доверить. При моих новых возможностях это было не тяжело, но не совсем удобно: содержимое мешка так и норовило углами впиться в поясницу или под лопатку.

Предупреждённый коллежским асессором урядник вальяжно кивнул, быстро срисовав и запомнив мою личность, лишь буркнув:

— Поспешай, хлопче, скоро магазины да лабазы закроются. Мы тута ранёхонько ложимси, чай, не столица!

Ну я и «поспешал», благо на станционной площади нашлось всё, что нужно по списку. И в бакалейной лавке, и в скобяной, и в табачной, и в кондитерской и заглянул даже в «Охотничий», ибо обувной лавки не было в принципе. А сапожная мастерская была попросту заколочена. По вечернему времени или по какой другой причине обещанными спекулянтами около вокзала и не пахло. «Охотничий» же магазин напоминал настоящее эльдорадо для путешественника. А что есть отправка на фронт, как не путешествие? Правда, для многих в одну сторону.

Несмотря на цейтнот, я уделил достаточно много времени этому магазину. Чему способствовал продавец, настоящий энтузиаст своего дела, как, впрочем, и его молчаливый помощник-бурят. Узнав о цели моего визита, он скрылся в своих закромах. Уже через несколько минут моему взгляду предстали сапоги. Нет, это были Сапоги с большой буквы «С». Мало того что продавец безошибочно определил мой размер, изделие оказалось сшито не фабричным способом, а одним из местных умельцев.

За свою прошлую жизнь я стоптал не одну пару кирзы, ходил и в яловых, и в тактических ботинках. Но надев на свежие портянки, услужливо протянутые бурятом, понял, что не хочу их снимать. Под угрозой расстрела. Тройная прошивка, какой-то особый клей в подошве, съёмные железные набойки, и ещё какие-то прибамбасы, о которых трындел продавец, — всё это я слушал вполуха, понимая, что и для такой обуви испытания будут серьёзными. И вряд ли они доживут до лета. Но удобство и мягкость кожи голенищ и почти ортопедическая конфигурация подошвы…Как? Для меня это было за пределом понимания. Зря я, конечно, не скрывал своих эмоций, поэтому и был обескуражен ценой.

Пятнадцать целковых! Охренеть, не встать. И это при красной цене на тут же стоявшие офицерские парадные сапоги в двенадцать рублей. Мда…

Тем не менее, попросил не убирать их далеко. Попросил выложить на прилавок всё, что есть подходящего из солдатской амуниции. Понятное дело, ничего непосредственно с казённых складов в этом магазине и быть не могло. Но всё же.

И не прогадал. Сапёрная лопатка Златоустовского завода с пятиугольным штыком, почему-то в кожаном чехле с дополнительными петлями на заклёпках. Новенькая, немного тяжелее тех, к которым я привык в бытность срочной службы. С обжимным кольцом на черенке. А черенок? Песня, а не черенок. Короче, весчь!

— Особая партия для геологов, ежели две купите, али ещё чего, скину за сапоги.

На этот раз мне удалось скроить капризную рожу, типа: «И нахрена мне этот девайс?»

— Не знаю, не знаю. На фронте и казённую выдадут, — скривился я. И тут мой взгляд упал на войлочный жилет, стёганый двойного кроя с кожаной подкладкой и множеством накладных карманов из более грубой кожи. Не может быть… это же практически готовая основа для моего броника! Лишь разделить внутреннюю и внешнюю основы, да нашить пластины, прошив дополнительно толстой шёлковой нитью, купленной именно для такого случая в скобяной лавке, — а это у вас что за фуфайка? — делано равнодушно поинтересовался я, небрежно щупая ткань одной рукой, а другой беря в руки охотничью портупею, почти полностью повторяющую офицерскую. Ремни на ней были более широкими и хорошо подходили бы для моей задумки. Всё же таскать на себе пластины, без укрепления в зоне ключиц и фиксации на поясе не совсем удобно. Ходить ещё можно, а бегать уже затруднительно. А ведь придётся всё это поддевать под шинель, во избежание лишних вопросов. Мда, попахивает авантюрой… Ничего, глаза боятся, а руки у нас не для скуки.

— Это вы о жилете Кнауфа? Придумка местных охотников. Очень удобно и много патронов помещается, а также разных мелочей. Заодно и тепло.

— А почему Кнауф? — переспросил я, понимая, что без этого жилета мне тоже отсюда не уйти.

— Так наш местных глава охотничьего общества, Карл Иваныч Кнауф, собственной персоной эту приспособу и придумали-с. Закупаем малыми партиями. Для знатоков-с.

— И сколько будет две лопатки, жилет и сапоги? — я уже взвалил два своих почти полных мешка на плечи, всем видом показывая, что намереваюсь уходить.

— Так, эта, — прищурился торговец, — токма себе в убыток, две красненькие — и будем вами довольны!

Почти наудачу, перехватив мешки левой рукой и плюнув на ладонь правой, я выпалил:

— Восемнадцать рублёв — и по рукам, земляк! Вишь ли, поиздержался я браткам на провиант.

Продавец прищурился ещё больше.

— Полтину накинешь, солдат?

— А давай, — я и не ждал, что удастся сторговаться.

Рассчитавшись, получил ещё и перемётную сумку из полотна, куда мне сложили покупки и повесили на шею.

Выходя из вокзала под пристальным взглядом уже знакомого урядника, я напоминал караванного осла или верблюда. Не знаю, сколько весили все мои сегодняшние приобретения в сумме, но при попытке резко повернуться после вокзальных дверей, я чуть не упал. Инерция штука упрямая.

Встреча была горячей и тёплой. Демьян с рыжим Семёном похватали мешки и начали затаскивать их в тамбур.

— Гаврила, неужто кирпичей в дорогу решил прихватить? — унтер, кряхтя и поминая нечистого, последним втащил мешок с пластинами, поверх которых я сложил продукты из ресторана.

— Не, господин младший унтер-офицер, то для дела воинского приспособление. Как сделаю, покажу.

— Ну-ну… Давай снимай шинель. К ужину не поспел, так мы тебе оставили. Кулеш ещё тёплый!

Надо же, позаботились. Тёплое чувство всколыхнулось в груди. Два дня меня знают, а вот же, не забыли. Солдатское братство.

Я стал помогать выкладывать продукты. Народ здорово оживился при виде гостинцев, так что пришлось пояснить:

— Его высокоблагородие, Иван Ильич приказали, что б, мол, дух боевой поднять. Это от мастеровых Златоустовской фабрики воинам русским в залог победы, значит. Ну я и скумекал, на свой вкус. Мало ли что пост. На войне всё-таки. Там ещё конфеты, орехи, изюм с сухофруктами. И по списку я всё, как положено купил. Из своих немного добавил: чеснока четыре фунта, два фунта чая, фунт кофе; перцу, соли и сахару понемногу.

— Из своих что ли, Гаврила? — недоумённо переспросил Демьян.

— Ну и что? Я же с вами кормлюсь? А сам ещё не на довольствии.

— Чеснока-то зачем столько? Да и кофе? Не графья ведь…

— За чеснок спасибо скажете, когда на одной брюкве да каше жиденькой воевать придётся.