Только минут через пять он почувствовал, что снова может идти. И тут же в голове раздалось три голоса: «Еда-а! Вкусная и сочная! Люблю еду-у!», «Ура-а! Я нашел много еды-ы!», «Как здорово! Еда-а!».

— Вот ведь гады! — досадливо проворчал дед Пузырь. — Надо же, как насобачились подкрадываться! Даже я ничего не почувствовал!

Мах торопливо огляделся. Монстры надвигались на него с трех сторон, явно намереваясь разом напасть на рыцаря. Они подходили все ближе и ближе. Тридцать шагов, пятнадцать, десять…

— Пузырь, что делать-то?! — забеспокоился рыцарь. — Со всех сторон ведь обложили и вот-вот накинутся!

— «Что-что»?.. Откуда я знаю? Даже призрачному воину в таком случае лучше удрать без боя. Их слишком много, кто-нибудь непременно тебя зацепит, а уж подружку твою обязательно затопчут. Но не кручинься, тебя-то я вытащу. Пусть поближе подойдут, ты переместишься — и деру.

— А как же Лула?

— Жалко, конечно, но ею придется пожертвовать.

— Нет, так не пойдет, — заупрямился Мах. — Я рыцарь, а кодекс чести…

— Да брось ты! Что она тебе, родная, что ли? — раздраженно перебил призрак. — И ее не спасешь, и сам сгинешь. А насчет чести не беспокойся, никто и никогда об этом не узнает… Ну ладно, если собственная жизнь тебе не дорога, вспомни хоть о своей миссии. Ведь весь твой мир в опасности. То-то безликие обрадуются, когда ты сдохнешь в этих песках!.. Все! Пора, они уже слишком близко.

Мах выслушал все это и спокойно заявил:

— Я, кажется, придумал.

— Не-ет!! — взмолился дед Пузырь.

— Заткнись и помогай!

Рыцарь терпеливо позволил трем чудовищам подобраться вплотную и протянуть свои многочисленные смертоносные лапы, после чего стремительно переместился к ближайшему, схватил его клешнястую лапу и сунул в бок второму, а потом проделал то же с когтистыми конечностями двух других. Вместо того чтобы разорвать беззащитных человечков, монстры вырвали по здоровенному куску друг у друга. Недоумение страшилищ быстро сменилось слепой яростью, и тупые твари принялись с остервенением кромсать друг друга, напрочь позабыв о беззащитной добыче под самыми ногами.

Улучив момент, Мах пролез между ног одного из монстров, волоча все еще бесчувственную Лулу. И вовремя: к ним косолапила целая толпа вечно несытых белесых тварей. Мах вновь взвалил девушку на плечо и, стараясь не думать о чудовищной усталости, рысцой побежал подальше от пирующих монстров.

— Ты, конечно, герой, — проворчал призрак, — но уж больно рисковать любишь. Ну, на кой тебе эта рабыня? Тебя же в замке Палуча невеста дожидается.

— За… за… за… ткнись! — задыхаясь, прокряхтел Мах.

— Ты себя послушай, — долбил свое дед Пузырь. — «За… за… за…» Фу-ты, даже противно.

— От… стань!

— И не груби старику! — не унимался призрак. — Чему тебя в Школе учили! Старших надо уважать, почитать и прислушиваться к их советам! Брось ее, все равно не спасешь. Ночь только началась, а ты уже и на человека не похож. Как мертвец ходячий. Плюнь — ты и повалишься.

— А ты… на что?.. Вот и сле… ди, чтоб… никто не плю… нул!

Мах перешел на быстрый шаг.

— Стой, Мах! Замри! — забеспокоился дед Пузырь. — Я чую: впереди что-то затаилось.

В голове рыцаря вновь раздалось радостное: «Как здорово-о! Еда-а сама спешит ко мне-е!»

— Теперь уж поздно. Лучше не останавливаться, — простонал Мах и пошел дальше, только направление сменил.

