зубчатым верхом и башенками, налепленными по углам. К его углу присоединена высокая круглая башня, с открытой площадкой наверху, на которую взгромождена малая башенка. Дальше – переход к прямоугольному корпусу с фронтоном, потом еще прямоугольник, круглая башня… И так далее. Все это заставляет вспомнить фантастический Нойшванштайн – замок-сновидение, возведенный в Баварских Альпах полубезумным королем Людвигом II Виттельсбахом. Строительство Нойшванштайна завершалось как раз тогда, когда строительство Муромцева начиналось. Оба владельца умерли вдали от своего любимого детища: Людвиг – по причине безумия, Храповицкий – по воле революции.

Талашкино-Флёново – «мир искусств» княгини Тенишевой

Среди дворянских усадеб коренной России можно найти роскошные Версали и тихие прибежища отшельников, дворцы, поражающие причудливой фантазией, и хижины, подкупающие простотой. А есть и такое: простота соединяется с фантастичностью, хижина становится дворцом.

Талашкино, имение Тенишевой, было в начале XX века маленьким царством живого искусства. Искусство ходило здесь не в мантии, не в тоге, не в великосветском фраке, а по-домашнему – в рубахе-косоворотке. Сюда приезжали, здесь работали прославленные Врубель, Рерих, Васнецов – и вместе с ними одаренные крестьянские дети из окрестных деревень, умельцы-ремесленники, мастерицы-вышивальщицы, плотники, резчики, гончары… Художественная коммуна в барском имении.

С XVI века село Талашкино, что близ Смоленска, принадлежало помещикам Шупинским. В 1893 году княгиня Екатерина Святополк-Четвертинская, урожденная Шупинская, продала его мужу своей подруги князю Вячеславу Тенишеву. Это был князь-промышленник, «миллионщик». Ему принадлежал огромный металлургический завод под Брянском, дома в Москве и Петербурге. Но заводы не интересовали его жену, княгиню Марию. Дама незаурядная (ходили слухи, что она дочь императора Александра II), Мария Клавдиевна обучилась живописи и лепке, основала в Петербурге художественные мастерские. В искусстве она искала новых путей. Приехала в гости к подруге в Талашкино… И нашла источник нового в хорошо забытом старом: в народных ремеслах и промыслах. Князь купил имение; княгиня создала в нем творческую обитель, объединившую великих и малых делателей мира искусств.

От времен Тенишевой в Талашкине сохранилось далеко не все. Но две постройки и сегодня напоминают о княгининой мечте. В их названиях звенят художественные колокольцы: теремок во Флёнове и храм Святого Духа.

Флёново – деревенька, часть Талашкина. Теремок красуется на зеленом косогоре в окружении кленов, сосен, берез. На кирпичном цоколе – несколько асимметрично состыкованных срубов из бревен, сложенных в обло; высокая крыша щипцом; обильная и ярко раскрашенная резьба на торцовой стороне большого сруба. Вот эта резьба и создает чудо. Чего в ней больше – фантазии, душевной простоты, искушенного мастерства, творческого полета? Вот солнце, вот Жар-птица, вот курносый змей с чешуей и клыками, вот гребцы в пестрой ладье, а над ними паруса как лебеди… И деревья из сказочного леса. И мир вокруг тоже становится сказочным, лишь только отведешь глаза от расписного терема.

Художник Сергей Малютин строил этот дом для школы, созданной в Талашкине княгиней Тенишевой. Хотел бы я в такую школу ходить учиться!

Духовская церковь

А над теремком, на вершине холмистой гряды, – постройка еще более дивная – храм Святого Духа. Он, правда, так и не был освящен и храмом в полном смысле слова не стал. Но духовная сила в нем заключена немалая. Из цоколя, облицованного тяжким гранитом, вырастает ступенчатая пирамида, оформленная тремя ярусами килевидных закомар; алтарная часть выступает мощными апсидами. Наверху – высокая, неожиданно изящная маковка. Скала, корабль и пагода одновременно. И лик Христа – прекрасный и грозный – на притворе, над входом.

Лик этот создал Николай Рерих. Он расписал храм внутри, но роспись в советские годы погибла. Просто от небрежения.

Архитектурные лики Москвы и Петербурга

Сколько в России столиц? Мы уже убедились, что много. Каждый город хоть чуточку, да столица. Над всеми сими столицами-птенцами возвышаются две головы имперского орла: Москва и Петербург. Они смотрят в разные стороны, но они едины в своем неизбывном противостоянии.

Эти города – сгустки истории. Нигде в России время не спрессовано так плотно, как в Москве и Петербурге. Здесь каждый камень что-нибудь помнит из исторического прошлого, каждый закоулок прячет следы судьбоносных событий: величественных и мерзких, светозарных и кровавых, трагических и забавных. Рассказать об этих городах невозможно: в них нужно жить.

Мы ограничимся лишь беглой исторической экскурсией по архитектурным созвездиям обеих наших столиц. В памятниках зодчества крепче всего запечатлена история: поиски истины, идейные открытия, духовные перевороты.

Мастерство долговечного каменного строительства пришло на Русь вместе со светом православия из Константинополя, из Византии. Первым творением древнерусского зодчества стал православный храм. Практически все известные нам памятники архитектуры Древней Руси являются храмами или включают в себя храм в качестве композиционной доминанты. Самая знаменитая из древнерусских построек – церковь Покрова на Нерли; и можно смело сказать, что всё древнерусское зодчество велось под спасительным Покровом Богородицы. Поэтому оно так одухотворенно, так прекрасно. Эта Божественная линия продолжалась и в Москве: первый и главный ее каменный храм – собор Успения Богородицы – образец для множества соборных храмов Русского православного царства. Но в Москве же сквозь церковный строй древнерусской культуры стали пробиваться ростки светскости, обмирщения. «Радование для глаз» в московском зодчестве становится все более сиюминутным, пестроцветным, гордящимся земным богатством. И все заметнее в этом новом архитектурном концерте слышатся ноты имперского величия – идеи Третьего Рима.

Имперские мотивы были подхвачены в симфонии младшей столицы – Петербурга. Здесь выработались большие державные стили, здесь раскинулись грандиозные архитектурные ансамбли казенного назначения. Даже храмы приобрели имперский облик. Духовное начало было заменено государственным. Частная жизнь отодвинута на окраины – или же вынужденно вернулась обратно в Москву. С окраин Петербурга затем, в капиталистическую эпоху, началось наступление частно-предпринимательской промышленной архитектуры; в Москве самоутверждение новой человеческой индивидуальности породило взрывную архитектуру модерна. Еще позже все смешалось в огненном революционном вихре. Духовное и частное сгорело в нем без остатка, имперское отлилось в тоталитарные формы. Апофеоз и надрыв вселенской государственности запечатлелся в бесчеловечно-грандиозных архитектурных шедеврах советской эпохи.

Таким был путь русской архитектуры, таким был путь России. Что сейчас и что в будущем? Оставим эти вопросы открытыми.

Старомосковское благолепие

Зодчество первоначальной Москвы выросло из древнерусских корней, как и Московское государство. Но с самых первых шагов и то и другое – и зодчество, и государство – пошло по своему особенному пути. Государство – навстречу самодержавию. Зодчество – навстречу небу.

В старомосковской архитектуре главное – вертикаль. Церкви вытягиваются ввысь своими главами, постепенно превращаясь в шатровые и столпообразные постройки.