О, таинственная тень храма Соломона! Спустя века, в 1956 году в Манчестере ученые расшифруют один из древних Кумранских свитков, найденных на территории Израиля близ Мертвого моря. И узнают, сколь велики, сколь бесценны были сокровища храма, увы, бесследно исчезнувшие перед его разорением римскими легионерами в 70 году после Рождества Христова… В свитках говорилось о миллионах священных сосудов и о некоем невиданном «сокровище», закопанном в подвалах, о том, что храм хранил не только золото, но и генеалогические списки иудейских царей. Многие исследователи считают, что их наследники после разгрома Иерусалима бежали в земли франков и дали начало королевской династии Меровингов – тех самых, что правили в раннем Средневековье большей частью Европы. Последний из Меровингов – Дагоберт II (помните, это имя прочел на своей драгоценной находке сельский кюре?) был предательски убит при поддержке папского Рима. На смену пришли Каролинги, давшие миру Священную Римскую империю, что рухнет тысячелетие спустя по воле Наполеона…

Но обо всем этом не суждено было знать девяти благородным рыцарям, скудно трапезничавшим над руинами легендарного храма. Их удел – настоящее, их девиз – помощь слабым. Личной отвагой они быстро снискали признание. Вскоре тамплиеры не только охраняли пилигримов, но и сопровождали короля в его поездках. Из уст в уста по всей Европе передавались романтические легенды о бескорыстных героях, готовых прийти на помощь любому попавшему в беду.

Многие стремились примкнуть к ним, чтобы верой и правдой послужить благородному делу. Однако виртуальные ворота Храма были наглухо закрыты для чужаков. Девять лет девять рыцарей свято блюли чистоту своих рядов. Почему – спорят и поныне. Древние хроники почти ничего не пишут о первых годах тамплиеров. С самого начала их история полна недомолвок и странностей. По силам ли было сопровождать паломников сквозь сарацинские разбойничьи гнезда горстке рыцарей? И для чего под зданием ордена были сооружены конюшни на две тысячи лошадей, как поведал нам в середине XII века пилигрим Иоганн фон Вюрбург? Они существуют и по сей день. Что искали рыцари, денно и нощно расширяя таинственное подземелье? Удалось ли им наткнуться на нечто важное, что было погребено в Святой Земле? Именно тогда было положено начало Великой Тайне тамплиеров. Подобно ледяной глыбе, скрывающей свою мощь под толщей океана, они хранили ее веками, словно дав негласный обет молчания…

Между тем, богоугодная миссия требовала официального признания. И в октябре 1127 года Бодуэн II отправляет Гуго де Пайена в Европу, снабдив рекомендательными письмами. Папа Гонорий II отнесся к самоотверженному рыцарю и его детищу весьма почтительно. Однако уклонился от прямого одобрения – ибо суть будущего Ордена являла собой нечто абсолютно новое с точки зрения канонического права. Монах с оружием в руках – такого никто и вообразить не мог! Его Святейшество поручил рассмотрение этого вопроса кардиналу Матвею Альбанскому – ему, французу, бывшему в течение долгого времени настоятелем монастыря Сен-Мартен де Шамп в Париже, «особенности национального рыцарства» должны быть ближе. Одновременно, следуя наставлениям Бодуэна II, Гуго де Пайен вступил в контакт со святым Бернаром, аббатом Клервосского монастыря, к негромкому голосу которого прислушивался тогда весь Христианский мир. У того был богатый «орденский» опыт – едва ему исполнилось двадцать, этот бургундский аристократ, приняв монашество, убедил четвертых своих братьев и три десятка друзей уйти вместе с ним в монахи. Говорят, проповеднический дар Бернара был настолько велик, что «матери прятали от него своих детей, жены мужей, друзья товарищей» – чтобы те не последовали в монастырь…

Так, в свое время, благодаря умелой агитации Бернара на свет появился Цистерцианский орден, а потом и его «столица» – новый монастырь в Клерво в Шампани. Он был основан на земле его дяди, виконта Дижонского, и сам дядя, а также четверо родных братьев и кузен, помогли Бернару в этом. Поистине, святой отец умел убеждать. Доказательством – тот факт, что очень скоро у монастыря было уже около ста «дочерних» обителей. Невероятная цифра – но для аббата Клервосского невозможного не было. Аристократически утонченный юноша, который жил скромно, а ел и спал так мало, что практически всегда находился на грани обморока, превращался во льва, когда обличал или защищал. Поистине рыцарский темперамент прекрасно уживался в нем со способностью найти путь к сердцу каждого. Не в том суть, сколько ты заучил псалмов, – словно говорил он слушателям, – суть в том, насколько чисты твои помыслы… Нося чин преподобного, он говорил, что стремится из Царство Неподобия в Царство Подобия, – и приглашал с собой любого, с кем сводила его судьба.

