— Это будет нечто новое для некоторых из вас, — сказал он твердым голосом. — Ансель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих двухуровневых конфигураций, которые у нас хватило духу испробовать, и одну из еще более немногих, которые мы заставили работать. До сегодняшнего дня казалось, что применение ее ограничено, но мы все еще исследуем ее. И поблагодарить за это мы должны Ивейн.

Ивейн чуть улыбнулась. Камбер осторожно поднял кубик, называемый Septime, и поместил его на Quinte, черный на черный.

«Quintus!» — проговорил он про себя и почувствовал всего на мгновение, прежде чем перешел к Quarte, взгромоздив его на Seconde, белый на белый, как поток энергии омывает его пальцы.

«Sixtus!»

— Еще немного энергии, соединяя с первыми, — пробормотал он, жестом давая понять, чтобы они сами почувствовали это.

Он ощутил их поддержку и всевозрастающее любопытство Анселя и Джесса, когда он поставил Prime на Tierce, а Sixte на Octave.

— Septimus!

— Octavius!

Камбер не знал, важны ли слова сами по себе — он подозревал, что нет, — но потоки ментальной энергии за ними были, и он чувствовал, как они струятся вокруг его пальцев, когда он держал руку над кубиком, имя которого он только что произнес. «Столпы Храма» — так Джорем назвал эту конфигурацию, когда впервые увидел ее. Она напоминала им разбитый алтарь в подземелье Грекоты.

Осторожно вставая, Камбер уверенно положил руку на верхнюю грань… Потом привел в движение потоки энергии.

Он чувствовал, как они щекочут его руку и ладонь, и даже мозг, словно рука и кубики слились в одно целое. Как только Камбер объял разумом потоки энергии и сплел их в решетку, он мог ощутить растущий потенциал, и когда начал медленно поднимать руку, куб и мраморная плита двинулись за ней, почти беззвучно, со слабым шорохом.

Плита продолжала подниматься без труда, будто это было перышко, а не мрамор, подпираемый четырьмя большими кубами. Камбер стоял, все еще склонившись над меньшим кубом, чью силу он использовал. Затем стал появляться второй уровень белых и черных кубов, расположенных в противовес к первым, открыв в конце концов черное основание, В четырех углах открывшихся кубов стояли колонны размером с человеческую руку перемежающегося белого и черного цветов, как те, разбитые в подземелье Грекоты.

Когда нижняя плита стала такой же толщины, как и верхняя, рост прекратился. Камбер с легким вздохом убрал руку и согнул пальцы, бросив взгляд на заинтригованных зрителей, затем сгреб кубики и уложил их в мешочек.

— Их собственный вес вернет их на место, когда мы закончим, — сухо произнес он. — Кубы нужны лишь для того, чтобы поднять что-нибудь.

(«Камбер-еретик»)

Опираясь на это описание, мы можем разбить процедуру на стадии.

1. Кубики расставлены традиционно — белые в центре и черные по углам.

2. Кубики называются как обычно.

3. Первые две пары черных и белых кубиков переставляют так, как это сделал Камбер во время первого показа с соответствующей phrasae:

Prime et Quinte inversus!

Quarte et Octave inversus!

И затем неожиданно:

Prime et Septime inversus!

Sixte et Quarte inversus!

Что дает нам вышеописанную конфигурацию, благодаря которой Камбер возводит «Столпы Храма» следующими перестановками извне — внутрь.

Septime на Quinte = Quintus!

Quarte на Seconde = Sixtus!

Prime на Tierce = Septimus!

Sixte на Octave = Octavius!

В качестве дальнейшего комментария к расположению магических кубиков мы должны рассмотреть вариацию, которую раскрывает Кверон, лишь постепенно складывающуюся из почти забытой практики гавриилитов. Увидев, как она складывается на обычном алтаре, представлявшем собой куб из голубого камня, в зале собрания в аббатстве святого Неота, Кверон посчитал, что это всего-навсего ритуал очищения, однако эта процедура, примененная к кубическому черному с белым алтарю, оказалась чем-то значительно большим. Воспоминания Кверона об этом пробуждаются, когда Ивейн хочет поделиться с ним знанием, которое после поисков недавно открылось ей.

— То, что я прочла, имеет отношение к продвинутым методам защиты, — пояснила она, выкладывая четыре белых и четыре черных кубика, образовывавших набор Старшей Защиты. — Большей частью там сплошные аллегории, как это чаще всего и бывает, но мне кажется, я сумела определить одну новую конфигурацию. Это не секрет, что любой мало-мальски обученный Дерини владеет основным заклинанием для создания Старшей Защиты. — С этими словами она собрала четыре белых кубика в квадрат по центру, а черные установила по диагонали. — Это исходная точка — как и для большинства других конфигураций разной степени сложности, самая мощная из которых, как известно, способна поднять этот каменный алтарь и обнажить в основании другой, из черно-белых кубов.

— Это то, что мы обычно именуем Столпами Храма, — заметил Джорем.

— Верно. — Ивейн не стала называть кубики или магически активировать их, а просто коснулась двумя пальцами первого белого и черного по диагонали и поменяла их местами, затем проделала то же самое с противоположными, так что теперь центральный квадрат состоял из двух черных и двух белых кубов по диагонали.

Но прежде чем она успела перейти к следующей ступени, Кверон вдруг схватил ее за руку.

— Стойте! Не делайте пока этого!

— Почему? В чем дело?

— Кверон, кубики даже не активированы, — удивленно пробормотал Джорем, косясь на Ивейн, чью руку Целитель все еще держал в плену. — Ничего не произойдет.

— Я это знаю.

Лицо Кверона сделалось напряженным, он явно был не расположен к дальнейшим разговорам, и Джорем с Ивейн притихли, глядя на Целителя, который не сводил с кубиков пристального взора. Наконец, несколько мгновений спустя он вздохнул, отпустил запястье Ивейн и с задумчивым выражением провел ладонью перед глазами.

— Простите. Я сам не думал, что вспомню об этом сейчас.

— Вы можете поделиться с нами? — негромко спросила его Ивейн.

— Я… не уверен. — Он сглотнул и поморщился. — Боже правый, никогда не предполагал, что окажусь в ситуации, когда всерьез задумаюсь о том, чтобы нарушить обеты.

Джорем с любопытством склонил голову набок.

— Обеты священника или тайну исповеди?