Донесение сотрудника Петропавловского отделения районной транспортной ЧК Козловского в ОРТЧК. 10 декабря 1920 г.

«Сообщаю, что в Беловской волости находится губтройка с отрядом под председательством тов. Крестьянныкова, который с крестьянами поступает весьма гордо, арестовывает советы без ведома и не сообщает волисполкомам.

До докладу председателя Беловского волисполкома видно, что Крестьянников арестовывает невинных граждан и сажает в холодные амбары. Прошу вас выехать в район нашей волости и расследовать это дело, т. к. крестьяне все возмущаются на советскую власть. В селе Никольском совет арестован и хлеб берут, даже не оставляют нормы. Если крестьянин просит, то они не дают разговаривать»[90].

Заявление жителя дер. Покровка Викуловской волости Ф. Давыдова в политбюро Ишимского уезда. Середина декабря 1920 г.

«Декабря 10 дня 20 г. я, гражданин дер. Покровка Викуловской вол. Ишимского уезда Тюменской губ., будучи на казенной работе по уборке скота в селе Викулово. Как сего же числа приехал ко мне в дом райпродкомиссар тов. Заплетин с отрядом красноармейцев и начал производить обыск, говоря, что мы все спрятали. Впоследствии чего прятанного не нашли, приступили к хлебу, который был приготовлен для обсеменения полей в 21 г., и выгреб все, которого насыпал шесть возов, не считаясь ни с кормом крестьянином лошади и коровы, только оставил часть муки. После этого взрывал в полах доски: нигде ничего не оказалось. Потом стали брать сырые коровьи кожи, опоки овчины, волокно, куделю, сало, гусей колотых и т. п. Когда я спросил т. Заплетина причину всему этому, он заявил, что несвоевременно выполнили вы разверстку. Но разверстка нами выполнена»[91].

В этой истории, как и везде, есть свои нюансы. Дело в том, что райпродкомиссар Заплетин был крестьянином того же уезда. И что там произошло на самом деле — никому не известно. Судя по тому, что у автора письма одна корова и одна лошадь, он бедняк. Может, имелись между ним и комиссаром какие-то старые счеты, вроде пьяного мордобоя? А может, он был кулаком, который зарезал скот, чтобы не сдавать разверстку (иначе откуда сырые коровьи кожи), и тем нарвался на штрафные санкции? А что жалобу написал… так жаловались все, и все в жалобах называли себя неправедно обиженными.

Телеграфное донесение Аббатского волисполкома советов в Ишимский уездный земельный отдел. 19 декабря 1920 г.

«На выполнение разверсток продовольственного хлеба не хватает. Под угрозой конфискации и лишения свободы со стороны председателя чрезвычайной тройки Соколова население сдает семенной хлеб, не оставляя себе. Будет недосев. Шерстяная разверстка достигается стрижкой овец, которые падут от мороза. Как быть?»

Мы ещё встретимся и с Соколовым, и с Заплетиным, и с Крестьянниковым при обстоятельствах, трагичных для всех троих.

…В середине декабря в губернию пришла нежданная помощь — туда прислали полсотни екатеринбургских продработников, из которых мандатов уполномоченных удостоились всего девять, — однако получился мощный подлив керосина в и без того уже загорающийся костер. Екатеринбург никогда не отличался умеренностью нравов по причине большого количества заводов. Голодающий пролетарский элемент в миротворцы категорически не годился. Не говоря уже о том нюансе, что между крестьянами и заводскими еще в 1918 году вспыхивали жестокие схватки за землю, отчего у данных сословий друг к другу имелась большая и горячая нелюбовь.

В число «десанта» входили и братья Абабковы, Иван и Никифор. Каждый из них отличился в свою сторону.

Из постановления уполномоченного политбюро Ишимского уезда Д. Калинина. 30 декабря 1920 г.

«Абабков, будучи по делам службы — как уполномоченный губ-продкома по проведению государственной разверстки — 23 декабря в с. Бердюж: ское, произвел в присутствии массы крестьян в помещении волисполкома шум, крик и матерную брань по адресу членов исполкома — коммунистов, называя их негодяями и собаками, производил противозаконные аресты, а пришедшего на этот шум местного райначальника милиции Нечаева, попросившего объяснить, чем вызван такой шум, Абабков объявил Нечаеву арест, но затем от такового освободил и приказал, чтобы население Бердюжской волости выполнило полную разверстку 100 % в 72 часа, хотя где бы то ни было граждане брали продукты и хлеб.

Кроме того, тот же Абабков, будучи в дер. Окунево Уктузской вол., производил издевательство над женщинами и детьми, приказав кр-цам в собравшуюся толпу — выше голов последних — выстрелы из ружей, каковое приказание Абабкова производилось кр-цами в исполнение, которые производили выстрелы и были женщин прикладами.

Тот же Абабков и его помощник Овчинников произвели массовые аресты граждан, неизвестно за что, в числе 48 чел., держали их в тесном помещении без предъявления вины и постановления об аресте, намереваясь отправить арестованных пешком в Тюмень. Абабков дал распоряжение прекратить обедню, и его распоряжение было исполнено, и народ от обедни ушёл».

Впрочем, милиционер Нечаев оказался решительнее своего коллеги Жукова и управу на оборзевшего продработника нашел скоро. Уже 27 декабря тот был арестован вместе со всем отрядом. На самом деле ничего необычного он не делал — но то, что было в норме в других регионах, в Тюмени не прокатывало.

Брательник его тоже не отставал.

Из сводки помощника начальника милиции 4-го района Ишим-ского уезда В. С. Накорякова. 20 января 1921 г.

«1921 года, января 3 дня, уполномоченный Абабков по приезде из села Уктуз в село Бердюжье, который нанес побои зав. Бердюжинской продконторой тов. Родзянко за то, что Родзянко вынес доклад на партийном собрании, что не нужно ссыпать семенной хлеб в один анбар, кроме этого, за то, что на ссыпном пункте не хватало весов для скорейшей приемки хлеба.

За время пребывания в с. Уктуз Абабков наносил побои члену Уктузского волисполкома за то, что ямщик подал плохих лошадей. Также избиты сельские пятерки. Вообще отряд Абабкова принимал участие в нанесении побоев всем арестованным гражданам, но по распоряжению Абабкова из числа 56 человек арестованных оказались почти все избитыми. У некоторых были проломы в голове. При допросе Абабков Никифор не давал ни одному гр. объясниться ради оправдания. Последнего тут же схватывал Абабков и бил, а потом отводили в холодный амбар, сняв зимнюю одежду, тулупы, которые забирал Абабков и раздавались отряду — красноармейцам без возвращения».

Впрочем, куда сильнее повлияла на состояние дел другая его инициатива.

Приказ чрезвычайного уполномоченного Тюменского губпродкома Н. 77. Абабкова Дубынскому волисполкому Ишимского уезда. Конец декабря 1920 г.

«Предписываем на основании распоряжения центра выполнить государственную разверстку полностью, не соблюдая никакие нормы, оставляя на первое время на каждого едока по 1 пуду 20 фунтов и также соблюдая классовый принцип, то есть вся тяжесть разверстки ложится на зажиточный класс. За неисполнение настоящего приказа будете отвечать и будут приняты самые суровые меры, вплоть до предания суду ревтрибунала»[92].