спохватилась, запеленала малыша, и теперь я видел, как индикаторы блока мигают, просвечивая через грубую ткань.

– Ты не должен делать это ценой своей жизни, – вдруг сказала Айрин ровным и спокойным голосом, – ты можешь этого не делать.

Я не стал отвечать, все было понятно без слов. Айрин была из тех, кто родил ребенка, не имея на это никаких законных прав. Поэтому он не был чипирован и оцифрован сразу после рождения. Кроме того, сообщество, к которому принадлежала Айрин, отрицало необходимость оцифровки. Теперь у нее не оставалось выбора. Да и у меня, судя по всему, тоже.

Эти мысли мелькнули в голове за доли секунды. Сомнений у меня не было. Я схватил штурвал и левой ногой отжал гравитационный тормоз.

Как только он щелкнул, я увидел, как из-за крыши здания, которое мы только что покинули, вылетели они – бесшумные дроны-автоматчики, черные, блестящие, с телескопическими объективами и десятком коротких стволов по периметру. Я замер. Очень медленно протянул руку к Айрин и прижал ее голову к сиденью. Пригнулся сам. Неужели засекли?..

Происходило странное. Дроны зависли и не уходили. Но если бы они хотели нас уничтожить, я бы их даже не заметил. Тут я начал догадываться, чего они ждали, – воздух вдруг оказался насыщен озоном, будто нас накрыла невидимая молния. В следующую секунду я оказался в вакууме, пропали все звуки. Не успел я до конца осознать происходящее, как мощный удар подбросил машину, будто консервную банку. Айрин закричала, ребенок тоже, но их голоса перекрыл скрежет стали и характерный густой шипящий звук реактивных двигателей. Тут же нас подбросило еще раз, и еще, и еще – земля ухала и дрожала. Наконец толчки прекратились, и я увидел, что из того самого переулка, куда мы хотели пробраться, вышел тяжелый штурмовой робот Цифры. Здоровенная шестиметровая штуковина на реактивной тяге с водородным центральным процессором, с маленькой головой-башней на короткой шее, мощными руками с двумя пулеметами на предплечьях и массивными, сложно устроенными ножными опорами, чем-то похожими на лапы гигантской курицы.

Желтыми светящимися прорезями башни он смотрел прямо на меня. Я поднял голову, дроны висели ровно над нами, двигая щупальцами объективов, с неподдельным любопытством рассматривая автомобиль. Поняв, что они собирают данные, я не стал медлить, запустил двигатели, практически одновременно вдавил в пол акселератор и через мгновение, хорошенько шуганув зависших насекомых, оказался в нескольких метрах над землей.

Дроны тут же прильнули к боковым окнам; не обращая на них внимания, я ткнул винтовкой в ветровое стекло, пробив дыру посередине, нащупал спусковой крючок, прицелился. Все замерли. Стало тихо. Я слышал только хриплое дыхание ребенка за спиной. Как бы ни был слаб человек перед напичканными смертоносным оружием машинами, ни одна из них не станет делать лишних движений, когда прямо в рыло ей смотрит увесистая штурмовая винтовка с массивным дальнобойным подствольником. Винтовка успела захватить цель, и даже если от робота-штурмовика прилетит что-то быстрое и нехорошее, я успею влепить ему в рыло прожигающую броню гранату.

В длящейся тишине мне казалось, что происходящее со мной нереально, а штурмовик и дроны за окнами машины нарисованы. Я не знал, что делать. Перевес сил был на их стороне, тактическая инициатива по неизвестной причине в руках у меня… Проблема была лишь в том, что время работало против нас – против самого важного сейчас на поле боя человека. Ребенка. Из оцепенения меня вывел слабый шепот Айрин, сначала я не понял, что она бормочет, а потом прислушался. Она говорила: хватит, хватит, хватит, надо сдаться, сдаться, сдаться…

План возник у меня мгновенно, целиком. Незаметно достаю свободной рукой запасной ствол, наставляю его на дрон у левого окна. Секунда отвлеченного внимания мне нужна, чтобы пробурить из винтовки дырку в башке штурмового робота, после чего, не дожидаясь реакции дронов, на полную выдавливаю акселератор, поднимая машину на максимальную высоту над городом. А там разберемся. Вслед, конечно, может полететь густо, но под нами быстрая, юркая, надежная железяка.

Я очень медленно потянулся к поясу, отстегнул кармашек и вдруг услышал странное шипение, будто вместо пистолета у меня в кармане был сжатый воздух… Но нет. Краем сознания перед тем, как отключиться, я понял, что это был нервно-паралитический газ. А мы были пленниками. Автомобиль оказался ловушкой.

Сознание сузилось, превратилось в точку, но через мгновение вспыхнуло снова, и меня потянуло из кабины назад, будто рыбу за плавник вытаскивали с глубины… Я увидел широкую спину майора – Анатолий сидел в отключке, упершись лбом в штурвал. Затем я увидел ребенка, склоненную голову Айрин и, наконец, машину сзади; она медленно опускалась вниз, и на улицу, проехав сквозь полупрозрачного робота, выкатился черный с логотипом на борту фургон техобслуживания симулятора.

Я поймал себя на мысли, что за годы испытаний так и не смог привыкнуть к этим дьявольским штукам – симуляторам личности. После таких квестов, полностью подменяющих «я», мне несколько дней казалось, что именно я был там, а не смоделированный майор, чья искусственная личность была арендована на время тренировки.

Что стало с Айрин? А с ребенком? Успели его оцифровать? Меня кольнуло чувство вины. И тут же я усмехнулся и окончательно проснулся. Нет никакой Айрин с ребенком. Мне снова снился симулятор, который я проходил на военной базе позавчера… Сны после них особенно яркие. Вот уже два года мы воевали с Цифрой. Пока виртуально.

За окном в толще ночного воздуха перемигивались тысячи огней столицы. Я никак не мог заснуть. Ворочался во влажной кровати, как пойманная муха на липкой ленте. Тело обволакивала сонная слабость, но как только я закрывал глаза, в голове возникали обрывки воспоминаний, мысли… Я думал о том, что война между людьми и «цифрами» абсолютно бессмысленна и вредна для нашего вида… О том, что все-таки, как ни крути, мы разделены физически, и нам нужны разные территории, и в этом главная, но вполне решаемая проблема… О том, что мы – и те и другие – в первую очередь люди, вне зависимости от носителя, и нам нечего делить… А если все-таки война, то неминуемо проиграют обе стороны. Обе.

Завтра Совет должен вынести решение. Возможно, самое важное решение в истории человечества. Черт… через два часа мне выходить из дома. Нужно поспать. Хотя бы немного.

Удар

К тому, чего боялись многие столетия, мир оказался максимально близок не тогда, когда оцифрованных стало больше, чем живых. И не тогда, когда они построили свою иерархию и создали собственные цифровые государства, страны и города. Угроза глобального