За нескольких следующих месяцев я собрал еще больше свидетельств, чтобы представить их вместе с Гектором и Мораном в министерство юстиции. В августе я вернулся в Вашингтон, чтобы встретиться с ними еще раз, после чего вновь улетел в Швейцарию. Мне казалось, что все идет как надо. В конце концов Боб Беннетт убедил меня в том, что эти парни были пронырливыми, толковыми и умели пройти сквозь игольное ушко.

Тогда я даже не представлял себе, что они совершили важнейшую тактическую ошибку, способную изменить весь ход моей жизни.

* * *

Потребовалось еще около четырех месяцев, чтобы Гектор и Моран почувствовали себя полностью готовыми. Вернувшись в Женеву, я попытался успокоиться и начал ждать. Сразу после новогодних праздников 2007 года юристы наконец позвонили в министерство юстиции и забросили свой крючок.

Но нам не повезло. Первой рыбой, учуявшей наживку, оказался падальщик по имени Кевин Даунинг, один из ведущих прокуроров отдела по контролю за соблюдением налоговой дисциплины. По всей видимости, Даунинг был не в лучшем расположении духа, поскольку в то время он по уши погрузился в расследование крупнейшего в истории США дела о налоговом мошенничестве, возбужденного против большой бухгалтерской компании KPMG, LLP (162 000 сотрудников по всему миру). KPMG обвинили в создании массивных налоговых убежищ, позволивших самым богатым клиентам компании спрятать 2,5 миллиарда долларов налогов. Знакомо, правда? Министерство юстиции выиграло дело в 2005 году, однако теперь компания подала апелляцию и перспективы федералов выглядели не особенно радужными. И угадайте, кто защищал KPMG? Skadden Arps! Тот самый Боб Беннетт, который отправил меня к адвокатам, решившим, что нам поможет министерство юстиции, оказался главным противником правительства. Я понял, что попал в мясорубку.

Гектор и Моран встретились в министерстве юстиции с Кевином Даунингом и еще одним помощником прокурора по налоговым вопросам, Карен Э. Келли. Даунинг быстро просмотрел бриф о «Джоне Форчуне, торговце нефтью» и швырнул его на большой стол.

— Мне нужно больше, чем эта сказочка, — усмехнулся он. — Кто этот парень?

— Мы пока не можем вам сказать, — ответил Пол. — Ему нужны гарантии.

— Покажите хоть какие-то улики, тогда и поговорим.

Пол и Рик позвонили мне и попросили разрешения продемонстрировать Даунингу некоторые из документов, которые я оставил в их офисе.

— Конечно, — сказал я. — Только убедитесь в том, что вы вычеркнули оттуда все упоминания UBS, имена клиентов или мои личные данные.

— Так и сделаем.

Весна 2007 года в Женеве постепенно становилась жаркой, а мои адвокаты готовились к следующей большой встрече. Перед встречей они отправили Карен Келли «интригующее» электронное письмо со словами: «Смеем вас уверить, что такое дело попадается один раз в жизни!» «Именно это мне и нужно, — огрызнулась она в ответ. — Еще одно дело, которое попадается лишь раз в жизни!»

Когда адвокаты рассказали мне о довольно холодном приеме, я задумался над тем, не совершили ли они ошибку. Вдруг они лаяли не на то дерево? Может быть, им было нужно пойти в налоговую службу, и та смогла бы защитить меня как конфиденциального информатора? Я узнал, что еще в декабре 2006 года налоговая служба создала программу вознаграждения изобличителей — самую масштабную программу такого рода со времен Авраама Линкольна, который делал нечто подобное для искоренения преступности в армии в годы Гражданской войны. «Ну что ж, — подумал я. — Их рекомендовал Боб Беннетт, так что, наверное, они все делают правильно».

Даунинг и Келли просмотрели мои документы, в которых были вычеркнуты имена клиентов, но четко были указаны суммы на счетах, не облагавшиеся налогами. Кроме того, мы показали им несколько отредактированных меморандумов UBS о деятельности охотников и собирателей по всей территории США. Этого оказалось недостаточно.

— И вы говорите, что это может быть самым крупным налоговым мошенничеством в мире? — усмехнулся Даунинг. — Вот это? Принесите мне серьезную информацию, тогда и поговорим.

Пол и Рик принялись умолять меня поделиться важными материалами, которые не позволили бы Даунингу и дальше отмахиваться от нас. В тот момент я уже работал на одного своего друга и вел крупные проекты в области частного инвестирования, однако отложил их в сторону и принялся собирать основной пласт — отбирать, копировать, редактировать и выделять ярким маркером данные, способные по-настоящему поразить этих ребят. Теперь я решил рассказать, о каком банке идет речь. Однако я не мог рисковать и отправлять все эти документы через курьерскую службу FedEx. Как знать, вдруг швейцарцы уже что-то подозревают и проверяют мою почту? Поэтому я вновь сел в самолет, полетел в Вашингтон с пересадкой в Бостоне, передал документы из рук в руки Гектору и Морану и сказал им, что теперь я жду их с победой.

Затем я отправился домой в Женеву, а Гектор и Моран поехали в министерство юстиции. Кевин Даунинг и Карен Келли забрали у них толстый портфель со словами:

— Не звоните. Мы сами с вами свяжемся.

Весна уже заканчивалась. Прошел уже год с того момента, как я впервые появился в Вашингтоне. Я решил устроить себе «антистрессовую» неделю и отправился к Мауро на Филиппины. Как обычно, мы веселились, летая тут и там на его вертолете и ухлестывая за женщинами. У меня было хорошее настроение. Ведь документы, которые Пол и Рик передали в руки министерства юстиции, не могли позволить им и дальше игнорировать меня, правда?

— Мы не можем вызвать повесткой какого-то анонимного стукача, — сказал Даунинг.

Он позвонил Гектору вскоре после Дня труда — и точно, ведь именно это кричит пилот самолета, прежде чем удариться о землю и сгореть[55].

— А как же иммунитет от судебного преследования? — спросил Пол.

— Ничего не могу обещать. Этот парень ничего не получит, пока я не встречусь с ним лицом к лицу.

Когда два моих орла-юриста позвонили мне и поделились новостями, у них были такие голоса, как будто их заживо ощипали.

— Чего еще они хотят? — взорвался я. — Анализы моей крови и мочи?

Я сказал адвокатам, что свяжусь с ними позже, и принялся размышлять. Думал я целый месяц. Я понимал, что стоит мне сделать этот шаг, и пути назад уже не будет. В конце мая я решился. Пора вступать в игру на всю катушку. Конечно, проще простого было бы отказаться от всего, залечь в своей прекрасной берлоге в Шоколадной Стране, зарабатывать деньги и забыть об истории с UBS, как об обычной неприятности. Но, как я уже сказал, я не такой. Я люблю неприятности.

— Я вылетаю, — сообщил я Полу и Рику по телефону. — Приготовьте свои бронежилеты.

Но прежде чем упаковать все диски и документы, связанные с UBS, я решил обеспечить себе страховку. Я знал, что, войдя в министерство юстиции, я окажусь в черной дыре и, возможно, уже не смогу выбраться из нее целым и невредимым. Однако если бы моя история каким-то образом обрела огласку, а броские заголовки газет начали бы рассказывать о шокирующих деталях секретных швейцарских банковских делишек, меня было бы намного сложнее запихнуть в рамки программы защиты свидетелей (которая совершенно точно не соответствовала моему стилю жизни).