— «Позорные коровьи пастухи, годные только для занятия скотоложством», — ухмыльнулся Капрал. — М-да, двадцать лет жить с этаким клеймом.

— Больше! Двадцать три. Но зато уж отомстили, так отомстили. Ты спать-то не собираешься, наемник?

— Ну, ты прямо как детективный сериал: прервался на самом интересном месте! — возмутился Дайс и потянулся к котелку с чаем. — Нет уж, хочу послушать историю до конца. Что дальше-то было?

— Дальше швейцарцы получили Базельский договор и независимость Швейцарии от Римской империи, а все правители и князья, кто использовал наемников, головную боль себе на задницу, — несколько парадоксально заключил Капрал.

— С тех самых пор ландскнехты со швейцарцами и сцепились — мама не горюй. Если на поле боя встречались, то бились насмерть. Пленных не брали, добивали всех.

— В смысле, добивали?

— В прямом. Раненым животы вспарывали. Одно движение ножа, и ты уже труп. Такие битвы тогда и обозвали «злая война», ну, некоторые еще говорят «плохая». Но мне «злая» больше нравится.

— Можно подумать, добрые войны бывают, — хмыкнул Дайс.

— Были, были добрые войны, — улыбнулся Ангел. — Добрая война, это когда по всем правилам. Сдаешься — тебя в плен берут и выкуп назначают. Ранен, не можешь больше биться — тебя не трогают больше. И вообще, ты о поединках перед боем слышал? Так вот они тоже к обычаям доброй войны относились, — и продолжил с того места, как не прерывали: — А если вдруг у кого в наемниках оказывались и те, и эти, то у нанимателя главная головная боль была, как бы немцы со швейцарцами в перерывах между боями не перегрызлись. В бою что, в бою все понятно. Пока бой идет, если в одном строю, спину друг другу прикроют. Но вот до или после… Пиши пропало. Немцы-то очень быстро и уму-разуму научились, и в силу вошли. Учителей своих за пояс заткнули. Тут ведь еще что важно. Швейцарцы они как с пиками в бой коробкой ходили сто лет назад, так и продолжали ходить. А немцы, спасибо Фрунсбергу, дальше пошли. И не только в том, что могли спокойно позволить себе рельеф местности использовать, но и аркебузами стали вооружаться. Кроме того, ландскнехты довольно быстро стали использовать тяжелую артиллерию. Быстренько стали лучшими войсками в Европе. Сумма одного солдатского жалованья была увеличена вдвое. Так что скоро они за свой позор на Боденском озере посчитались. Еще как посчитались!

— «…Я вываливаю тебе на нос дерьмо и мочусь в бороду», — захихикал Капрал. — Это из баллады швейцарского барда про битву при Бикоке. В бессильной ярости плеваться и поливать помоями соперников, вот что им оставалось.

— Да уж, лихо тогда дело завернулось, — заметил Ангел. — Кстати, швейцарцы считали, что ландскнехты были гнусными лжецами, когда хвастались своей победой. Типа того, что германцы воевали не как честные кригскнехты, то есть не сражались в открытом поле, а зарылись в землю навроде кротов, трусливо применив к тому же не пики, а артиллерию против благородных швейцарских наемников.

Ангел со вкусом зевнул и закутался поплотнее в куртку. Дайс тревожно глянул в его сторону и торопливо спросил:

— Так что там было, при Бикоке-то?

Капрал встал и потянулся так, что хрустнули суставы.

— Ноги отсидел, — сказал он Дайсу.

— Потом как-нибудь расскажу, если время будет, — отмахнулся Ангел. — Поздно уже.

— А если не будет? — насупился Дайс. — Тогда как?

— Ну тогда сам поищешь. Ключевые слова «битва у Бикоки». Славная там была битва. Кстати, именно там главенство швейцарцев, как лучших пеших соединений, окончательно закончилось. Использовано было все: и земляные укрепления, и аркебузы. В общем, в капусту покрошили. Так-то вот. Потом расскажу. — Ангел зевнул во весь рот и поежился. — Спать охота.

«Вот оно, значит, как на самом деле было, — подумал Дайс, очарованный рассказом серба, и пришел к выводу: — А ведь в принципе мало что с тех пор изменилось. Наемники и сейчас воюют то вместе на одной стороне, то против друг дружки по разные».

— Погоди-погоди. Выходит, у нас с псами Волкодава самая что ни на есть злая война? — спросил он.

Серб пожал плечами: «А то не ясно».

— Ладно, мужики, мне в караул, а вам на боковую, — сказал Капрал. — Завтра поутру на Лиманск пойдем. Я так думаю.

— Верно мыслишь, брате, другой дороги на Припять отсюда нет, а назад в Зоне не пятятся.

Мартин хорошо помнил события одиннадцатого года после сверхвыброса на ЧАЭС. Ярость Зоны по слухам спровоцировала группа отчаянных бродяг под началом Стрелка. Буйство энергий сильно изменило прежнюю конфигурацию аномальных полей и преподнесло тем, кто выжил в катаклизме, неожиданный подарок — открылись новые, ранее недоступные земли. Наибольший интерес для сталкеров составил город Лиманск. От него лежал альтернативный путь к центру Зоны, в обход «Выжигателя мозгов» на Радаре. Неугомонный «Монолит» тут же сцепился с «Чистым Небом» за право контроля над стратегически важной территорией. Бандитские шайки добавили в конфликт перчика, захватив подъемный мост перед тоннелем на входе в город, и началась войнушка, по-чернобыльски тупая и беспощадная. Единственная польза, первыми в ней основательно огребли бандюки. Ну, и наемники неплохо заработали на контрактах. С тех пор прошло несколько лет, контроль над городом переходил из рук в руки, в дележе успели поучаствовать и «Свобода» с «Долгом». Постепенно установилось равновесие, страсти вокруг Лиманска поутихли, и городок стал перевалочной базой на пути к богатым россыпям артефактов. А где артефакты, там и аномалии, и смертельный риск.

Лесной массив между Лиманском и Мертвым городом считался непроходимым. По большому счету, так оно и было, потому сталкеры не больно-то усердствовали в поисках троп в этом районе. Все равно Мертвый город — пустышка, а до Лиманска удобней добираться с другой стороны. Наемников же интересовала возможность маневра, и они, в свое время, разведали путь берегом реки.

У мутантов с человеческими корнями, сохранивших достаточно развитый интеллект, есть одно странное свойство, что-то вроде доступа к ноосфере — информационному полю. При случае они способны дать ответ на вопрос, что делается в том или ином уголке Зоны. Мартин заранее получил у излома подтверждение: старая тропа на Лиманск сохранилась и поныне.

После побудки и плотного завтрака наемники засобирались в дорогу. Излом обзавелся рюкзаком — потибрил прошлым вечером у убитого «пса», — притом туго набитым: Ангел выдал мутанту излишки трофейного продовольствия. Доброволец полагал, что и дальше пойдет с отрядом.

— Все, приятель, отвоевался. Нельзя тебе с нами в город, — разочаровал его благодетель. — Пристрелят тебя сталкеры, как пить дать пристрелят. Ступай-ка ты домой на печку. Вот и контролера заодно проводишь.

— Да на хрена мне этот пидор пучеглазый сдался? — возмутился тот, копируя манеры Капрала. — Кокнуть его, и точка.

— Заманчиво, да нельзя, — рассудил серб. — Мартин упырьку слово дал. Придется отпустить.