кое-что в нем припрятал. В советские времена клад так и не всплыл. И пока мы дом разбирали, ничего ценного не нашли. Я вообще в это не верил. Если что-то и было там, то уже вынесли давно, там полгорода шастало. Но к тому времени мы уже дошли до фундамента. Мне кажется, примерно в это время Лев стал одержим идеей найти клад.

— Он что, детских книжек перечитал?

— Вы его плохо знали. Лев был очень занятным человеком, полным противоречий. Всегда мечтал утереть нос отцу, но кишка тонка. Тогда он стал грезить легкими деньгами, но играть в казино боялся до одури. Покупал лотерейные билеты, однажды заставил меня купить ему металлоискатель. Про клады он давно читал, может, где-то и наткнулся на историю этого дома. Я не спрашивал. В общем, он решил на свой страх и риск продолжить работы, вложил в это свои деньги. В доме имелся подвал с небольшой комнатой, которая находилась за пределами дома. Но почему-то эта комнатка была заложена кирпичом. Он уже руки потирал. Когда сломали эту кирпичную кладку, оказалось, что комната пустая. Лев чуть не плакал. А когда уже начали разбирать стены этой комнаты, то за одной из стен обнаружилась полость. И там лежала большая кованая шкатулка. Подвеска, ожерелье с изумрудами, часы, книжицы в сусальных окладах, золотые и серебряные монеты разных достоинств, фамильное кольцо с эмблемой розы и вкраплениями из алмазов.

— Вы говорите, он был одержим кладом, — уточнила я, потому что Славик потерял дар речи. — Зачем тогда с вами откровенничал? Ведь пришлось бы делиться…

— Самому провернуть такое дело крайне сложно. Мы подписывали липовые документы, разрешающие продолжение строительства. Ему нужен был помощник, в таком деле без помощника никак. В любом случае пришлось бы кому-то открыться, так уж лучше проверенный временем человек. Лев был уверен, что я буду молчать. Не бесплатно, конечно. Но за разумный процент. Все-таки он финансировал поиски…

— И что было дальше?

— А дальше кто-то узнал про найденный клад и дяде из мест не столь отдаленных донес.

— Кого-то подозреваете?

— Думаю, моя секретарша, — мрачно буркнул Колобок. — Она всегда подслушивала мои разговоры, компромат на меня собирала, чтобы не уволил в случае чего. Видели же, никакая она. А у нее брат на рынке не последний человек. А рынок сами знаете, кому принадлежит. Может, она брату ляпнула, а тот по цепочке… Или кто-то из рабочих проболтался, хотя на последних этапах мы всех отстранили. Сказали, якобы в подвале обнаружились боеприпасы, требуется проверка. Так что рабочие побоялись бы там копаться. Но очень скоро к нам пришли. Льва тогда не было, явились в мой кабинет. И недвусмысленно намекнули, что у дяди очень длинные руки, а то, что на его территории нашли, ему и принадлежит.

— Корова государственная, а все, что она дает: молоко или телят, — это уже наше, — задумчиво процитировал Славик кота Матроскина.

— Они так не думали, — со вздохом возразил Еловой. — И пригрозили, что сроку дают месяц, чтобы все вернуть. Якобы дядя этот не только владелец земли, но дальний потомок того, кому здание принадлежало. Можно подумать, морда бандитская, а все туда же, в князья. Причем старые цацки им ни к чему, дядя сразу сумму в евро выкатил, мол, моральный ущерб. А еще у этого дядьки вроде как сын есть, и он дело отца продолжил. Во всех смыслах.

— Тоже вор и бандит?

— Не будем называть имен… Лев тогда сам не свой ходил, попросил ему пистолет достать, только у меня таких связей нет.

— Когда это было?

— В конце зимы.

— Вот, все совпадает. Он должен был бандитам деньги, оттого и украл эти пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят тысяч? Не смешите, — махнул рукой Еловой. — Там речь шла о миллионе. Но Лев нашел каких-то людей, они казино у нас держат, те обещали помочь решить вопрос с бандитом. Конечно, тоже в обмен на долю. Они вроде бы ему и пистолет подсуетили. Лев тогда где-то достал солидную сумму и им в качестве задатка отслюнявил. В общем, не знаю, как так вышло, но дядька тот, вор и бандит, вдруг умер в тюрьме, и даже вроде как естественным путем. Коронарная смерть, что-то типа того. Хотя кто его знает. Но и это не помогло. Поймите, найти сокровища — это половина дела, а вот что с ними дальше делать? Лев наводил справки и понимал, что ему нужно безопасно провезти сокровища через таможню. Поверьте, там денег хватило бы, чтобы обеспечить роскошную жизнь за границей. Только за одну книжицу, покрытую сусальным золотом, иностранцы на анонимном аукционе предлагали четыреста тысяч евро. Но те люди, что Льву взялись помочь, вроде как тоже решили нагреть руки и требовали все больше и больше. В общем, попал он как кур в ощип. Не те, так эти.

— Вот почему он такой нервный был, — протянул Славик.

— Ему постоянно названивали, а как-то даже сюда явились. Я пытался… подслушать, но не особо преуспел. Вроде как он им в задаток книжицу отдал, но они стали интересоваться остальным. А Лев сказал, что они мышей не ловят. Дескать, сынок нашего почившего бандита на него охоту устроил и грозился вернуть семейные реликвии. Записку Льву прислал. «Я вас, ворюга, говорит, на кол посажу. И поверну». Это сынок так написал. Затейник, блин. Оттого Льву пришлось в спешном порядке перепрятать ценности, и пока они не избавят его от сынка, он не намерен дальше сотрудничать. Это он им так сказал. Когда они ушли, Лев вызвал меня, был белый как мел. И говорит, дескать, никому доверять нельзя.

— А вы знаете, где эти ценности? — не унимался Славик.

— Если бы. После того как мы нашли сокровища, он резко охладел ко мне. Никому не доверял, так что где он их прятал — понятия не имею. Я советовал банковскую ячейку, но он только рукой махнул. Боялся, что про сокровища кто-то узнает. Хотя и так уже полгорода… И вот теперь вы говорите, что Льва… убили? Это что же получается, сынок бандита постарался или те, защитнички с большой дороги?

— Время покажет. Если все как вы говорите, то логичнее было бы Леву пытать, чтобы узнать, где сокровища. Какой толк от мертвого?

— А если они разозлились и уже не думали о толке? — встрял Славик. — К примеру, этот сынок… Проник в дом и Льва пристрелил.

— Хоть бы они сокровища свои нашли, а то вдруг нет? Они же тогда ко мне могут явиться? Вы им скажите, что я ни ухом ни рылом! Я