Остановив взгляд на папке с документами, выписками и фотографиями, Ева вытащила одну из карточек и мысленно перенеслась на год назад. На ней был изображен телефон Адама, разбитый, с потрескавшимся экраном, но еще рабочий. Именно с него все и началось.

Ева до сих пор не помнила, как оказалась в доме Аслана. Кажется, когда она спасалась бегством вдоль дороги, ее покинули силы и какая-то машина остановилась с предложением подвезти. Видимо на автомате она назвала адрес дома родителей Адама, поскольку он был ближе всего к ресторану.

Перед домом их встретила старушка Надин, приготовившаяся дожидаться большое семейство с праздника. Ева буквально упала в ее хрупкие на первый взгляд объятия с криками и рыданиями, сообщая о случившемся. Одной рукой пожилая женщина приняла мальчика, а на другую предложила опереться обессилившей Еве.

Сева, на какое-то время потерявший сознание, теперь очнулся и был напуган поведением матери. Баба Надя отвела его в детскую комнату и, дождавшись пока мальчик отвлечется на игрушки, вернулась к обезумевшей от горя Еве. Вцепившись в старушку, Ева повторяла, что больше никого нет, никого. Спутанно рассказывала про взрыв, не оставляющий надежды на спасение. Но тут же рвалась вернуться к ресторану. А вдруг есть выжившие? Потом хваталась за трубку, чтобы позвонить в полицию. Но Надин пресекала все эти попытки. Она уложила Еву на кушетку и, поглаживая ее по волосам своей старческой ладонью, приговаривала что-то. Спустя пару часов Ева убедила ее включить телевизор. К этому моменту все новости уже передавали информацию об отсутствии выживших после страшного взрыва в ресторане «Летний дворик». Детонатор, судя по всему, был установлен в припаркованной рядом машине. Ева снова предприняла попытку вернуться и рассказать что видела, но баба Надя строго настрого наказала Еве не высовываться, если она не хочет ставить под угрозу свою жизнь и жизнь своего ребенка. «Им не нужны свидетели, деточка. Подумай о своем сыночке. Вам выпал второй шанс», – приговаривала она, утирая слезы с сухих морщинистых щек. В какой-то момент Еве стало даже стыдно. Люди, которых сегодня не стало, выросли на глазах у несчастной женщины, а она так стойко держится. «Я предупреждала их. Это было написано у них на роду», – смиренно приговаривала баба Надя. Ева, чувствуя и боль, и мудрость старушки, старалась держаться под стать ей. Получалось не очень.

Женщина не отходила от Евы всю ночь, подпаивая ее каждые полчаса каким-то успокоительным отваром. Наутро Ева встала с тяжелым сердцем, но ясным умом. Почему-то она отчетливо понимала, что ей не следует сейчас заявлять о своем чудесном спасении, а также о том, что она видела и слышала в последние минуты перед взрывом. Надин вкрадчиво объяснила Еве, что сейчас не ясно кто друг, а кто враг. А также и то, что Еве с сыном нужно немедленно покинуть Грозный.

– Баба Надя, можно оставить с вами Севу на часик? Я хочу съездить на место трагедии. Потом мы соберемся и улетим ближайшим рейсом.

– Будь осторожна, – понимающе кивнула старушка.

Было туманное сырое утро, совсем не похожее на вчерашний ясный день. Приближаясь со стороны детской площадки к месту, где вчера стояло здание ресторана, Ева почувствовала запах из детства – пахло затушенным нежданным дождем пионерским костром. Теперь Ева запомнит на всю жизнь, что именно так пахнет смерть.

Спасательные службы еще продолжали разгребать завалы. Мигал патрульный маяк, работала бригада, место трагедии было огорожено лентой, но тишина стояла гробовая. Или у Евы заложило уши от потрясения?

Она наклонилась и подняла бежевую лакированную туфельку. Здесь она сбросила их, свои туфли, прежде чем обратиться в бегство. И вдруг девушка вздрогнула и нервно всхлипнула: это именно они, та пара Касадей, которую она, сломав каблук, вручила для ремонта привлекательному продавцу придорожного супермаркета. Ева прикрыла рот ладонью, дабы не выпустить отчаянный крик, и аккуратно положила туфлю на место. Хотя, разрыдайся она, ее вряд ли кто услышал бы. Она была на достаточном расстоянии от спасателей. Но лучше не рисковать. Пора уходить. Забирать сына и улетать в Москву. Об остальном она подумает потом, когда к ней вернется эта способность.

Когда Ева уже развернулась, чтобы уходить, боковым зрением вдруг заметила что-то блестящее в траве, возле редких кустиков. Подойдя поближе, девушка наклонилась и дрожащей рукой подняла телефон Адама. Вспышкой сознание выдало вчерашнюю картинку. Разъяренный Адам сжимает свой мобильник до хруста и бросает в кусты. Но аппарат еще работает! Даже аккумулятор не разрядился до конца. Телефон пережил своего хозяина, – с грустью констатировала Ева. Но пальцы ее уже набирали кнопки пароля. Он был ей известен. Пальцы продолжают бессознательно скользить по исполосованному мелкими трещинами экрану, попадают в меню «недавние вызовы» и вот оно… Имя человека, которого Адам назвал предателем, перед тем как «Летний дворик» взлетел на воздух. От слабости кружится голова, мобильник скрывается в кармане толстовки, и Ева торопится вернуться в ожидающее ее неподалеку такси.

Воспоминания прервала трель телефона. Матвей перезвонил спустя двадцать минут, чтобы сообщить ей номера, по которым можно дозвониться до Александра Добронравова.

– Здравствуйте, меня зовут Ева Власова. Только что я видела по телевизору репортаж с вашим участием на месте трагических событий в Грозном.

– Откуда у вас этот номер? – слегка удивился собеседник.

Ева отметила спокойный выдержанный тембр.

– Александр, если вы серьезно настроены расследовать данное преступление, то я готова предоставить вам материалы по делу, улики, указывающие на организатора взрыва.

– Это шутка какая-то? Вы звоните инкогнито?

– Нет, я же представилась.

– Ева Власова – ваше настоящее имя?

Еве показалось, что собеседник уже делает для себя какие-то письменные пометки.

– Да, и я готова встретиться с вами, как только вы вернетесь в Москву.

– Откуда у вас информация, о которой вы говорите?

– Я была в ресторане «Летний дворик» за пять минут до взрыва и являюсь единственной выжившей из приглашенных на пятилетие Лауры Зулаевой гостей.

Недолгая пауза повисла на другом конце провода.

– У меня нет информации о выживших.

– Просто те, кто занимались расследованием до вас, не захотели принимать эту информацию.

– Вы сейчас в Москве?

– Да. Я бы хотела сейчас оказаться в Грозном дабы почтить память жертв, но, к сожалению, сейчас не могу сделать это по объективным причинам.

– Ясно. Но я приехал для сбора недостающих улик. Планировал задержаться здесь на пару дней.

– Не теряйте времени. Если хотите восстановить справедливость. Главная улика находится у меня.

Задумавшись на секунду, собеседник ответил:

– Я перезвоню вам, когда буду в Москве, Ева. Надеюсь, вы будете на связи и не откажетесь от своих слов.