Начиная войну с Россией, Наполеон рассчитывал на ее полную изоляцию. Но русской дипломатии удалось сорвать эти планы французского императора. Подписание Бухарестского договора с Турцией освободило для борьбы с Наполеоном всю Дунайскую армию, а заключение договора со Швецией позволило перебросить русские войска с северо-западной границы на запад.

В августе 1810 г. шведский сейм избрал наследником шведского престола маршала Франции Жана Батиста Бернадота, князя Понтекорво. Он не был ставленником Наполеона, но выбор пал на него, поскольку шведы после поражения в войне с Россией, в результате которой они лишились Финляндии, связывали надежды на реванш с Наполеоном и избранием Бернадота думали угодить императору. Между тем отношения между императором и его маршалом были далеко не безоблачными, эти два человека уже давно не терпели друг друга. Их взаимная неприязнь возникла во время Итальянской кампании, когда Наполеон понял, что Бернадот стремится к независимой карьере, а тот, в свою очередь, не мог верно определить расстояние между собственным талантом и гением Бонапарта.

Тем не менее Наполеон согласился с избранием Бернадота, считая, что в случае войны с Россией воспоминания о поражении и потере Финляндии сделают шведов более воинственными, чем избранный ею французский маршал, и более франкофильскими, чем ее король-француз.

Перед честолюбивым Бернадотом открывалась перспектива стать новым Густавом Адольфом, и для него было предпочтительнее стать повелителем этой маленькой северной страны, чем претерпевать на родине эволюцию из соратника Наполеона в его подданного. Поэтому он принял предложение шведского риксдага и 20 октября 1810 г. прибыл в Швецию, где был усыновлен бездетным королем Карлом XIII под именем Карла Юхана.

С первых дней перед наследным принцем встает проблема внешнеполитической ориентации. Свой внешнеполитический курс он должен был строить исходя из того, что франко-русские противоречия рано или поздно выльются в вооруженный конфликт. В этой ситуации ему было важно определить, к какой из сторон ему следует примкнуть. Что мог дать ему союз с Францией, если даже она выиграет войну с Россией? В лучшем случае — возвращение Финляндии и усиление зависимости от Франции. Союз с Россией мог дать ему Норвегию. Это выгоднее, поскольку этим был бы достигнут выход к океану и решена проблема безопасности западной границы. Александр в качестве врага был опаснее Наполеона, от которого Швецию отделяло море.

Не будучи шведом, Бернадот мог трезво взглянуть на проблему Финляндии; шведам же это мешала сделать оскорбленная национальная гордость. А между тем возвращение Финляндии служило бы вечным поводом для столкновений с Россией, ибо русский царь не мог бы спать спокойно, помня о том, что в любую минуту в Финском заливе может появиться шведский флот, как это было в 1790 г. Еще до отъезда из Парижа Бернадот склонялся к мысли, что лучший способ служить своей новой родине — это не поддаваться устремлениям партии реванша, считавшей его мстителем за позор и унижение, постигшие Швецию в последней войне с Россией. «Я знаю тернии этого положения, — говорил он. — Я избран небольшой партией, и не ради моих прекрасных глаз, а как вождь, с условием, которое обходят молчанием, — отвоевать Финляндию. Но начинать из-за этого войну было бы безумием, к которому я не приложу своих рук». Не случайно он сравнивал Финляндию с погубившей Геракла сорочкой, пропитанной кровью кентавра Несса. Итак, он решил искать компенсацию вместо реванша и взял курс на сближение с Россией.

Такой курс определялся также причинами экономического характера. Союз с Наполеоном и участие в континентальной блокаде пагубно отражались на экономике Швеции, находившейся в сильной зависимости от внешней торговли, которая создавала постоянный рынок для сбыта леса, железа и стали.

Определенную роль в изменении внешнеполитического курса Швеции сыграли личные отношения Бернадота с Наполеоном, который повел себя вызывающе по отношению к бывшему соратнику. Он лишил его доходов, полагавшихся ему не только как маршалу Франции, но и как князю Понтекорво. Он не считал его равным себе и не принял орден Серафима, посланный кронпринцем его новорожденному сыну.

Однако в шведском обществе господствовали франкофильские тенденции и реваншистские настроения. Поэтому Бернадот вынужден был некоторое время «по инерции» двигаться в сторону Франции или же лавировать между противоборствующими сторонами, стараясь не связать себя никакими обязательствами ни с одной из них. В конечном итоге его выбор зависел от отношения великих держав к его внешнеполитической программе, краеугольным камнем которой было присоединение Норвегии.

Наполеон не принял предложений Бернадота о заключении союза на условиях присоединения Норвегии к Швеции и посоветовал отстаивать интересы Швеции в другом месте, имея в виду Финляндию. Это заставило наследного принца искать сближения с Россией. В свою очередь, русская дипломатия внимательно наблюдала за происходившими в Швеции событиями. Русский военный агент полковник А.И. Чернышев в июле 1810 г. сообщал из Парижа, что Бернадот «чрезвычайно хорошо расположен к России и постоянно отзывается о ней очень похвально». Ему удалось расположить принца к себе, и тот «облагодетельствовал его, удостоив своим доверием». В ноябре Чернышев был послан со специальной миссией в Стокгольм. Официально ему было поручено поздравить кронпринца с избранием, но главная цель поездки состояла в том, чтобы выяснить его истинные намерения в отношении России.

В начале декабря Чернышев прибыл в Стокгольм, где был принят королем и трижды встречался с наследным принцем, который заявил ему о своем желании завязать тесную дружбу с российским императором и выразил огорчение в связи с тем, что Россия, в поддержке которой так нуждается Швеция, пытается заставить последнюю следовать интересам Франции и строго соблюдать континентальную блокаду. Принц также пожаловался Чернышеву на оскорбительные поступки Наполеона. В конце беседы он дал понять, что Швеция будет нейтральна, куда бы русский император ни двинул свои войска. Чернышев сообщил императору, что Бернадот — это «не слуга императора Наполеона, поскольку его заживо затронутое самолюбие сделало то, что он совершенно потерян для Франции. Наследный принц убежден, что собственные выгоды должны побуждать его искать поддержку и покровительство Вашего Величества, и не замедлит при малейшем знаке с Вашей стороны подчиниться тому, что Вы пожелаете».

Миссия Чернышева была первым успехом русской дипломатии в Швеции после Фридрихсгамского мира. Она положила начало русско-шведскому сближению. Тем не менее подписание договора следовало отложить до тех пор, пока Швеция не сделает окончательного выбора. Вскоре ей представилась возможность сделать его. В январе 1812 г. Шведская Померания была оккупирована французскими войсками. Эта акция Наполеона нанесла удар по профранцузским настроениям в шведском обществе и упрочила положение наследного принца как в Швеции, так и за ее пределами. Он не упустил возможности развернуть антифранцузскую кампанию в прессе и заявил, что подобные действия со стороны Наполеона позволяют Швеции занять нейтральное положение по отношению к Франции. Под его нажимом Карл XIII в феврале издал указ о нейтралитете Швеции и о допуске в ее порты судов всех стран. Фактически это означало отпадение Швеции от континентальной блокады и возобновление ее отношений с Англией.