это, как вдруг мы вздрагиваем от строгого голоса:

– Да вы, наверное, шутите!

Пойманные с поличным, мы тут же поворачиваемся в ту сторону, откуда раздается упомянутый голос. На нас неодобрительно смотрит стоящий перед нами Итан. Я отодвигаюсь от Джейсона и скрещиваю руки на груди. Только этого мне и не хватало.

– Постыдились бы! – начинает наш друг, тыча в нас пальцем. – Целуетесь тут в коридорах, как воришки.

– Ой, да ладно, ты же и так знал, – говорит Джейсон. – И мы не целовались… пока.

– Что?! – кричу я и бью Джейсона по руке. – Ты рассказал ему! Мы же договаривались!

– Мне нужно было посоветоваться! – защищается он.

– Вы, ребята, такие развратники…

– Чувак, ты только что мне все обломал. Спасибо.

Джейсон размахивает средним пальцем перед лицом Итана, а затем оборачивается и крепко меня целует. Я все еще не понимаю, как мне реагировать, и поэтому не двигаюсь с места.

– На этот раз я не виноват.

А затем уголки его губ растягиваются в игривой улыбке, и он исчезает.

18

ЗОИ

Каждое утро, проснувшись и открыв глаза, я наблюдаю лица Лоана и Виолетты.

Дело в том, что первый изощрился на очень необычный подарок ей на день рождения: он залепил весь потолок нашей комнаты фотографиями их двоих. И это в некотором смысле романтично. Вот только он, наверное, забыл, что я тоже там сплю.

Я вношу последние штрихи в свои рисунки, сидя на диване, когда получаю сообщение.

Джейсон: У меня намечается очень важная встреча, и, более того, ее организовывают мои родители. Там будут их коллеги и усыпляюще скучные друзья. Мне нужен совет по поводу шмоток.

Я: Ты обратился по адресу.

Он тут же присылает мне две фотографии. На первой он одет в белую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами, серые брюки в тонкую полоску длиной выше щиколоток и белые кеды. Вполне себе неплохо: просто, но стильно.

На второй Джейсон стоит в застегнутом костюме с галстуком. Более классический вариант, но все такой же чертовски сексуальный. К фотографиям он добавляет: «В каком прикиде я выгляжу круче? Под кого косить: под Чарли Хитона или под Колина Ферта?»

Я: Зависит от ситуации. Ты кем хочешь быть?

Джейсон: …думаю, Колин круче Чарли.

Я: Тогда выбирай второй вариант, принцесса.

Он все равно присылает мне фотографию Чарли Хитона: жгучий взгляд, взлохмаченные волосы и расстегнутая рубашка, заправленная в клетчатые брюки. Я хихикаю себе под нос.

Я: Ты никогда не будешь таким же сексуальным.

Джейсон: Я знаю.

Когда я решаю, что разговор окончен, он вдруг приглашает меня сходить с ним в «Галери Лафайет» и присмотреть ему запонки. Я отвечаю, что он может сделать это и сам, но он продолжает настаивать, прикрываясь тем, что это «очень важно» и что я самый подходящий для таких дел человек.

И поскольку я никогда не игнорирую зов моды, я соглашаюсь. Через полчаса, одетая в рваные джинсы и укороченный свитер, я сажусь к нему в машину. Джейсон, похвалив мой выбор, тут же отъезжает.

– Ну, так что это за «важная» встреча?

– Ничего такого, – туманно отвечает он. – Я просто люблю быть самым красивым.

– Это само собой.

Мой полный подозрений взгляд вызывает у него наглую улыбку. Вскоре мы доезжаем до «Галери Лафайет». Когда я выхожу из машины, он придерживает для меня дверь, а когда мы проходим через двери, приобнимает меня за плечи.

Джейсон сразу же понимает, куда идти, и я в глубине души улыбаюсь. Странно, но это тоже меня заводит. Когда мужчина умеет одеваться, знает, что ему нравится, и понимает, что ему идет, а что нет, – это чертовски привлекательно.

– Что думаешь об этих? – спрашивает он, не отпуская меня, пристально глядя на пару запонок S.T. Dupont.

Я поджимаю губы, когда вижу их баснословную цену. В глубине души я ненавижу его за то, что он может не моргнув глазом потратить двести сорок евро на пуговицы.

– Мне нравится, что они квадратные, – говорю я. – И черные.

