— Чтение убивает скуку.

— Как во время моего допроса?

По его губам скользнула тонкая улыбка.

— Например, да. Детектив Хопер меня разочаровал. Слушать его было бы пустой тратой времени.

Я хмыкнула, встречаясь с прямым взглядом Джонатана. Его темно-зеленые колдовские глаза смотрели на меня без прежней отстраненности. Несмотря на размеры кровати, он лежал на расстоянии ладони от меня. Откинутое в сторону одеяло не скрывало халат, чуть распахнутый на крепкой груди. Почему-то эта картина заставила смутиться. Впрочем, я все равно успела заметить его скрещенные лодыжки и мускулистые поджарые ноги, видневшиеся в полах халата.

Я моргнула и предпочла уставиться в потолок. Слава богу, до зеркальных потолков здесь пока не додумались!

— Что-нибудь еще? — кашлянув, поинтересовалась я, с трудов вспомнив, о чем вообще шла речь.

Джонатан помолчал и, когда я уже перестала ждать ответа, заговорил вновь:

— Книги — предмет роскоши, хотя благородные рины вряд ли об этом задумываются. Бедняк, выбирая между куском хлеба и книгой, всегда выберет первое. — Он отвернулся. Сердце кольнуло сочувствие. Его профиль на фоне наполовину откинутого балдахина выглядел одиноко и отчужденно. — В детстве я с жадностью проходил мимо книжной лавки — единственной в своем районе. Я не заходил внутрь, потому что хозяин, только завидев меня, гнал прочь. Денег у меня, конечно, не было, и он знал об этом. Я был бы рад просто подержать в руках увесистый том, провести пальцами по кожаному переплету, но мне не позволяли этого сделать.

— Это жестоко, — тихо сказала я и тут же пожалела об этом.

Джонатан вновь замолк. Казалось, мое замечание спугнуло его, как шорох охотника, заставляющий зайца торопливо залечь обратно в нору.

— Простите, я не должна была комментировать, — виновато призналась я. — Иногда я не могу сдержаться. Особенно когда дело касается несправедливости.

— Да, вы довольно импульсивны, — согласился он и обернулся. — Это было понятно уже на болоте. Вы полезли спасать чужого вам человека, рискуя жизнью. О своем даре, как я понимаю, вы тогда не знали.

— Нет, не знала.

— Даже сложно сказать, чего больше в таком поступке: благородства или безрассудства.

Почему его сухие слова вызвали у меня румянец на щеках? В них проскользнул завуалированный комплимент или мне показалось?

— Наверное, это неважно, — сказала я скорее себе, чем Джонатану.

— Возможно, — согласился он и захлопнул книгу, будто подводя итог. — Думаю, уже поздно.

— Да, конечно.

Я тряхнула головой, отгоняя яркую картину, где маленький голодный мальчик заглядывает в окна книжной лавки, и торопливо положила учебник на тумбочку.

— Не могли бы вы снять браслет?

Я напряглась и с опаской покосилась сначала на Джонатана, затем на Плющика.

— Зачем? — поинтересовалась я с подозрением.

— Временами мой сон довольно беспокойный. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы ваш питомец среди ночи посчитал меня угрозой.

— Плющик не нападает без причины!

— Уверен, что так, но рисковать не стану. Впрочем, у вас всегда есть выбор.

Проследив за направлением его руки, я помрачнела: спать в кресле мне вовсе не улыбалось. Образ несчастного маленького Джонатана мгновенно потускнел. Тяжело кому-то сочувствовать, когда злишься на него.

— Благодарю покорно, — огрызнулась я, — сами спите в кресле, раз оно вас так привлекает.

Под его настойчивым взглядом мне все-таки пришлось расстаться с питомцем и положить его на тумбочку. Плющик моментально ожил, заплясал на отполированной поверхности, а затем снова свернулся браслетом.

— Спасибо, — коротко сказал Джонатан. — Если почувствуете, что среди ночи я перебрался на вашу половину, просто разбудите меня. Во сне я плохо себя контролирую.

Я сощурилась.

— Надеюсь, вам не стоит напоминать, что наш брак фиктивный, и объяснять значение этого слова?

— Нет, не стоит тратить на это время, — вежливо проговорил он и выключил ночник. — Спокойной ночи.

— И вам тоже, — мрачно откликнулась я.

Ночь прошла на удивление спокойно. Проблемы начались позже.

— Значит, он питается мясом?

Карандаш в руках Райли поспешно скользил по бумаге. Мэтр записывал мои слова, сидя за столом. Чуть поодаль, среди горшков с растениями, увивавшими лабораторию, копошился Плющик. Он развлекался тем, что ловил языком летающих среди цветов пчел. Судя по смачному причмокиваю, они казались ему забавным деликатесом — хрустящим и немного остреньким.

— Да, он плотоядный. Ни разу не видела, чтобы у него вызывали интерес крупы или овощи.

— Очень любопытно, — пробормотал Райли и вернулся к опросу. — Как часто он покидает вас?

— Крайне редко. Только если я сама снимаю его с руки.

— Такая сильная привязанность?

— Да, наверное.

В лаборатории, больше напоминавшей теплицу, было душно и влажно. Аромат сотни цветов смешивался с запахом мокрой земли и заставлял голову кружиться. Естественный свет здесь заменяли магические лампы и иллюзия ясного неба. Если бы я не чувствовала магические потоки и не помнила, что лаборатория находится в подвале, никогда бы не подумала, что глаза меня обманывают. Райли настоял встретиться сразу после зачета по истории магии, чтобы понаблюдать за Плющиком в «полевых» условиях. С момента той злополучной пары, на которой пропал кинжал, мы встречались уже дважды. Сценарий у таких деловых свиданий был один и тот же: я отвечала на множество разных вопросов, а Райли записывал мои ответы. В прошлый раз он попытался измерить Плющика по основным показателям (рост, вес и длина зубов), но не особо в этом преуспел. Мой питомец обладал норовом, с которым даже я не всегда могла совладать.

— Уверен, что к концу месяца у меня будет достаточно сведений для выступления на конвенции магов, — довольно заметил Райли, ненадолго отвлекаясь от своего отчета.

На его длинном и худом лице проступила победная улыбка, и я ненадолго отвернулась, чтобы фыркнуть в сторону. Его тщеславие скорее забавляло меня, чем отталкивало. В конце концов именно оно сохранило жизнь Плющику.

Мысли невольно вернулись к тому дню, когда это произошло, и я, поколебавшись, осторожно спросила:

— Полиции удалось найти артефакт? Тот кинжал, что пропал.

— К сожалению, нет, — без всякого интереса ответил мэтр, не отрываясь от записей. — Ну, вас-то после такого удачного замужества это не должно волновать.

От подобных комментариев у меня скоро начнет дергаться глаз. Почему-то все вокруг были уверены, что, выйдя замуж, я должна перестать волноваться обо всех земных проблемах разом. Как будто бы Джонатан был волшебником, способным решить все мои проблемы.