— Вы в порядке?

Она кивнула.

— Я первый раз тоже ощущал себя не лучшим образом. Но когда привыкнете, станет легче. Посмотрите вверх.

Джуд послушалась и… ахнула изумленно.

— Мы почти среди звезд! Никогда не видела так много… — прошептала она.

— Когда нет луны, зрелище еще прекраснее.

Здесь когда-то был навес, но теперь остались только кирпичные опоры. Поэтому верх башни открыт небу. И какому небу! Казалось, над деревьями парит сверкающий, переливающийся купол.

— Вам тоже кажется, будто мы на вращающейся в космосе планете, верно? — пробормотал Юэн. — Особенно когда луна становится не плоским диском, а огромным шаром.

— Похоже, звезды живые…

— Так оно и есть. Наверное, вы знаете, что поскольку они отдалены от нас миллионами световых лет, мы видим, какими они были в прошлом. Возможно, некоторых больше нет, и мы видим только их призраки.

— Слишком поразительное явление, чтобы осознать его… — пробормотала Джуд.

Она впервые как следует разглядела Млечный Путь — туманную ленту Галактики, состоящую из миллионов звезд и отдаленную от Земли на миллионы световых лет. Ошеломляющие слова «вечность» и «бесконечность», которые люди беспечно употребляют каждый день, неожиданно обрели новые смысл и форму.

Она вспомнила отчетливо, словно это было вчера, как вместе с Марком стояла босая на школьном поле и давала клятвы, которые, если учесть, что люди — всего лишь крошечные скопления молекул в бескрайней Вселенной, были слишком незначительны, чтобы их сдержать.

Джуд едва не заплакала. Глянула вниз, в попытке найти поддержку в скромной реальности старых джинсов и кроссовок, и неожиданно остро осознала присутствие другого мужчины, почти незнакомого. Он сидел рядом на полу в обшарпанном анораке, положив руки на колени. Джуд невольно восхитилась силой и нежностью этих рук, вернувших ее в хорошо знакомый крошечный мир, в котором каждый человек имеет место и значение.

— С вами все в порядке? — осторожно поинтересовался Юэн. — Вы все время молчите.

— Да. Все хорошо.

— Вставайте.

Юэн, оттолкнувшись, поднялся, протянул ей руку и подвел к телескопу, установленному на треножнике с краю площадки.

— Это безопасно? — спросила Джуд, с тревогой оглядывая парапет.

— Думаю, да. Только не перегибайтесь на всякий случай, — рассеянно ответил он, припав к трубе телескопа.

Джуд подвинулась к нему, но, мельком глянув вниз, остановилась и постаралась выбросить из головы мысль о Саммер, которая тоже может оказаться здесь. Но ведь Юэн не приводил ее сюда, верно? Она вспомнила, как Шанталь рассказывала о несчастном случае сорокалетней давности. Отсюда очень легко свалиться, если ты пьян или под кайфом.

От этой мысли у Джуд опять закружилась голова. Она снова уселась на пол.

— Подойдите и взгляните на это, — потребовал Юэн.

Он снова помог ей встать и придерживал за плечи, пока она не прижалась глазом к окуляру.

— Ничего не вижу. Слишком напугана. Нет, подождите, не уходите.

Перед ней неожиданно всплыло нечто похожее на топаз в небесном венке из света и тумана.

— О Господи! Что это? — выдохнула Джуд.

— Арктур. Страж Медведицы. Одна из самых близких к Земле ярких звезд. Попытайтесь взглянуть на нее невооруженным глазом. Смотрите туда.

Джуд прищурилась.

— Видите созвездие в форме воздушного змея? Арктур в самом низу того, что мы называем созвездием Волопаса.

— А полукруг слева?

«Если не смотреть вниз, голова не кружится, — думала Джуд. — А Юэн крепко меня держит».

Она чувствовала, как от его дыхания трепещут ее волосы.

— На северо-востоке? Северная корона. Греки называли ее короной Ариадны, дочери короля Крита.

— Тот, у которого был Минотавр?

— Да. Интересно, что самая большая звезда короны время от времени меняет свой вид. Каждые сто лет или около того она неожиданно тускнеет, после чего возвращается к прежнему виду, потому что в ней взрывается темная материя. Я не слишком хорошо разбираюсь в астрофизике, так что не спрашивайте, что такое темная материя.

— Разве это не важно для вашей новой книги? Кстати, последняя мне очень нравится!

— Спасибо. Только до определенной степени. Конечно, меня это интересует, но главная цель — показать, как относятся к звездам люди разных стран и почему для нас так важно понимать космос. Вероятно, это одна из старейших отраслей научных исследований, хотя наши дальние предки вряд ли были знакомы с современными теориями.

— Когда смотришь на звезды, сразу осознаешь свое место во Вселенной, — прошептала Джуд.

Преодолев головокружение и страх, она пребывала в состоянии приятного благоговения. Теперь, когда Юэн держал ее, Джуд не так нервничала и даже радовалась, что сможет хоть немного разобраться в звездной чехарде.

Следующие полчаса они продолжали смотреть на звезды. Заметив, что Джуд дрожит, Юэн сообщил, что внизу у него есть термос с кофе.

— Продержитесь несколько минут? — спросил он.

— Да, я обрела «ноги астронома»,[6]— слабо улыбнулась Джуд.

Действительно, она чувствовала себя увереннее и даже ощутила что-то наподобие счастья, стоя высоко над беспокойно шепчущейся листвой деревьев.

Джуд стояла, запрокинув голову, глядя в огромную чашу неба, наблюдая, как плывет по небу луна, и в абсолютной тишине. Она пыталась представить Энтони Уикема, сидящего здесь в одиночестве холодными ночами и вычисляющего движения небесных светил. Что он надеялся обнаружить? Сесилия почти ничего не узнала о нем и о ценности его открытий для науки о звездах. Что им двигало? Трудно сказать. Хотя сегодня Джуд начала понимать притяжение ночных небес.

На площадке появился Юэн.

— Кофе растопит лед в вашем сердце, — пообещал он, наливая чашку до краев.

Кофе оказался сладким, как нравилось Джуд. Она с удовольствием сделала несколько глотков, передала ему чашку, и Юэн допил до конца.

— Вы часто приходите сюда? — спросила Джуд.

— Иногда. Если небо ясное. Я нашел башню вскоре после того, как перебрался сюда, когда искал идею для новой книги. Поднялся на площадку вот в такую ночь, и ко мне сразу пришло вдохновение. Я уже довольно много знал о звездах, так что в голове почти мгновенно сложился сюжет. Такое бывает крайне редко. И конечно, моему издателю мысль понравилась. Здесь я чувствую, что творю волшебство.

— Чудесно, когда работа одновременно является любимым делом! Со мной примерно то же самое. Вернее, было бы, если бы не постоянное давление и стремление руководства сделать деньги любой ценой.