и добавил: – Мы сейчас прибудем и идем прямо к этой Мадам Крап. Ну а вы где-то рядом ждите сигнала!

Менее чем через десять минут приятели миновали еще одну, более скромную стелу с уведомлением, что это Кукузино. Когда большое село с вкраплениями городских построек осталось позади, опера увидели в паре километров от них, на вершине пологого холма, окруженного перелеском и опоясанного живописной речкой, обширную усадьбу. Даже на первый взгляд она занимала минимум три гектара территории. По всему периметру она была огорожена высокой – в два человеческих роста – бетонной стеной. Ограждение было окрашено в салатно-зеленые тона, а за рольворотами, к которым от поселка вела асфальтированная дорога, виднелся особняк, построенный в стиле ампир.

– Ты глянь-ка, как эта зараза здесь шикарно обосновалась! Да-а-а, с размахом – ничего не скажешь… – проговорил Стас, останавливаясь у ворот на парковочной площадке.

Молча кивнув в ответ, Гуров огляделся по сторонам.

– Так… – обронил он, как бы подводя итог своим мыслям. – Сейчас идем к этой «владычице» и ведем с ней жесткий разговор. Если кто-то из ее холуев проявит агрессию, реагируем без церемоний. Стреляем сразу на поражение.

Проверив оружие, опера вышли из машины. Крячко нажал на кнопку пульта охранной сигнализации и, после громкого пиканья электроники, сопровождаемого миганием поворотников, глянул по сторонам.

– Уныло здесь как-то… – поморщившись, сказал он. – Я бы даже сказал, тоскливо. В здешнем ландшафте есть что-то кладбищенское. Мрак! Ты не находишь?

– Да, что-то потустороннее присутствует, – согласился Лев, одергивая и поправляя одежду.

В этот момент открылась калитка рядом с воротами, и из нее выглянул крупный, мордастенький тип в черной униформе охранника. Он с несколько встревоженным любопытством уставился на прибывших.

– Я могу узнать, кто вы и по какому поводу пожаловали, господа? – спросил он.

– Кто мы? Полковник Гуров, полковник Крячко, Главное управление угрозыска… – Лев достал из кармана удостоверение.

Это же самое сделал и Станислав. Взглянув на их «корочки», привратник ошалело захлопал глазами. Его лицо вытянулось.

– Мы хотели бы увидеть Ма… Гм-гм!. Госпожу Сытнец! – хмуро уведомил охранника Крячко.

– Позвольте, я сейчас спрошу, готова ли она к встрече с гостями… Хорошо? – поеживаясь, осведомился охранник.

– Ждем не больше минуты. Время пошло! – строго сказал Гуров.

– Да, да, конечно! – закивал тот, скрываясь во дворе.

Ровно через минуту он снова появился и, распахнув калитку, изобразил руками приглашающий жест:

– Вас ждут! Добро пожаловать!

Опера молча проследовали на территорию усадьбы, даже спиной ощущая неприязненный взгляд охранника.

– Что-то мне не нравится этот шнырь! – шагая рядом с Гуровым по двору, выстеленному разноцветной плиткой, вполголоса отметил Станислав. – Взгляд у него какой-то поганый, вурдалачий…

– Ну если здешняя хозяйка является кем-то наподобие ведьмы с Лысой горы, то у нее и прислуга должна быть под стать чертям и бесам… – иронично сказал Лев, на ходу окидывая взглядом двор и особняк. – О! Ты глянь-ка!

Он указал на длинный ряд образцов садово-дачной скульптуры, представленной большими гипсовыми изваяниями всевозможной нечисти – каких-то гоблинов, троллей, упырей, кикимор, василисков и прочих тому подобных мифических персонажей.

– Обалдеть! – приостановившись, Крячко окинул взглядом гипсовых страшилищ и недоуменно покрутил головой. – Прямо как будто галерея идолов, перед которыми эта бабеха совершает жертвоприношения. Слушай, а может, и совершает? Вон у подножия того страшилища что-то вроде жертвенника…

Он указал на изваяние Ехидны – полуженщины-полузмеи из мифов Древней Греции. Лев на это замечание лишь чуть заметно усмехнулся и пожал плечами.

