— Могу я попросить тебя разбудить меня до двенадцати? — спросил он Старика.

Ему начало казаться, что великан заслуживает доверия. По крайней мере, такое незначительное обещание он вроде должен был выполнить.

— До двенадцати? — пробормотал Старик. И тоже покосился на дверцы. — Мои раздумья не продлятся так долго.

— Обещаешь? — повторил Артур.

У него сводило зевотой челюсти, так что трудно было говорить, а глаза непреодолимо закрывались.

— Непременно разбужу, — пообещал Старик.

Артур улыбнулся и прилег на теплую поверхность циферблата. Старик некоторое время наблюдал за ним, потом свел руки, тихонько звякнув цепями.

— Но вот задолго ли прежде двенадцати, пока сам не знаю, — пробормотал он некоторое время спустя, прикрывая ладонью глаза. И снова покосился на дверцы. — Может, позволить им забрать твое зрение, и тогда я хоть одну ночь посплю без мучений?.. Или мне принять страдания, как всегда, а тебе — помочь чем могу?..

Артура разбудил крик. Крик, громко отдавшийся буквально во всем теле. Ему даже показалось, будто этот звук сорвал его с места и бросил вверх, хотя на самом деле, конечно, это сработали мышцы, ужаленные адреналином.

— Просыпайся, Артур! Просыпайся и беги, не то они тебя заберут!

Какое-то мгновение Артур просто стоял, не слишком понимая, на каком свете находится, и крик Старика эхом отзывался у него в голове. Но потом где-то совсем рядом ударил огромный, чудовищно громкий колокол. Звуковая вибрация оказалась сродни землетрясению: Артур едва устоял на ногах. И почти тотчас две дверцы у центральной оси со стуком распахнулись, причем откуда-то изнутри послышалось жуткое, отвратительно тонкое хихиканье…

Окончательно проснулся Артур уже на бегу. Ноги стремительно унесли его прочь с циферблата, а потом — со всей мыслимой скоростью — дальше, туда, где начинались угольные пирамиды.

Он почти добрался туда, когда колокол грянул снова, поколебав землю. По-видимому, это часы отбивали двенадцать — то ли полдень, то ли полночь. Колокольный удар снова сопроводило кошмарное хихиканье. Заскрипела, разворачиваясь, пружина, затрещали бегущие шестеренки…

Артур бросился за ближайшую пирамиду практически одновременно с третьим ударом. Снова все кругом затряслось, и на голову мальчику посыпались кусочки угля.

Теперь, когда от сонной одури не осталось и следа, Артуром овладел жуткий страх, порождавший единственное желание — удрать, не разбирая дороги, в угольные поля. Куда угодно, только подальше от чудовищного колокола, жутких смешков и звуков пружинного механизма!.. Этот страх в самом деле поднял Артура на ноги, и мальчик сделал несколько первых шагов, держа Ключ над головой ради света. Но очень скоро принудил себя остановиться. «А от чего я, собственно, удираю? Это же просто шум. И ничего более… Удеру вот, а потом не смогу заново отыскать ни циферблат, ни Старика! Мне отсюда выбраться надо, а это, может быть, мой единственный шанс… Еще не хватало упустить этот шанс из-за того, что испугался какого-то шума».

Артур перевел дух и повернулся посмотреть, было ли там чего в действительности бояться.

Ему пришлось прищуриться, ибо голубоватый свет сиял еще ярче прежнего. И он увидел, что руки Старика стянуты за спиной и плотно прижаты к концам стрелок, сошедшихся на двенадцати. Что удерживало его лодыжки, разглядеть не удалось, но было ясно — великан не мог даже пошевелиться.

И тут из распахнутых дверец разом выпрыгнули два человечка. Один из них деревянным, дергающимся шагом направился к цифре девять, другой на противоположную сторону циферблата, к цифре три.

Первая фигурка была этакой карикатурой на дровосека. Человечек ростом примерно с Артура был облачен в зеленое, на его шапочке красовалось перо. Он держал в руках топор величиной чуть не с себя самого и неуклюже размахивал им на ходу, словно рубя что-то. Вторая фигурка принадлежала толстой низенькой женщине в переднике и чепчике с рюшами. Она несла здоровенный — фута два длиной — штопор. И резкими движениями ввинчивала его перед собой в воздух.

Оба казались вырезанными из дерева и в то же время невероятно, ужасающе живыми. Их глаза бросали взгляды по сторонам, а рты кривились совершенно по-человечески, испуская наводящее дрожь хихиканье, которое так напугало Артура. Вот только руки у них были далеки от людских. Они были отчетливо кукольными и двигались дергано, без какой-либо плавности. И ноги не гнулись в суставах — фигурки продвигались вперед не то на колесиках, не то увлекаемые невидимыми проволочками, как у марионеток.

Добравшись до девятки и тройки, они развернулись к Старику и зашагали к нему. Минуя цифру десять, дровосек чаще заработал топором. А женщина, оказавшись у цифры два, проворнее завертела свой штопор.

Артур с ужасом следил за происходящим. Старик не мог шевельнуться, не мог защитить себя или как-то остановить кукольных уродцев. Которые — для Артура это не подлежало сомнению — намеревались сотворить нечто ужасное. Он чувствовал: надо срочно что-то предпринимать, но вот что? Просто так стоять и смотреть было свыше его сил.

Он посмотрел на Ключ, зажал его в руке наподобие ножа и шагнул вперед…

Как раз когда он вышел из-за пирамиды, где прятался, часы ударили снова. Кажется, это был пятый удар из положенных двенадцати. Эхо еще катилось вдали, когда деревянные мужчина и женщина остановились рядом со Стариком. Артур сделал еще шаг… И обе куклы тотчас повернулись на местах и уставились прямо на него.

— Нет! Не делай этого!

Кто-то вцепился Артуру в рукав. Он крутанулся, занося Ключ для удара… но перед ним был всего лишь Правуил. Подборщик угля хватал Артура за локоть и силился оттащить его обратно за пирамиду.

— Это наказание, на которое обречен Старик, и тут ничего сделать нельзя! Они просто отнимут глаза еще и у тебя! — торопливо пояснял Правуил. — А у тебя они вряд ли восстановятся так же легко, как у него. С Заводными шутки плохи!

— Они… что? — в ужасе переспросил Артур. — Они… глаза ему выколют?

Он покосился назад через плечо. И как ни кратко было это движение, успел о нем пожалеть. Кукольные человечки встретились у цифры двенадцать. Теперь они стояли прямо на груди Старика, над лицом. Штопор и топор были готовы опуститься…

— Давай отойдем подальше, — обеспокоенно предложил Правуил. — Видишь ли, они иногда сходят с циферблата. Да, теперь они выкалывают ему глаза. Хотя перед этим много столетий терзали печень.

— Печень?!

— Таково наказание, наложенное на него Зодчей, пояснил Правуил, торопливо ведя Артура за большую угольную пирамиду. Он то и дело оглядывался назад. — Это происходит каждые двенадцать часов вот уже целую вечность. Часа через два или три глаза у него вырастают заново… правда, лишь затем, чтобы… э-э-э… пострадать еще через девять часов.

— Да что же он такого натворил, чтобы заслужить подобное? — поразился Артур.