Девушка на плече зашевелилась, приходя в себя. Рыцарь, пользуясь случаем, поставил ее на ноги и, поддерживая под локоть, потащил за собой. Голова Маха шла кругом от ликующего «Еда! Еда! Еда-а!..»

Как вскоре выяснилось, не у него одного.

— Что со мной? Чем это так гнусно воняет? И… где я? — Лула ожила, и вопросы так и посыпались из нее.

— А ты попробуй догадаться с трех раз! — огрызнулся Мах, уже до предела вымотанный ночными приключениями.

— Значит, это был не кошмар! Значит, это на самом деле! Какой ужасный конец. — В голосе девушки послышались истерические нотки.

Мах схватил девушку за плечи и резко встряхнул. От неожиданности Лула до крови прикусила язык, зато истерики как не бывало. А Мах, пользуясь паузой, решительно заявил:

— Не болтай ерунду! Не для того я мучился полночи, чтобы просто так сдохнуть! Давай-ка шевели ногами!

Лула уже набрала полную грудь воздуха, чтобы достойно осадить наглеца, но вдруг насторожилась, а потом спросила тонюсеньким голоском:

— Ой… а это еще кто? Чей это ужасный голос? Мах, ты его слышишь?

— Который на еде помешался? — мгновенно догадался Мах. — А-а, ерунда, не обращай внимания, — махнул рукой рыцарь. — Пусть сперва догонит. Я уже встречался пару раз с такими вот говорунами, но, как видишь, жив и здоров…

Но тут Мах наконец увидел настигающего их монстра. Он схватил девушку за руку и припустил со всех ног.

— Эй, ты с ума сошел! Отпусти сейчас же, синяки же останутся! — взвыла Лула. Но стоило ей самой обернуться и увидеть преследователя, как она, позабыв обо всем, так наддала, что обогнала Маха и сама потащила его.

И хотя рыцарь И девушка бежали изо всех своих сил, огромный белый червь легко их догнал, обогнал и прямо на бегу заарканил петлей своего хвоста.

Мах даже не успел схватиться за меч, так быстро его опутали живые кольца. Лула, снова лишившаяся чувств, оказалась крепко-накрепко притиснута к рыцарю… Зубастая пасть шириною в три локтя неумолимо приближалась, не оставляя ни малейших иллюзий по поводу их дальнейшей судьбы.

«Еда-а! Вкусная еда! Наконец-то! Еда-а!..» Маниакальный монолог уже не казался Маху таким омерзительным, как еще десять минут назад. Как это ни удивительно, он теперь даже нравился рыцарю. Он успокаивал, обещал долгожданный отдых и покой.

«Наконец-то все кончилось, — облегченно подумал Мах. — Совсем кончилось. Здорово-то как! Больше никуда не надо бежать. И от меня уже ничего не зависит, я весь во власти другого существа, оно куда больше и сильнее меня. Теперь я — просто еда! Вот и хорошо! Наконец-то все кончилось!..»

— Дурень, болван, тупарь прирожденный! Никакая ты не еда, ты призрачный воин! Мах, это я, дед Пузырь! Ты только взгляни на меня — и вновь станешь свободным, как птица! Очнись, заклинаю тебя, ты же можешь, ты же сильный! Ну, Махуня, хватит притворяться, а то чудище тебя сейчас укусит! Да делай же хоть что-нибудь, дур-рак, не сдавайся! — надрывался дед Пузырь, вися всего в паре локтей от плененного Маха. Но попусту: в едва открытых глазах рыцаря не было и тени сознания.

Мах был обречен. Пасть уже вплотную приблизилась к своим безвольным жертвам, чудовищу оставалось лишь сомкнуть челюсти и поглотить наконец вожделенную еду. Но вдруг тело червя начало нагреваться, причем куда быстрее, чем камень в хорошем очаге. Наверное, от этого жара кожа его местами полопалась, и из трещин вылилась зловонная серая слизь, которая громко шипела, соприкасаясь с раскалившейся уже шкурой. Монстр, окутанный клубами вонючего пара, забился в судорогах. Тугие кольца разжались, и Мах с Лулой рухнули на мягкий песок.