Через большую стеклянную дверь опера вошли в богато обставленный вестибюль и через него проследовали в просторный холл с высоченным потолком. На уровне второго этажа это помещение опоясывал балкон, обрамленный фигурными золочеными перилами. В центре холла, изучающе глядя на визитеров, стояла невысокая, худощавая, ничем не примечательная женщина средних лет. Одета она была в светлый брючный костюм «от кого-то» и фасонистые туфли с золотыми пряжками.

– Добрый день! Полковник Гуров! – представился Лев и показал удостоверение.

Точно так же представился Крячко, а затем хмуро поинтересовался:

– Гражданка Сытнец Бэлла Николаевна?

– Да-а! – женщина изобразила многозначительно-величественную улыбку а-ля Елизавета Вторая. – Доброго дня и вам, господа сыщики. Господин Гуров, я рада видеть вас в добром здравии…

– Я тоже очень рад, что хоть чем-то смог вас порадовать, – проговорил Гуров. – Да, Бэлла Николаевна, полученная вами информация о моем тяжелом ранении в живот оказалась всего лишь чьей-то шуткой. Как можете видеть, я не только жив, но и вполне здоров (глаза Сытнец при этих словах полыхнули ненавистью, хотя она все так же продолжала изображать безмятежную улыбку). Однако речь не обо мне. Мы намерены предъявить вам обвинение в совершении целого ряда тяжких уголовных преступлений. Прежде всего в убийстве журналиста Дмитрия Токарнова. У нас есть реальные доказательства того, что именно вы, лично, из своего пистолета марки «браунинг» выстрелом в сердце убили этого человека. И не просто лишили его жизни, но еще и покуражились над своей жертвой, сунув в карман убитого сторублевку с глумливой надписью. Есть доказательства и того, что это вы организовали убийство своего мужа, гражданина Сытнеца.

– И как же я его убила? – безмятежная улыбка Бэллы превратилась в язвительную ухмылку.

– Бросив в бассейн в тот момент, когда там купался ваш муж, включенный фен. – Лев сделал небольшую паузу. – Ну или, может быть, другой электрический прибор. Прислуга, сами знаете, бывает иногда излишне болтлива…

Гуров отчаянно блефовал, огласив прямо сейчас, на ходу придуманный пассаж о болтливой прислуге. Но это сработало! На лице хозяйки дома отразился нешуточный испуг. Правда, она быстро совладала со своим лицом, но Лев мысленно отметил: есть! Этой «дезой» он выбил ее из колеи, и теперь нужно аккуратно, не перегибая палку, настойчиво «дожимать» ее до логического финала этой «душеспасительной» беседы, чтобы подвигнуть Бэллу на чистосердечное признание или на какие-то агрессивные действия.

– Мы о вас, Мадам Крап, знаем очень многое, – уловив ход мыслей Гурова, в этом же направлении двинулся и Станислав. – Например, нам известно, что именно вы инициировали ликвидацию вашего бывшего прислужника, известного как Колька Пономарь, который часто распускал язык, раскрывая ваши «маленькие тайны»…

Судя по всему, сказанное им было сродни удару под дых. Прежде всего для Бэллы было неожиданностью, что опера знают ее тайное прозвище. Да и знание угрозыском деталей убийства Пономаря стало весьма неприятным сюрпризом для женщины. Глаза Сытнец расширились, лицо исказилось он ненависти. Но она тут же взяла себя в руки, став холодно-равнодушной.

– Господа, – процедила она сквозь зубы, – я не знаю никакого Кольку Пономаря. Вообще не понимаю, о какой Мадам Крап идет речь. Мне кажется, вы напрасно теряете время. Ваши голословные обвинения просто смехотворны.

Но операм было уже яснее ясного: