– А интересно было бы знать, – сказал Прайд безразличным тоном, – как на это отреагирует Жозефина.

– Она невероятно ревнивая женщина, – заметила Габриэль, наливая себе кофе. – Почему-то она считает, что собственные измены не так важны, как измены Наполеона. Жозефина пишет ему безумные письма, когда до нее доходят какие-нибудь сплетни. Наполеон говорит, что от ревности она становится настоящей тигрицей. Впрочем, поскольку император очень восприимчив к женским слезам, она всего добивается плачем, и Наполеон всегда возвращается к ней.

– Будем надеяться, что мадам Валевская тоже быстро поймет это, – произнес Саймон. – К тому же я уверен, что у нее есть скрытые причины стать его любовницей.

– Власть – сильный возбудитель, – небрежно заметила графиня. – Талейран не раз говорил мне, что Бонапарт очень переживает из-за того, что у него маленький… маленькая интимная часть тела.

– Габриэль! – протестующе воскликнула Джорджи, хотя ее глаза горели любопытством.

– Ты считаешь, что об этом неприлично говорить за завтраком? А может, тебя смущает присутствие мужчин? – невинным тоном спросила графиня.

– Думаю, и то, и другое, – заявил Натаниэль, отодвигая стул от стола. – Не заставляй нас краснеть, ты, невыносимая женщина!

Габриэль рассмеялась:

– Ну хорошо, я сменю тему. Чем мы сегодня займемся?

– Мы продолжим свой путь, – сказал Саймон.

– Ой, неужели вам уже надо уезжать? – разочарованно произнесла Габриэль.

– Да, – твердо ответил Майлз. – Мы и так были незваными гостями.

– Если вы быстренько соберетесь, то можете поспеть в Лондон к позднему обеду, – с готовностью произнес Натаниэль.

Даже Джорджи на этот раз поняла, что Прайд иронизирует, и присоединилась к общему смеху. Впрочем, никто не возражал против его предложения, и часом позже Джорджи уже махала им на прощание из окна кареты.

– Тебе уже надоело быть со мной? – спросил Натаниэль, когда они вернулись в дом.

– Нет, – покачала она головой. – Совсем нет. Просто я более общительна, чем ты.

– Это нетрудно понять, – заметил он с кривой усмешкой. – А теперь тебе станет и совсем скучно: у меня есть неотложная работа.

Габриэль пожала плечами.

– Я была бы не против съездить в город: мне нужно кое-что купить.

– Я велю Милнеру приготовить небольшую карету.

– Я бы предпочла парный двухколесный экипаж и твоих рысаков.

Прайд с насмешкой посмотрел на нее.

– Не хотел бы обижать вас, мадам, но они не обучены ходить в упряжке.

– Я смогу управиться с ними.

– Не сомневаюсь в этом. – Он покачал головой с покорной улыбкой. – Очень хорошо. Милнеру лучше поехать с тобой.

С этими словами он вышел из библиотеки.

– Могу я взять с собой Джейка? – крикнула она ему вдогонку.

Он остановился в дверях:

– У него же занятия.

– Неожиданные каникулы детям вреда не приносят.

– Но ты же не хочешь, чтобы ребенок цеплялся за твои юбки, пока ты будешь делать покупки?

– Если бы я этого боялась, то не стала бы предлагать взять его с собой.

К своему величайшему изумлению, Натаниэль услышал свой голос:

– Если тебе действительно этого хочется, я не против.

– Спасибо, – спокойно ответила Габриэль. Она понемногу продвигалась вперед.

Через час Натаниэль наблюдал, как они готовились к отъезду на той самой двухколесной карете. Джейк скакал, как резиновый мячик, болтая с невозмутимым Милнером и улыбающейся Габриэль. Графиня грациозно уселась на сиденье и взяла в руки вожжи. Милнер посадил ребенка сзади нее, а затем сам взобрался в экипаж.

Натаниэль видел, как графиня осторожно потянула вожжи, чтобы посмотреть, как отреагируют кони. Они были очень норовистыми, рыли копытами землю, задирали головы, вдыхая свежий ветер, дующий с реки. На холодном воздухе их дыхание превращалось в пар. Прайд раздумывал, стоило ли разрешать Габриэль запрячь этих коней. Графиня приказала груму отпустить их, и упряжка мгновенно сорвалась с места. У Натаниэля перехватило дыхание, но он успокоит и, когда Габриэль опытной рукой удержала поводья и пустившиеся было галопом лошади перешли на шаг. Графиня де Бокер умела обращаться с лошадьми.

Прайд поднялся наверх в королевскую спальню. У него было добрых два часа, чтобы обыскать ее вещи.

Джейк был на седьмом небе от счастья и не мог к нему сразу привыкнуть. Он болтал всю дорогу и был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на окружающее. Мальчик спрашивал, в какие магазины они пойдут, что Габриэль хочет купить и смогут ли они купить мороженое в небольшом чайном магазинчике на набережной. Примми однажды привозила мороженое: тогда ребенку нужно было идти к зубному врачу и лакомство ему дали для храбрости. Впереди у Джейка был прекрасный, долгий, бесконечный день…

Габриэль внимательно слушала бесконечную болтовню мальчика, пока они ехали по длинным деревенским дорогам, обсаженным с обеих сторон колючим кустарником с множеством ярких ягод. «Будто на реке прорвало плотину», – думала Габриэль.

Джейк говорил без остановки. Казалось, он вообще не замолкнет. «Неужели его никогда не слушали?» – размышляла графиня, когда Джейк замысловато рассказывал ей о какой-то выдуманной им самим игре. Он очень точно все придумал и сейчас подробнейшим образом объяснял тонкости игры своей внимательной слушательнице. Было ясно: мальчик живет в выдуманном мире. А Натаниэль даже не имеет представления об этом.

Каким ребенком был Натаниэль? Наверное, таким же одиноким, как Джейк, но менее жизнерадостным. Сын суровой на вид шестой леди Прайд, конечно, отличался от сына мягкой и женственной Элен, седьмой леди Прайд.

Пока графиня де Бокер размышляла обо всем этом, одним ухом слушая болтовню ребенка, лорд Прайд проводил обыск ее вещей.

За долгие годы службы Натаниэлю не раз приходилось заниматься подобными делами, и тогда риск разоблачения был куда больше. На этот раз волноваться особо не приходилось: Прайд был у себя дома, он был спокоен, зная, что Габриэль ему не помешает и что никто даже не спросит его, что он делает в ее комнате, и не посмеет его прервать.

Поэтому лорд не спеша обдумал свои действия. С холодным спокойствием он, забыв про отношения с графиней, осматривал платья в шкафу, проверяя все швы. У Габриэль было немыслимое количество туфель – Натаниэль тщательно осмотрел все подошвы и каблуки, проверяя, нет ли в них полостей.

Он перебрал все кружевное белье в ящиках в поисках потайных карманов или швов. У Прайда было преимущество перед графиней: он знал, что в комнате нет тайников. Значит, если и было у нее что-то компрометирующее, то лишь в ее вещах, или, возможно, она умудрилась устроить собственные тайники в мебели или драпировках. Прайд осмотрел ее шкатулку с драгоценностями и слегка присвистнул, увидев бесценные бриллианты, из которых Габриэль носила едва ли половину.