но целовались так, что ясно, что будет дальше. Чего тут непонятного? Уехала я, появилась другая, не одной же ей быть. А я одна. Какая дура, боже, какая я дурра. Нужно выкинуть её из головы, выкинуть, и забыть. Вокруг полно людей, что меня заклинило на ней? Ну, встречались, ну потрахались, ну и хорошо. Получила интересный опыт. А почему мне плохо? Почему такой холод внутри? Подумаешь, гульнула подружка. И мне гульнуть, переспать с первым попавшимся? Ой нет, сейчас стошнит, от одной мысли стошнит. Вокруг всё как обычно, люди куда-то идут по своим делам, машины едут, а у меня всё изменилось. ВСЁ. Я не могу понять почему? Почему? Ведь так было чудесно, она говорила мне такие красивые слова, говорила что любит. Если любит зачем ей другая? Значит, всё время врала мне? Значит всё обман. Не любит и не любила? Попользовалась под настроение, а чтобы не кочевряжилась, сказала пару стандартных фраз. Не могу это вынести, не мо гу…

 Дордрехт ресторан «Мельница» Стефания

– Здесь самая вкусная селёдка в Голландии

Мы сидим за небольшим столиком в очень уютном ресторанчике, наши колени касаются друг друга под столом и мне всё время хочется опустить туда руку. Вдруг у неё раздаётся телефонный звонок. Отвечает по-русски, боже как изменилось лицо, что-то случилось. Вся побелела, вскочила, говорит резко, отрывисто, хлёстко. Ого, как смотрит вокруг – для неё мир перестал существовать. Отключила телефон, но не садится, ждёт звонка. Что же случилось? Я боюсь этого звонка. Не бери трубку, не бери… У меня сдавило сердце и пересохло во рту от очень плохого предчувствия…

Елена

Неизвестный номер, кто бы это мог быть?

– Да слушаю, кто? А Валентина Петровна, здравствуйте рада слышать. Я в Голландии. Нет, не в Москве. Не знаю? Чего не знаю? Анна в больнице? Как в больнице, что с ней? Тоже не знаете? А ей звонили? Недоступна? Сейчас я выясню и перезвоню.

Кому позвонить? Валерию, начальнику охраны с риги, пусть отрабатывает должок. Где тут его телефон…

– Валера, это Тарханова, что случилось с дочерью Брагина? Не знаешь ещё? Она в больнице. Выясни, пожалуйста, что с ней и перезвони, спасибо жду.

Всё похолодело внутри, что с ней могло случиться, авария? Болезнь? Но она не выглядела больной, ох защемило сердце. Голландка смотрит с испугом, блять, я тут занимаюсь с ней чёрте чем, а ОНА в больнице. Срочно заказать билет в Москву. Подзываю официанта:

– Мне нужно заказать билет на ближайший рейс в Москву, можете мне помочь?

– Сейчас я позову менеджера, не волнуйтесь.

– Елена, что случилось?

– Пока не знаю, но мне срочно нужно в Москву

Звонок от начальника охраны на риге

– Да, Валера

– Передозировка снотворным, она пыталась покончить с собой. Сейчас вроде всё в порядке, откачали, но пока в больнице.

– В какой больнице?

– В склифе

– Спасибо, Валера. К ней пускают?

– Не знаю, не уточнял

Москва Склиф через семь часов

– Доктор, если я не узнаю что случилось, то через некоторое время вам придётся откачивать её снова. Я должна с ней поговорить.

– Но у неё перед дверью сидит охранник и моего разрешения, в данном случае, не достаточно.

– Придумайте что-нибудь, это очень важно, очень. Вот деньги три тысячи долларов, у меня нет с собой больше, но я дам сколько надо, проведите меня туда. Семь часов назад я была ещё в Голландии, и охранник меня не остановит, если попробует помешать, я убью его.

Доктор, усталый немолодой мужчина, с покрасневшими от тяжёлой смены глазами, внимательно посмотрел на Елену.

«Она не шутит, и её не остановим ни я, ни охранник. В глазах бешенная решимость и ни тени сомнения. Всегда завидую таким людям, для них не существует препятствий. Если потребуется, действительно перевернёт всё вверх дном, да ещё покалечит кого-нибудь. Но не в этом дело, таким людям невозможно отказать – сильные. Сильных мало, от них идёт энергия, и от неё идёт. И ей действительно нужно попасть к этой девочке, которую мы чуть-чуть не упустили. Что могло случиться? Всё есть, папа какая-то шишка, молодая, красивая… Ну какие могут быть проблемы, чтобы решиться на такое? Ни ипотеки, ни работы этой сволочной. Вон сегодня, кроме этой девочки, ещё двух тяжёлых пришлось вытаскивать, одного так и не вытащили, но запомню я не его, а глаза его матери и если сейчас не выпью коньяка, то до конца смены не досижу.  Да… Нужно ей помочь. А как? Как убрать этого бугая? Предложить махнуть по рюмочке? Точно, пойду за коньяком и ему не скучно и мне в себя прийти. Позвать в ординаторскую и сказать, что дежурная сестра присмотрит за девочкой. Кто там сегодня у нас, Верочка? Нормально, пообещаю не ставить её на праздники – будет довольна».

– Не нужно денег, подходите к палате через пять минут, я уведу охранника, но у вас будет не больше двадцати минут

– Спасибо

Палата Анны-Марии Елена

Лежит с закрытыми глазами, спит? Господи какая бледная, кожа просвечивается, осунулась, круги под глазами. Что же произошло. Наклоняюсь к самому уху

– Аня, малыш, это я

Открыла глаза, напряглась, что за странный взгляд, ненависть?

– Что случилось Аня, это я.

– Уходи

– Как уходи?

– Я не хочу тебя видеть

Голос слабый, но твёрдый, злой, значит дело во мне. Отворачивается.

– Я ни куда не уйду. Посмотри на меня, посмотри. Рассказывай, что случилось.

Слабой рукой тянется к сумке на тумбочке. Помогаю ей, боже какая тоненькая рука, как я не замечала раньше, все венки видны. Достаёт оттуда фотографию, протягивает. Блять. На ней меня целует Стефания. Всё понятно: – «Удар будет в очень больную точку». Так и есть, очень точный удар и в очень больную точку. Гадёныш, ведь ты, только что, чуть не убил родную дочь.

– Хотела позже тебе всё рассказать, ладно, расскажу сейчас

– Зачем? Всё понятно…

– Где твоя одежда, поехали

– Одежда? Не знаю. Куда поехали? Там охранник

– Некогда разговаривать, что можно накинуть? Не в одеяло же тебя заворачивать. Что это за дверь? Шкаф? А вот одежда, быстро одевайся.

Беру одежду и сама, не спрашивая, натягиваю на неё.

– Вот, вот ещё кроссовки, остальное потом в лифте, давай-давай.

Хватаю больничный халат, сворачиваю трубочкой и кладу на постель, на подушку сумку, всё это накрываю одеялом, получается подобие спящего человека, ну, на какое-то время сойдёт.

Выглядываю за дверь, хорошо, никого нет, мы быстро направляемся к лифтам, нет опасно, лучше по лестнице. Аню приходится крепко поддерживать под руку, очень