– Но у меня и так черный пиджак.

– Вот именно. Запонки с серебряной окантовкой и темной сердцевиной будут смотреться стильно.

Он кивает, обдумывая эти слова, а затем просит их примерить. Я замечаю, что упомянутый пиджак он перекинул через руку. Иногда я забываю, что у него столько денег. Это так легко забывается. Если бы вы этого не знали, ни за что бы не поверили. Я даже не уверена, известно ли об этом Виолетте, иначе бы она уже быстро распространила эту информацию.

Он профессионально примеряет запонки и с вопрошающим взглядом поворачивается ко мне.

– Мне очень нравится. Очень по-колинфертовски, – заявляю я.

Он снова улыбается и, повернувшись к продавщице, говорит, что возьмет эту пару. Я спрашиваю, почему он должен выглядеть безупречно: не потому ли, что на этом настаивает его мать.

– Не совсем. Моей матери все равно, хотя она всегда оценивает приложенные усилия. Непреклонен скорее мой отец. В конце концов, он работает в сфере моды, – говорит он, подмигивая мне.

Я не успеваю развить тему. Он с очаровательным видом благодарит продавщицу и, держа в руках пакет, уводит меня за собой.

– Ты куда?

– Раз уж мы здесь, примерим-ка кое-чего, – объясняет он, подходя к магазину «Берберри».

Я понимаю, к чему он клонит, в ту же секунду, когда замечаю платья и другие женские модели. Запонки были всего лишь предлогом – ну или почти. Он просто хотел устроить мне шопинг.

Я замираю на месте и прожигаю его взглядом:

– Мне не по карману «кое-что примерять» в таких местах.

– С каких пор примерять шмотки стало значить тратить деньги?

Не дожидаясь моего ответа, он уходит осматривать магазин. Я четко понимаю, что не обязана ничего покупать, что бы это ни было. Речь идет лишь о примерке. И все-таки как я должна наслаждаться примеркой одежды, которую не могу себе позволить?

Все мои логические мысли испаряются в тот момент, когда мой взгляд падает на винтажное атласное платье. Я подхожу ближе и поглаживаю ткань кончиками пальцев, представляя, как оно скользит по моей коже, и от этого у меня почти бегут мурашки.

Как и ожидалось, в конце концов я поддаюсь на его авантюру.

– Помни, – шепчет Джейсон. – Мы молодожены с тонной бабла. Ты шопоголик, а я покупаю тебе все, чего ты только захочешь, чтобы загладить свою измену.

Этот человек просто невозможен.

Я ухожу в примерочную примерить парочку нарядов, а Джейсон в это время спокойно ожидает меня, сидя на диванчике в зале, и постоянно с кем-то болтает – в частности, с богатыми старушками. Он дает им советы как по поводу последних тенденций, так и по поводу того, что делать с охладевшим мужем.

Надевая вельветовый комбинезон, я слышу, как там, за занавеской, он рассказывает одной из этих старушек, что мы поженились на гавайском пляже.

– Наши друзья называют нас Зейзон, – говорит он, озвончая в середине «с».

Я закатываю глаза и выхожу из примерочной.

– Чел, никто нас так не называет.

– Пока, – уточняет он и поднимается, держа в руках какую-то красную ткань. – Боже, какая же ты пессимистка!

Старушки, улыбнувшись, уходят, и Джейсон прощается с ними: «До свидания, Сюзанна. Не позволяйте своим неблагодарным внукам вас облапошить!» – после чего поворачивается ко мне и пальцем играется с одной из моих бретелек.

– К слову, мне очень нравится.

Повернувшись спиной к зеркалу, я окидываю взглядом черный комбинезон с декольте. Мне не нужно себя видеть, чтобы знать: он мне в обтяжку. Со слитной одеждой всегда так; не знаю, зачем я продолжаю пытаться.

– А мне нет. Я в нем толстая.

Он хмурит брови, на мгновение удивляясь и даже теряясь, а затем возвращает невозмутимый вид:

– Толстая?

Я вздыхаю:

– Забудь. Я сказала это не для того, чтобы ты меня разубедил.

– Мне глубоко насрать, что ты сказала это не для этого, – говорит он твердо и серьезно. – Я прекрасно понимаю, что все женщины недовольны своим телом, но уже второй раз слышу, что ты называешь себя толстой.

Я отказываюсь на него смотреть и просто отворачиваюсь. Рука Джейсона