— Понимаю. — Неужели она и впрямь уверена, что это того не стоит?

— У меня на первом месте дело, — с нажимом повторила Джеки и потерла ладонью лоб, словно, наконец, почувствовала похмелье. — Именно поэтому я считаю, что тебе следует уйти отсюда немедленно.

Эйдриан в недоумении уставился на нее, пытаясь осознать смысл происходящего: она чуть ли не пинком под зад выставляет его из своей постели. У них только что был замечательный секс, самый лучший в его жизни, а это уже о многом говорит, и она после этого гонит его?

— Ладно… — протянул он. — Хорошо. — Хочет, чтобы он ушел — он уйдет. Эйдриан встал с кровати и, схватив свои джинсы, рывком натянул их на себя с такой силой, что чуть не потерял равновесие.

— Не нужно уходить в таком раздражении, — заметила Джеки.

— А как нужно? Просто развернуться и спокойно удалиться, да? — Подобрав разбросанные кроссовки, Эйдриан присел, чтобы обуться.

— Я такого не говорила.

— Разве? — Он поискал глазами рубашку, но не нашел ее и, сняв с крючка возле двери кожаную куртку, надел ее прямо на голое тело.

— И что теперь, забьешься в угол и будешь на меня дуться? — Джеки плюхнулась на подушки и скрестила руки.

— Нет, лягу спать в своей каюте, чтобы ни у кого из твоей команды, не дай Бог, не возникло подозрений, например, о том, что ты живая женщина из плоти и крови, которая своей шхуне и банковскому счету может предпочесть мужчину. — Эйдриан вернулся к кровати и, упершись руками по обе стороны от Джеки, склонился к ее лицу. — Видишь ли, Джеки, в жизни есть кое-что еще помимо работы. По-моему, тебе стоит подумать над тем, чтобы сделать свою жизнь повеселее и все-таки получать от нее хоть немного радости.

Джеки скользнула взглядом по его распущенным волосам, распахнутой на обнаженной груди кожаной куртке и, с трудом сглотнув комок в горле, перевела наконец взгляд на его лицо. В его глазах притаилось желание.

— Однако одним весельем и удовольствиями жизнь тоже не исчерпывается.

— Это правда, но зачем она нужна без них, такая безрадостная? — С силой, оттолкнувшись от кровати, Эйдриан выпрямился и на один долгий миг задержал взгляд на Джеки, борясь с желанием снова лечь рядом с ней и развеять все ее сомнения и страхи. Однако непреклонность, отражавшаяся на ее лице, говорила, что об этом нечего и думать. Мысленно выругавшись, Эйдриан зашагал к выходу из каюты, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Что за упрямая женщина!

Едва Эйдриан вышел, Джеки кулаком ударила по подушке. Ну что за человек! Невыносимый! Заносчивый!

«Давай будем друзьями, которые занимаются сексом». Как будто это у него может быть надолго. Все закончится — и она останется дура дурой, а он будет себе жить-поживать как ни в чем не бывало.

Откуда у него эти эгоизм и черствость?

Джеки обхватила руками подушку. Простыни еще хранили запах Эйдриана, и, вдохнув его, она почувствовала приступ неуемной тоски. Страшно захотелось вернуть его, сказать, что она хочет быть с ним снова и снова, столько раз, сколько захочет он сам. Но если не сдержать себя сейчас и поддаться минутному порыву, не превратится ли ее дружеское отношение к нему в скором времени в нечто более серьезное? И что же будет делать она, когда все у них закончится, как неизбежно заканчивается все хорошее в этом мире? Каково ей будет видеться с ним? Круизам на Жемчужный остров тогда тоже придет конец.

С кровоточащим сердцем Джеки уперлась взглядом в потолок и мысленно обратилась к Богу: «Господи, ну почему ты хоть раз, один только раз не можешь поступить со мной по справедливости?»

Ответа, как всегда, не последовало.

Джеки натянула на себя одеяло и подоткнула под голову подушку, предавшись мечтам о том, что ей было недоступно.

Как только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца окрасили небо на горизонте, обессиленная, в дурном расположении духа от недосыпа, Джеки поднялась по трапу на мостик. Ветер трепал ее непромокаемую куртку, вызывая озноб во всем теле. Присоединившись к стоявшему у штурвала Таю, Джеки протянула ему одну из двух чашек кофе, которые принесла из камбуза.

— Спасибо. — Сделав глоток, Тай внимательно посмотрел на нее поверх чашки. — Ты рано поднялась.

— Не спится. — До ее вахты оставался еще час, но она хотела успокоиться, ей нужна была уверенность в себе, которую она получала, стоя на палубе, ей нужно было собственными глазами видеть, что с кораблем все в порядке. — Как прошла ночь?

— До четырех ноль-ноль ветер был слабый, затем умеренный с левого борта.

Потягивая кофе, Джеки взглянула через открытый люк рулевой рубки на показания приборов, чутко прислушиваясь к хлопанью парусов. Она уже подзабыла немного то радостное ощущение, которое испытывала, заступив ранним утром на вахту на «Морской звезде», когда в оглушительной тишине слышны каждый скрип, малейшая вибрация паруса. Если пассажиры будут следовать предложенному им распорядку путешествия, они скоро потянутся наверх, чтобы посидеть в тишине и полюбоваться восходом солнца.

Едва уловимый звук трепещущего на ветру паруса заставил Джеки поднять глаза.

— Грот-топсели заполаскивают.

— Выровнять курс?

Джеки сверилась с приборами, показывающими их координаты, направление ветра и скорость.

— Нет, держи по-прежнему, но подбери паруса.

Тай, обернувшись, передал приказ. Повышать голос в утренней тишине не пришлось.

Наблюдая за тем, как моряк на палубе настраивает ветрила, Джеки увидела показавшегося из главного люка Эйдриана в поварских штанах и темной водолазке. Желудок тут же свело судорогой. Вид у Эйдриана был безмятежный и, как всегда, уверенный. Он устремил взгляд на мостик, и Джеки почувствовала, что он ее заметил. На миг Эйдриан замер, но его лицо осталось непроницаемым.

Интересно, продолжает ли он на нее злиться?

Подумав об этом, Джеки ощутила давящую боль в груди в то время, как Эйдриан не сводил с нее глаз. Как раз именно этого ей сейчас не хотелось — вспоминать об их близости и брошенных сгоряча резких словах, которые теперь стояли меж ними, точно какой-то зверь, который неизвестно как себя поведет в следующую минуту: то ли будет молчать и лежать смирно, то ли, оскалившись, зарычит, либо того хуже — набросится на нее и разрушит все планы на будущее.

Слова Эйдриана, сказанные им прошлой ночью, эхом отдавались у нее в голове: «В жизни есть еще кое-что помимо работы».

«Я знаю», — хотелось бы ей ответить на это. Но у нее, к сожалению, так давно уже ничего не было, кроме работы, что она разучилась отдыхать и получать от жизни удовольствие — если она вообще когда-то это умела.

Подумав немного, Эйдриан наконец направился на нос. Как только он развернулся к Джеки спиной, она полезла в карман за желудочными таблетками.

— Да, таблетки — это тебе не конфетки, — заметил Тай, хмуро глядя на нее.