После долгого молчания она ответила:

— Голуби прикасаются друг к другу только во время полного телепатического контакта. Мои родители никогда не могли установить со мной такую связь.

Выслушав ее дипломатичное объяснение, он протянул руку и расстегнул ее спальник:

— Иди сюда, Зельда. Я буду укачивать тебя, пока ты не заснешь.

— Право, Расчет, в этом нет нужды. Я прекрасно себя чувствую.

Он сел и мягко заставил ее вылезти из спальника. Сначала она сопротивлялась, а потом вдруг сдалась — и уже в следующую секунду ее теплое тело и прижалось к нему. Секунду она лежала неподвижно, а потом он почувствовал, как напряжение начинает ее отпускать. Снова раздалось далекое бряцание залонов, но на этот раз она не вздрогнула. Неуклюжие бойцы продолжали свою ночную драку, но мало-помалу Зельда перестала их слышать.

Гораздо позже, когда Расчет был совершенно уверен, что Зельда уже крепко спит, он разрешил себе притянуть ее поближе. Его рука легла ей на грудь — и неожиданно для самого себя он вдруг сладко зевнул. Было удивительно приятно ощущать рядом ее тело, прижавшуюся к нему крепенькую попку. Ему понравилось то, как спокойно она уснула. Было приятно сознавать, что она ему доверяет — пусть даже подсознательно. Она настолько зациклилась на доверии, была

Так убеждена в том, что не сможет целиком довериться мужчине, пока не станет голубкой.

Зельде не суждено быть голубкой. Расчет знал это абсолютно точно. Чего он не мог сказать, так это, сколько продлится ее бесплодный поиск. Она не умела сдаваться. Единственное, что может заставить ее отказаться от поставленной цели, это ее собственное, добровольное решение. А судя по тому, что он уже знал о Зельде, это казалось маловероятным. Она женщина упрямая.

Он позволил себе роскошь обхватить ладонью ее грудь и решил, что может быть не менее упрямым. Ему ли не переупрямить какую-то поддельную голубку! Приняв это решение, Расчет наконец и сам заснул.

На следующее утро его разбудило не бряцание залонов или вопли каких-нибудь других обитателей джунглей. Нет — это были человеческие голоса и гудение скиммера. Секунду Расчет лежал неподвижно, осознавая насколько невелика была вероятность того, что этот же приток выберет в качестве дороги еще один скиммер. Согласно тому, что слышал Расчет в Попытайся Опять, на этом притоке был расположен один только лагерь — «Экселэкса», а Навар был единственным лоцманом, возившим туда запасы.

Расчет быстро натянул брюки.

Он услышал громкое приветствие Навара.

— Эй, причаливай, выпей горяченького кофеида! Мы как раз собирались завтракать.

— Звучит соблазнительно, — прозвучал ответ. — Я поворачиваю к вам.

Услышав ответ, Расчет потянулся к кобуре бластера.

— Расчет? — Зельда приподняла голову и сонно заморгала. — Что случилось?

— Пока ничего.

Он пристегнул кобуру и выскользнул из спальника.

— Тогда почему вы…

— Здесь Гонщик.

— Гонщик?!

Она села. Не замечая своей полураспустившейся косы, она удивленно смотрела на него, раскрасневшаяся ото сна. Расчету очень хотелось бы забраться обратно к ней в спальник и завести разговор о достоинствах физического проявления человеческой симпатии. Но не сейчас.

— Было бы дьявольским совпадением, если бы он оказался в одном с нами протоке по чистой случайности. Веры у меня к нему не больше, чем к неоплаченному отправлению.

Выйдя в рассветную дымку, Расчет обнаружил, что Гонщик уже стоит на берегу. Его скиммер чуть покачивался у самого берега. Он сразу же повернулся к появившемуся из палатки Расчету.

— Приятно провел ночку, обучая голубку новым фокусам, а, Расчет? — Гонщик с улыбкой поднял бластер, направив его прямо в обнаженную грудь Расчета. — Может, я тоже успею немного пополнить ее образование. Бросай свой бластер, Расчет. Я приехал сюда с одним дельцем. Премиальным дельцем.

— В чем дело, Навар? Премии «Экселэкса» тебя не устраивают? Думаешь, Гонщик заплатит тебе больше? Тебя ждет сюрприз. Гонщик не очень-то надежен. Поверь моему слову. Я в этом убедился на собственном опыте.

В палатке Зельда с изумлением слушала, как хладнокровно и презрительно говорит Расчет. Она откинула легкий, как перышко, спальник. С трудом натягивая сапоги, бывшие частью ее непривычного облачения, она хорошо слышала разговор трех мужчин. Их резкие, напряженные голоса казались гораздо более опасными, чем все звуки, которыми было наполнено утро в джунглях.

— Заткнись, Расчет, — приказал Гонщик. — Мы просто закончим тут одно дело. А потом оставим тебя в покое. Где датчики, Навар?

— В грузовом отсеке, в скиммере.

— Вытаскивай их. И грузи в мой скиммер.

— Но почему? — По голосу Навара чувствовалось, что тот недоумевает. — Я считал, что мы заберем с собой оба скиммера.

— Обстоятельства изменились. Расчет спокойно заметил:

— С ним это частенько происходит, Навар. И изменение обстоятельств обычно кончается тем, что Гонщик оставляет партнера держать замкозуба за хвост.

— Я уже сказал тебе, Расчет, — заткнись. Позови свою святошу. Ты же не можешь вечно ее прятать. Зельда вышла. Очень мягко она сказала:

— Я здесь, Гонщик. Не нужно так кричать.

— Стой на месте, Зельда, — приказал Расчет, не поворачивая головы. — Не подходи ближе.

Зельда остановилась, быстрым взглядом охватив всю сцену. Навар переносил коробку с датчиками «Экселэкса» из своего скиммера во второе суденышко, закрепленное рядом с первым. Пока лоцман трудился, Корд Гонщик держал Расчета под прицелом. Гонщик подошел к Расчету и вытащил из его кобуры бластер. Потом отступил к скиммерам.

Расчет держался, как всегда, непринужденно. Если бы под рукой у него оказался стул, он, наверное, развалился бы в нем. Только написанное на его лице презрение выдавало его беспокойство. Однако Зельда настолько хорошо чувствовала ярость, которую он сдерживал в себе, что на секунду ей показалось, что она читает его мысли. Ощущение оказалось довольно странным.

По Гонщику было ясно видно, как он напряжен. Атмосфера ненависти буквально окутывала его. Глаза у него были прищурены, пальцы слишком крепко сжимали рукоять бластера. Когда он взглянул на Зельду, она поняла, что в его глазах она никакой опасности не представляет. Было очевидно, что он мысленно определил ее в класс «безобидных голубей». И в эту минуту она действительно считала себя именно такой. Собственное бессилие вызвало в ней такую досаду, что это чувство вытеснило из ее души страх. Но молча стоя у палатки, Зельда прятала свои чувства под маской безмятежности.

— Я не стану тянуть, Расчет, — сказал Гонщик. — Все будет просто и мило. Не хочу отнимать у тебя драгоценное время. Оно тебе понадобится, чтобы попытаться успеть выбраться из джунглей до заката.