Приказ был отдан им обоим, генералу Джонсону и Кисенгеру, но при этом фон Клюге уточнил:

– Вы лично, Гарри, отвечаете за исход операции! Имейте в виду, за вами пристально следят на самом верху!

В конце концов, поняв, что бессилен что-то придумать, он, как расстроенный школьник, спросил:

– И что же нам теперь делать?

Генерал Джонсон нахмурился:

– Если вы не возражаете, то я предлагаю завершить операцию. Если русские попали туда по собственному усмотрению, то их командование, скорее всего, откажется от них. И вчинять нам исков не будет. Мои же парни все сделают быстро. Немного пошумят, конечно, но зато потом будет тихо, и нам уже никто не помешает.

Кисенгер напряг уже начавшие разжижаться мозги. В словах генерала был резон.

– Мне все равно, – сказал он. – Главное, чтобы вопрос был решен.

Приняв эти слова за разрешение, Джонсон ответил:

– Секунду.

Схватившись за свой тяжелый подбородок, он приказал аналитику:

– Вилли, свяжите меня с майором.

Вилли оторвал взгляд от монитора и нажал кнопку вызова:

– «Гнездо» вызывает «Кукушку»! «Кукушка», ответьте, пожалуйста!

Через секунду в комнате раздался мужской голос с металлическими оттенками:

– «Кукушка» слушает!

Джонсон по инерции наклонился к микрофону, хотя этого и не требовалось. Чуткая аппаратура уловила бы его голос, даже если бы он использовал технику чревовещания.

– «Кукушка», как, готовы провести зачистку территории?

– За дополнительную плату, сэр. Сами понимаете, одно дело – мирное население, другое дело – профессионалы. Придется повозиться.

Джонсон вопросительно посмотрел на Кисенгера. Тот согласно кивнул и одними губами произнес:

– Любые расходы.

Джонсон снова посмотрел в сторону микрофона:

– О'кей, «Кукушка», ваш гонорар увеличен вдвое. Начинайте зачистку территории и помните о том, зачем вас туда направили.

– Да, сэр, помним! Не волнуйтесь, все сделаем в лучшем виде.

Почти сразу картинка на экране задрожала, и довольный генерал Джонсон посчитал своим долгом быстро объяснить Кисенгеру, что, по его мнению, происходило сейчас в зоне конфликта:

– Ну вот, сейчас все будет кончено. Видите, это начали работать пулеметы с вертолета. Они уже получили информацию об объектах и теперь работают практически без промаха, подавляя самые опасные очаги сопротивления.

На экране появилось изображение «тигра». Он был похож на громадного жука-носорога. Такой же приземистый, блестящий и вооруженный спаренными крупнокалиберными пулеметами, словно двумя мощными рогами. Они изрыгали в сторону вертолета мощные языки пламени. Пули от них высекали на объективе видеокамеры искры и оставляли на ней мелкие отметины.

Вертолет вздрогнул сильнее, и на мгновение экран заволокло дымом.

– О, – прокомментировал генерал. – Сработали са-монаводящиеся ракеты.

Когда дым рассеялся, «тигр» уже лежал на спине, вверх колесами, и свинцовые пули пулеметов вырвали из его каучуковых покрышек куски резины. Дрожь прекратилась, на экране замелькали фигурки роботов в камуфляжной окраске. Они двигались, как в компьютерной игре-стрелялке. Генерал Джонсон довольно хмыкнул, увидев, как слаженно и уверенно мазы начали передвигаться по пересеченной местности, прикрывая друг друга и выплевывая короткие языки пламени. В комнату ворвались звуки боя. Автоматы роботов коротко лаяли, и на них никто не огрызался. Большая часть выбралась на гребень воронки и стала поливать свинцом территорию вокруг себя.

– Вот видите, – показывая рукой на экран, начал свой рассказ Джонсон. – Почти никто не сопротивляется.

Но в следующее мгновение экран закрыло чье-то лицо, как будто кто-то заглянул прямо в глазок видеокамеры, потом по экрану побежали серые полосы, а звук боя запнулся на середине ноты.

Джонсон, довольный, заулыбался:

– Как я и ожидал, вертолет сбит ракетой «трехсотого», но это не может повлиять на исход боя, так как все мазы управляются автономно через спутник.

Он увидел побелевшее лицо Кисенгера и, поняв эту бледность по-своему, быстро разъяснил:

– Вы не волнуйтесь. После ночного инцидента мы немного перестраховались. И не стали посылать в зону людей. Пилот управляет машиной из соседнего зала, как и все остальные парни. Думаю, они уже закончили свое дело, а технику после заберет другой вертолет.

– Да плевать мне на то, что вы думаете! – рыкнул Гарри. – Что там дальше происходит? Вы видели лицо?

Это был Султанов.

И, срываясь на истерический крик, закончил:

– Не дай бог, если они его убьют. Мне он нужен живым, пока не…

Кисенгер запнулся на полуслове и, потрясая руками в воздухе, уставился на Джонсона:

– Вы меня понимаете?

Джонсон согласно кивнул и коротко приказал аналитику:

– Картинку со спутника. Живо!

Вилли побегал пальцами по клавиатуре, и на экране снова появилось изображение города и поля боя, правда, несколько с иного ракурса и менее четкое. Вилли подкрутил резкость и от неожиданности ойкнул.

Джонсон тоже не удержался и громко выругался:

– Oh, shit![1] Что там происходит? Не могу в это поверить!

Первое, что они увидели, был приземистый «тигр», снова стоящий на своих колесах и грозящий своими пушками уже невидимому космическому спутнику. Потом он увидел, как какие-то детские фигурки начали бегать по песчаной чаше кратера и собирать, как грибы в корзины, разбросанное везде автоматическое оружие и порушенные детали мазов.

Несколько роботов стояло на склоне кратера без движения с вывернутыми кронштейнами-манипуляторами, как будто с поднятыми руками, а на дне кратера снова разгорался яркий огонь со словами о божественной справедливости в центре холодного пламени.

И пламя это находилось в руках женщины, которая стояла в позе Родины-матери, как на Мамаевом кургане.

Алексей почувствовал, как качнулась земля. Как будто кто-то толкнул его в бок и сказал: «Просыпайся, брат! Пора!» Он заворчал спросонья, не понимая, где находится:

– Да встаю я, Данила, встаю!

И открыл глаза. Но ничего не увидел. Вокруг него стояла кромешная темнота и запах пыли. Рядом кто-то ворочался и чиркал спичками о коробок. Алексей рывком сел и провел руками по лицу, думая, что кто-то накинул ему на голову повязку и именно она застилает ему свет. Но снова ничего не произошло. Лишь фосфоресцирующие стрелки наручных часов высветили ему время. Было около шести часов утра. Наконец кто-то из глубины подал голос: