«Ни хрена себе, – подумал я. – Интересно, Господь в курсе, что его нет?»

– Пусть мир Его наполнит наши сердца… – нестройным хором, как роботы, забубнили бородатые и какие-то благообразные автоматчики. – Обновимся же в вере, дабы Он благословил нас, исцелил нас, освободил нас, излил свой елей на нашу душу…

Не спал ли я?

Вспыхнули фонари, и я сообразил, кого они мне напоминают. Банду порядком одичавших, но, в целом, чистоплотных Санта-Клаусов.

– Будем славить Его, аминь, – на всякий случай пробормотал я, уразумев, что эту странную публику лучше не злить.

– О, воистину, странник, – обрадовался тип в балахоне. – Церковь Христиан Веры Евангельской рада приветствовать тебя и твою спутницу на территории своего прихода. С прибытием, дети мои.

Я искоса глянул по сторонам. «Прихожане» не опускали автоматы и ухмылялись отнюдь не с радушием и благосклонностью. Ширине их плеч мог бы позавидовать боксер-тяжеловес. Чем они тут занимаются? Основами православной физкультуры?

– Послушайте, уважаемый, – справившись с изумлением, начал я, – мы всячески извиняемся, что без верительных грамот вторглись на вашу территорию, но так уж вышло – в этом не наша вина. За нами гнались, и Господь отвел от нас угрозу… Мы мирные люди, не желаем никому зла. Не будете ли вы так любезны пропустить нас, и мы, разумеется, в нашей утренней молитве, вознося к Иисусу руки, помянем вас добрым словом…

Я нес какую-то муть, сообразив, что мы угодили в лоно воинствующей секты, имеющей опосредованное отношение к христианству. Возможно, вера помогала им выжить, а хитроумному руководству – пользоваться непререкаемым авторитетом и прикрываться своим пастырством, как щитом.

– С нашей стороны, дорогие братья во Христе, было бы неприлично отправить вас во мраки ада, предварительно не накормив и не предоставив кров, – елейным голосом произнес тип, возможно, в прошлом имевший небольшой церковный сан. – Мы будем счастливы принять вас в нашей смиренной обители, выслушать ваши занимательные истории о местах, которые вы посетили… Выходите из машины, брат и сестра, выходите, мы вас не съедим…

Я перехватил напряженный взгляд Ольги. Похоже, она всё уже поняла. Позиция аховая, шансов ноль, оказать сопротивление – лишь ускорить логичный конец. Выбираясь из машины, я почувствовал, как уверенная рука забралась в мой подсумок, изъяла две последние гранаты. Две другие руки обхлопали сзади и спереди, конфисковали нож, другой, третий. Ольга полезла через коробку передач – я подал ей руку. Ей не хотелось выбираться из машины со своей стороны. И ее подвергли бестактному обыску, она стерпела, промолчала.

– Хороший обогреватель, хороший… – гаденько мурчал под нос проводящий обыск бородач. – Вы позволите, сестра, чуть позднее познакомиться с вами поглубже?

– Фрол, исчезни, – резко бросил тип в балахоне, и «прихожанин» отступил, сделался нерезким в дымке. Две фигуры опять зависли над душой. Тот, что высокий, стащил с головы балахон. Это был статный, плотный мужчина лет пятидесяти с длинными сальными волосами, ниспадающими на плечи. Во взгляде его, помимо ехидства, не было ничего пугающего.

– Отец Климентий, дети мои, – вежливо представился он. – Пастырь заблудших душ и в некотором роде руководитель местной церковной общины. А также доктор богословских наук. Расслабьтесь, люди божьи, отриньте страх, у нас совсем не страшно… О, как интересно, дети мои, – уставился священник с ироничным интересом на нашу машину. – У вас замечательное средство для передвижения. Сдается мне, что нечто подобное, если даже не то же самое, я видел в автопарке достопочтенного господина Сильвиуса, с которым мы имеем досадные разногласия по некоторым теологическим аспектам… Не возражаете, если мы… – Священник манерно замялся. – Ну, вы понимаете, господа. В качестве, так сказать, добровольного вспоможения…

– Вера разрешает вам грабить, святой отец?

