Я посмотрел в окно — действительно из всех источников света там имела место только круглая Луна на небе.

— Ну я всё-таки проверю — мало ли что, — ответил я и чиркнул спичкой.

Как и следовало ожидать, пробки были в норме, у всех красная кнопочка была утоплена, как положено. Я погасил спичку и крикнул в зал:

— Пойду ещё на подъездный агрегат посмотрю — вдруг там чего не то…

— А ты знаешь, где он находится? — удивлённо спросила Софья.

— Делов-то, — фыркнул я, — как спустишься в подвал, так слева возле стенки шкаф стоит. Ключ от подвала у меня есть… а шкаф, я надеюсь, не заперт — последний раз, когда я мимо него проходил, он нараспашку стоял.

И я открыл дверь и вышел на тёмную лестницу, на полу был белый прямоугольник от полной Луны — это было последнее, что я запомнил… очнулся не знаю, через сколько, всё на той же лестнице, залитой уже светом тусклой подъездной лампочки. На лицо мне лилась струйка холодной воды.

— Хватит, — сказал я в пространство, — я уже очухался.

Струйка перестала литься, и вместо неё раздался софьин голос:

— Господи, как ты меня напугал, — сказала она, — я уж и на улицу бегала, и скорую хотела вызывать — как тебя угораздило так ловко свалиться?

Я огляделся по сторонам, лежал я на ступеньках головой вверх, на спину больно давили рёбра.

— Походу это меня не угораздило, а угораздили, — сказал я, пытаясь принять вертикальное положение, — помогли мне в смысле.

Софья подставила мне плечо, и там мы доковыляли до дивана.

— А что это за листочек? — вдруг спросила она, беря в руки обычный клетчатый лист со стола, — я сюда ничего не клала, а ты?

— Я тоже нет, — сказал я, предвидя, впрочем, что там могло быть написано, — зачитай.

— Тут написано «Спасибо, Антоша, за книги. Надеюсь, больше не встретимся. Пока».

— А подпись?

— Нет никакой подписи, — упавшим голосом сказала Софья, после чего метнулась к книжному шкафу. — Все старинные книжки пропали, — сообщила она оттуда.

Такой хоккей нам не нужен

— Жменя, сукин сын, забрал, больше некому, — сказал я, держась за голову.

— Он же в психушке должен сидеть, на Июльских дней, — начала размышлять Соня, — я была там один раз по школьным делам, решётки у них очень надёжные и санитары крепкие ребята — как он оттуда выбрался-то?

— Он из 22 века, — напомнил я, — наверно у них там свои методы есть.

— Жалко книжки… — продолжила она, — мы озолотиться с ними могли.

— Я одну запрятал очень далеко, — сказал я, — предвидел такую ситуацию.

— И где же она?

— Извини, но не скажу — сдам с рук на руки нужным людям, — хмуро заметил я, — а то опять всё пропадёт.

— Ты меня что ли подозреваешь в пособничестве этому Жмене? — упёрла она руки в бока.

— Упаси боже, — отбоярился я, — конечно нет, но как говорилось в одном сериале, сегодня даже у стен есть уши.

— Ладно, — расслабилась она, — а что насчёт этих игрушек… пирамидки и всего остального — он их тоже забрал.

— Значит так, — начал вспоминать я, — изначально их три штуки было, я запрятал всё это дело в подвальном сарае, но у меня их почти тут же реквизировала госбезопасность…

— Ты и с КГБ успел пообщаться? — удивилась она.

— Ага, было дело, — ответил я, — милые ребята, обошлось без мордобоя. Но далее обнаружилась ещё одна пирамидка и ещё одна палочка… боюсь ошибиться, но, кажется, они размножаются делением.

— А что они такого делали, эти игрушки? — поинтересовалась Софья.

— Палочка активировала режим невесомости… на гравитацию как-то воздействовала, — начал объяснять я.

— Ничего себе, — удивилась она, — и ты лично это наблюдал?

— Даже и в воздухе парил, — заверил её я, — как космонавты на орбите. Шарик перемещал объекты в пространстве, недалеко только, на пару километров. А пирамида… пирамида решала проблемы.

— Как это? — перемещения с помощью шарика Соня пропустила мимо ушей, а за этот пункт зацепилась. — Решать проблемы в принципе каждый может, и ты, и я в том числе, зачем тут какая-то игрушка из будущего?

— Ну, видимо так, как она работает, мы ни за что не сможем, — предположил я, — например Жменю в психушку я упрятал именно с её помощью…

— Ясно, — бросила она, — и у тебя что-то осталось из этого или они всё забрали, как книги?

— Сейчас посмотрю, — и я произвёл ревизию всех мест, где могло таиться искомое оборудование. — О, пирамидка осталась, — и я показал её Соне, аккуратно взяв за кончики. — Граней лучше не касаться, во избежание. Тут их четыре штуки, каждая решает проблемы по-своему.

— Так в чём же дело? — спросила Соня, — возьми сейчас и реши все наши проблемы.

— Я, конечно, человек рисковый, — ответил я, — но то, как эта штука поступила со Жменей, мне не очень понравилось. Да и особенных проблем у нас я не вижу, так что…

— Ну тогда я это сделаю, — сказала Софья решительным голосом и ловко выхватила у меня из рук пирамиду, а я не смог противостоять, потому что в глазах немного двоилось после давешнего удара на лестнице.

— Не делай этого, — только и смог сказать я, но она слушать меня не стала и нажала на ребро со знаком качества, как я помнил, это был самый радикальный из способов решения проблем…

Свет вторично померк… а когда сумерки рассеялись, я оказался в 10а классе на учительском месте, а на меня уставились 35 пар встревоженных глаз.

— Антон Палыч, что это с вами? — спросила Алла Лосева, — может медсестру позвать?

— Нет-нет, — тряхнул головой я, — всё уже наладилось — не надо медсестры.

Я осмотрелся по сторонам, потом заглянул в классный журнал, там последней датой, в которой имелись оценки, стояло 3 сентября… ну Софья, подумал я, ну сукина же дочь…

— Сегодня 3 сентября? — уточнил я у Аллы.

— Да, Антон Палыч, сегодня хоккейный матч с канадцами, — тут же ответила она, — может, всё же позовём врача?

— Не надо, — твёрдо отвечал я, — мне и в самом деле не очень хорошо, так что я вас отпускаю — только ведите себя тихо… по возможности, а то мне попадёт.

Класс тихо, надо отдать ему должное, собрался и испарился, осталась всё та же Алла.

— Антон Палыч, — сказала она, — хотела вас о помощи попросить, но теперь уже и не знаю…

— Говори, я тебя слушаю, — меланхолично ответил я, собирая вещи в портфель.

— Ко мне пристаёт Игорь Волобуев, — выдала она.

— Это Бык что ли?

— Да, он… не могли бы вы помочь мне? А то