Именно в Клерво святой Бернар приступил к написанию проповедей о Благовещении. Он уверял, что возлюбил Деву Марию еще в детстве, – божественное откровение снизошло на него после того, как он принял три капли молока из сосцов статуи Черной Мадонны в Шатильонском соборе. Образ Черной Мадонны таинственным образом сплетается в его проповедях с образом невесты – некоей Марии из Вифании, более известной нам как Мария Магдалина…

Таков был человек, создавший свод правил, по которым будет строиться жизнь тамплиеров. Помимо устава из семидесяти двух статей Бернард написал трактат «De laude novae militiae» – «Слава новому рыцарству», или, сохраняя латинские корни, «Слава новой милиции». «…Раз, второй и третий, мой дорогой Гуго, вы просили меня написать наставление для вас и ваших братьев и замахнуться на враждебных тиранов своим стилом, ибо копье запретно мне, – писал Бернар Клервосский Гуго де Пайену. – И вы заверили меня, что я был бы очень вам полезен, если бы оживил своими словами тех, кому я не могу помочь своей военной службой. Некоторое время я медлил с ответом вам – не потому, что не оценил вашей просьбы, но дабы суметь удовлетворить ее, насколько сие в моих силах. По правде, я заставил вас ждать достаточно долго… и теперь моим читателям судить меня, хотя и невозможно понравиться всем…»

Чем же так вдохновили его «бедные рыцари Христовы»? Только ли самоотверженными подвигами в Святой Земле? Или тем, что в их лице свет увидел «новый тип рыцарства, неизвестный прошедшим векам. Он непрерывно ведет войну на два фронта – против зла во плоти и против духовного его воинства на небесах. Если кто-либо сильно противостоит врагу во плоти, уповая лишь на крепость плоти, едва ли я отмечу это, ибо примеров тому множество. Также и когда кто-либо борется с демонами и пороками одной лишь духовной силою, – нет в этом ничего удивительного, хотя и заслуживает похвалы, – ибо мир полон монахов. Но когда видишь человека, мужественно опоясывающего себя обоими этими мечами, кто не сочтет это достойным всяческого удивления, тем более что раньше такого не случалось! Вот это поистине рыцарь без страха, защищенный со всех сторон, потому что душа его защищена бронею веры, тогда как тело защищено бронею».

Бернар виртуозно соединил, казалось бы, несовместимое. Два идеала: рыцарский и монашеский; два пути: путь защиты святынь с мечом в руке и отречения от мирской суеты в уединении монастыря. Воистину непобедим воин, обретший святое в собственной душе. Монашество и война, смирение и звон стали… Бернард писал: «Солдаты Христа… ни в малейшей степени не боятся ни того, что совершают грех, убивая врагов, ни опасности, угрожающей их собственной жизни. Ведь убить кого-либо ради Христа или желать принять смерть ради Него не только совершенно свободно от греха, но и весьма похвально и достойно… Конечно, тот, кто желает умереть, не боится смерти. И как бы побоялся умереть или жить тот, для кого жизнь есть Христос, а смерть – вознаграждение? Вперед же, рыцари, и разите с неустрашимой душой врагов Христа, с уверенностью, что ничто не может лишить вас милости Божией!» Велась речь о смерти своей или чужой – Бернард лукаво не уточнял. Впрочем, он не являлся любителем крови. Ненависть к насилию была частью его духовной миссии – и здесь с тамплиерами ему было явно по пути. Прежние рыцари истребляли людей, новые – зло. Затейливый каламбур на латыни: от «гомицида» («человекоубийства») к «малициду» («злоубийству»). Впервые рыцарь взялся за меч не ради земных благ – а просто во имя добра: «…если человек сражается за доброе дело, то не может сражение привести ко злу». Задачей тамплиеров было поддержание мира, и они ее честно исполняли.