлестнула меня. Я откинул голову на спинку стула и посмотрел в потолок.

– Ты знаешь ее номер? Не пробовал дозвониться до нее?

– Пробовал. Телефон выключен. У ее семьи не всегда есть возможность оплачивать счета.

Мне показалось, что я уже зашел слишком далеко. И тут же почувствовал себя неловко от того, что обсуждал финансы Пикси.

– И ты не знаешь, живет ли она все еще там?

Вот в чем он был хорош. Прямые вопросы.

– Хм, может она и переехала. Я не знаю. – Я потер виски.

– Ты знаешь адрес? – Он достал телефон.

– Да. Мы жили на одной улице.

– Это примерно в сорока минутах езды отсюда. И я не против поехать, но мне кажется, что мы могли бы спланировать все получше. Может быть, послать ей письмо? – Он пожал плечами и убрал телефон. – Не обязательно складывать все яйца в одну корзину, понимаешь? Если ты не хочешь, чтобы в этом участвовали взрослые, ладно. Я помогу тебе добраться до нее.

Я ощутил разочарование от того, что сдался. Как бы я ни был зол, все равно хотел увидеть ее лицо.

– Ты влюблен в нее?

Он перешел сразу к делу. Этот парень совсем другой. Я никогда никому не рассказывал об этой части нашей с Пикси дружбы.

– О да.

Что ж, он все равно уже догадался.

Официантка вернулась с нашим счетом и сделала несколько кокетливых замечаний в адрес Остина. Он бросил на нее дерзкий взгляд. Румянец выдал ее восторг.

Он заплатил за завтрак и почти незаметно взял у официантки номер телефона.

– Давай прокатимся.

Мы забрались в его машину. Мы и так катались, но я понял, что он имел в виду, только когда Остин бесцельно поехал через жилой район.

– Так, расскажи мне. Расскажи все, что случилось, не нести же тебе одному этот груз.

Своей прямотой он напомнил мне Пикси, и я выдал ему все. Рассказал о своей жизни. Что мама умерла. А отец пьет. Как Пикси раскрыла мой секрет, хотя мы обещали друг другу никогда этого не делать. Я не стал делиться своими опасениями по поводу Бика, потому что считал, что это не моя история.

После того, как я обнажил перед ним свою душу настолько, насколько пожелал, мы посидели в тишине какое-то время. А когда остановились у знака «стоп», я повернул голову и увидел, как Остин вытирает слезу, слегка размазывая подводку на глазах.

– Ты прошел через такое дерьмо, друг. – Он положил руку мне на плечо. – Мне жаль.

Я уставился в пол, не в силах выразить словами, как много значило для меня его простое сочувствие.

– Поехали домой. – Он снова положил руки на руль. – Давай составим план, ты и я. Мы все просчитаем и сделаем все, что захочешь. Но останься пока с нами. В тепле, у нас есть еда и одежда. Спешить некуда.

Он остановился на пустом перекрестке. Остин прав. То, что я был зол и вел себя как придурок, не помогло бы мне достичь цели.

– Ладно. Хорошо. Давай вернемся.

Вот так Остин стал человеком, которому я доверился.

Глава 32

Гейз

Когда мы вернулись домой, у входной двери нас встретили Ронна в халате и Майк в пижамных штанах и толстовке, их волосы торчали во все стороны. У меня напряглось все тело, и я застыл на дорожке, ведущей к дому. Когда взрослые выглядели так, я сразу готовился к неконтролируемому поведению. Крики, удары.

Остин остановился как вкопанный и повернулся ко мне.

– Все хорошо, Гейз?

Я бы вряд ли справился с ними обоими, если бы они начали бить меня. Меня пугало, что их двое, к тому же я был уверена, что Майк сильнее Брюса.

Остин снова повернулся к родителям.

– Эй, можете дать нам пару минут?

Они выглядели обеспокоенными, но Майк ответил:

– Конечно. – И отошел от входной двери.

– Они накажут нас? Раз поймали.

Мне казалось, что пора бежать. Раньше у меня была рампа, чтобы перебраться к Пикси. Но здесь-то ее нет. Я мог бы убежать, но что тогда?

– Я написал им, что мы уехали, и мама наверняка приготовила горячий шоколад и печенье для нас. Ее вряд ли волнует, что мы уже полноценно позавтракали.

– Майк накажет нас перед этим?

В тишине, последовавшей за моим вопросом, зазвучали ночные сверчки.

– Нет, чувак. Они не бьют нас. Они нас любят.

Его глаза искали мои, возможно пытаясь достучаться до меня, потому что фраза, сказанная мной, доказывала, насколько разными были наши жизни.

– Ладно. Хорошо.

Я добровольно сделал первые шаги навстречу предполагаемому наказанию.

Но не услышал ни резких слов, ни даже выговора. Только тихие слова благодарности Остину, лица, полные обожания. Ронна села рядом со мной.

– Эй, я тебя не сужу. Просто скажи, как нам стать лучше для тебя, что мы можем сделать, чтобы ты чувствовал себя комфортно и остался с нами.

Они ничего не бросали в меня, не обзывали.

– Просто я соскучился по дому. И знаю, это звучит безумно, учитывая, что произошло.

Они же забрали меня из больницы. Так что должны знать, во что я вляпался.

Ронна положила свою руку рядом с моей, но не прикоснулась.

– Звучит очень по-человечески. Разумеется, ты испытываешь подобные чувства. Если тебе хочется съездить туда, мы отвезем.

– Все в порядке, правда. У меня есть план. Я напишу своей подруге и посмотрю, как все сложится.

Этого было достаточно, чтобы Ронна кивнула.

– Я принесу тебе всякую канцелярию и марки, но предложение остается в силе. Если тебе хочется съездить туда, мы отвезем.

Она пододвинула ко мне тарелку с печеньем. Этот простой жест растрогал меня больше, чем что-либо этой ночью. Мельчайший проблеск альтернативной реальности. Как оно и должно было быть. Мое сердце болело за Пикси, я никогда не ждал подобного от Брюса, но о ней, по крайней мере, таким же образом заботилась мама, пока не появился Бик и не вывел ее мир из равновесия.

Остин принес мне бумагу, конверты и марки.

– Выплесни свои чувства наружу. И положи конверт для нее с маркой и нашим адресом.

Я не стал говорить ему о том, что писать –