– А также обогащаться всеми доступными способами, – расплылся в добродушной улыбке отец Климентий. – Ведь как сказано в нашем учении? Истинный христианин обязательно должен преуспевать, процветать в своей земной жизни. Это рассматривается как подтверждение его спасения, как свидетельство того, что он овладел законами, действующими в духовном мире, и теперь может требовать от Господа все, что пожелает. А также получить то, что требует. – Глаза священника плутовато заблестели. – Ведь Господь не имеет права отказать человеку, имеющему твердую веру и уверенному в своем спасении, верно? А вот вы, дети мои, можете сказать: «Да, я спасен. Да, я безгрешен»?

– Боюсь, что нет, отец Климентий, – угрюмо буркнул я. – Никогда нам не очиститься от греха и не спастись.

Бесцеремонный бородач уже усаживался в нашу машину. Поскрипывая, отползал задний «батопорт», завидный трофей стал протискиваться в образовавшуюся щель.

– Да умножатся ваши вклады в небесный банк, дети мои, – пафосно прокомментировал «доктор богословских наук». – Отдай сегодня копейку, а завтра Господь одарит тебя всеми щедротами материальных благ. Главное, не жадничать и не терять веры. На чем еще держится этот мир, как не на вере в единственного Спасителя и благодетеля нашего?

«Этот мир держится на скотче», – уныло подумал я.

– Ладно, Климентий, кончай растекаться, как Лев Толстой, – проворчал его невысокий спутник и тоже стащил с головы капюшон. Я не поверил своим глазам. Я узнал этого человека сразу, как только он обнажил голову. Он практически не изменился! Разве что ростом укоротился, заметно усох, обострились скулы и надбровные дуги, кожа обрела серо-стальной цвет. Глаза смотрели не моргая – маленькие, запрятанные в кожные складки. Как и раньше, они не являлись «формообразующим» элементом лица. Мэр нашего суетливого города Виктор Филимонович Городовой! Неизменный персонаж местных теленовостей, интернет-порталов, активный политик, имеющий по каждому вопросу собственное мнение, фигурант нескольких «локальных» скандалов, никак не повлиявших на его карьеру. В 2016-м он был уже немолод, готовился разменять пенсионный возраст. А сейчас ему было за семьдесят, но смотрелся он бодрячком.

– Виктор Филимонович? – растерянно пробормотал я. – Надо же, вот уж никак не ожидал вас еще раз увидеть в этом городе…

– Это мой город, молодой человек, – сухо усмехнулся мэр. – И окончательно умрет он только вместе со мной. Однако приятно, что вы меня узнали. Значит, жива еще память народная. И продолжаю работать, как видите, на прежнем месте, в прежней должности. – Он небрежно мотнул головой на потерявшее половину этажей, но по-прежнему монументальное здание мэрии. – Стою на страже, как вы уже поняли, в самом центре города. Ужасно, конечно, то, что произошло с миром и с нашим городом в частности, но нет худа без добра. – Мэр хищно засмеялся, пронзительные глазки вцепились в меня, и холодок заструился по одеревеневшему хребту. Он и нынче неплохо себя чувствовал, а катаклизм лишь высвободил организаторские способности и кое-что еще, не дававшее ему развернуться в цивилизованном мире…

– А как понимать?.. – Я растерянно уставился на многозначительно помалкивающего отца Климентия. И прикусил язык. Чего тут непонятного? Тандем. Дуумвират. Каждый вносит что-то свое, а вместе они – сила. Нечто подобное в политической жизни России уже было. Впрочем, сила тогда имелась лишь у одного. Но бог с ними, это давно проехали. Отец Климентий – идеология и карательный механизм, Виктор Филимонович – управление. Похоже, у этих людей хорошо укрепленная и охраняемая территория, а также хлебное место. Отсекаются все происки со стороны. Сюда не забредают дикие животные, зараженные и навозники – а если забредают, то ничем хорошим для них это не кончается. И чего им сегодня не спится? Весть о приближении загадочного автомобиля пришла с упреждением, заинтересовала высшие должностные лица?