Да, «на континенте» этот псевдовозврат к славному прошлому восприняли как призыв осваивать античные традиции. Примерно в эту же пору знаменитый теоретик и практик военного дела Иоганн Якоб фон Вальхаузен, то ли всерьез уверившись, что он реконструирует боевую тактику одновременно Юлия Цезаря и Александра Македонского, то ли имитируя такую уверенность «для юзеров» (скорее второе: он знал цену артиллерийскому и мушкетному огню – и в соответствующих главах воздавал им должное), создал капитальный труд по воинскому строю, перемещениям на поле боя и т. п., который действительно был принят к сведению самыми разными полководцами [26]. Лучную стрельбу Вальхаузен фактически игнорирует – она у римлян с македонцами и вправду котировалась лишь немногим выше, чем у немцев первой четверти XVII в., – но один раз все же уделяет ей внимание. Это происходит на страницах, описывающих учебно-тренировочный штурм крепости (!), причем луки подозрительно близки к английским…

Раз так, то самим англичанам тем более пристало искать образцы «светлого прошлого» в образцах воинской тактики времен Креси и Пуатье. И указ Карла I, подтверждающий распоряжение Генриха VIII, оказался вполне в духе веяний времени.

Надо сказать, что в этом законе (на самом-то деле, как видим, скорее XVI, чем XVII в.) звучали такие нотки, что это попахивало не правом на развитие лучной стрельбы, а вменением этого в обязанность. То, что было когда-то живым, естественным явлением, теперь раз за разом начинают насильственно реанимировать строгими государственными мерами. Фактически это означает, что процесс деградации боевого лука зашел даже дальше, чем представлялось королям и олдерменам…

Ниде в роли «человека с двойным вооружением»

Но некоторые из современников-энтузиастов продолжали считать, что это не так. И тут пришло время назвать человека, чья настойчивость едва не оказалась сильнее «производительных сил» вместе с «производственными отношениями». Это Уильям Ниде, автор трактата «Человек с двойным вооружением» (1625).

* * *

Что касается «двойного» вооружения, то в действительности оно было «тройным»: лук, пика (в комплекте с пикинерским «половинным» доспехом) и короткая мечевидная шпага (тоже стандартная принадлежность пикинеров). Таким названием Ниде стремился подчеркнуть, что в любой момент времени боец будет действовать обоеручно: эти навыки в Англии тех десятилетий высоко ценились даже применительно к шпажному фехтованию.

В оружиеведческих кругах существует стойкая тенденция считать Ниде прожектером и «кабинетным исследователем», вся деятельность которого будто бы свелась к написанию вышеназванного трактата. Эта точка зрения не справедлива по всем пунктам.

Начнем с того, что Ниде успешно демонстрировал свой стиль на практике, причем перед очень авторитетной комиссией. В 1624 г., за год до публикации трактата, в Сент-Джеймсском королевском парке, перед самим Карлом, тогда все еще наследником престола (король Иаков I тоже присутствовал на испытаниях, но скорее в роли «статусной» фигуры, он к таким вопросам был равнодушен), и отобранными им тремя сотнями зрителей, среди которых были опытные военачальники: Карл уже тогда интересовался военным делом в ущерб всем остальным занятиям, подобающим престолонаследнику. Через некоторое время эксперимент был повторен, причем неоднократно и опять-таки перед авторитетной «приемной комиссией». Эти повторные испытания проходили непосредственно на закрытой территории Артиллерийского двора, фактически секретном полигоне, что явно указывает на серьезность намерений.

Насколько можно судить по сохранившимся документам, все эти учебные стрельбы в сочетании с действиями, требующимися в пикинерском строю, увенчались полным успехом. Главным действующим лицом был сам Ниде. По-видимому, он выступал в качестве «играющего тренера»: с небольшой командой обученных им стрелков…

К сожалению, нам не известна сила использовавшихся луков, дистанция стрельб, размер мишеней и число попаданий «в яблочко». Однако современникам они известны были – и не показались чем-то косметическим.

Попробуем сделать хотя бы самые общие прикидки. Если размер лука соответствует тому, который изображен на иллюстрации к «Человеку с двойным вооружением», то оружие Ниде близко к самым легким и слабым образцам, найденным на «Мэри Роуз». Вполне логично: ведь лучникам «Мэри Роуз» Ниде годится как минимум во внуки, а все эти десятилетия лучная стрельба неуклонно стремилась к упадку. Значит, сила боевого натяжения – всего лишь 40–50 кг: величина поистине жалкая для стрелков времен Креси и Азенкура, но для современного спортивного лука непомерно высокая. Впрочем, некоторым из «традиционалистов» (реконструкторов, целенаправленно упражняющихся с луками, изготовленными по старым технологиям) она вполне по силам; речь, конечно, идет не о стрельбе с боевой меткостью, а о возможности натянуть лук и пустить стрелу более-менее в направлении цели. И, безусловно, современные традиционалисты проделывают это не в комплекте с пикой и без доспехов, пускай даже «половинных».

А как управлялся с пикой Уильям Ниде и вообще зачем ему потребовалось совмещать навыки лучника и пикинера?

Тут мы подходим к самому интересному. Дело в том, что 1620-е гг. – время, когда пикинеры все еще играли на поле боя важную роль, но уже перестали нести «основную нагрузку». Век, даже полвека назад плотные построения многочисленной, дисциплинированной и обученной пехоты с длинными пиками в руках были главной наступательной силой, резко потеснившей и латную конницу (впрочем, по крайней мере первые ряды пикинерской пехоты тоже были облачены в латы – обычно более полные, чем у солдат Ниде), и «полевые» отряды стрелков из всех видов оружия [27]. Но ко временам «Человека с двойным вооружением» к пикинерам давно «подобрали ключик» – и оказалось, что на поле боя этот пехотный строй все-таки достаточно уязвим. Особенно эта уязвимость проявлялась при попытках идти в атаку: град дальних пушечных и мушкетных выстрелов (меткости английского лука не требовалось: мимо такой мишени, как большой отряд в тесном строю, промахнуться трудно!), раз за разом повторяющиеся пистолетные залпы рейтарской конницы (тактика «караколирования», когда всадники, на близком расстоянии разрядив по пикинерам оружие, заворачивали, давая выстрелить следующему ряду)… Так что теперь пешим копейщиками большей частью приходилось держать оборону, причем не для себя, а для… мушкетеров – разумеется, своих. Эта категория стрелков успешно пользовалась пикинерами как живым и, главное, подвижным заслоном, за который можно спокойно укрыться для перезарядки оружия. А поскольку укрываться приходилось в основном от кавалерии, то такая живая стена, выставив частокол пик навстречу всадникам, сама несла серьезный урон от рейтарских пистолетов.