Роман осторожно, стараясь не попасть под свет из окна, выбрался из угла, выглянул на стоянку: Васина фура встала крайне удачно – теперь у седоков в БМВ неширокий выбор: либо остаться наблюдать за выходом из кустов, либо переставить машину к магазину, но частично потерять обзор дороги.

И пока бумер полностью скрывался за фургоном грузовика, Роман вздохнул – ну, с богом! – взошел на крыльцо и быстро поднял руку, нащупывая дверной колокольчик.

Звонок, на счастье, оказался совсем не валдайским – крепко-чугунным, кованым, а современным новоделом на хлипкой цепочке. Подвязка тихонько щелкнула в мощных, привыкших к штангам пальцах, и колокольчик без всякого предсмертного всхлипа упокоился в мозолистой боксерской ладони.

Роман неслышно скользнул в тамбур, прислушался: в магазине негромко играло радио.

Нащупал в кармане пистолет, снял его с предохранителя и резким рывком распахнул на себя дверь.

Щекастый недоросль от столь внезапного появления плечистого верзилы перепугался, разинул рот, оползая щеками… Глаза его метнулись в сторону, Роман проследил за взглядом и…

Понял, почему БМВ беспечно оставил магазин без присмотра: в углу за низким холодильником с пельменями, мороженым и заиндевевшими иноземными овощами-фруктами – кому они нужны в деревне?! – сидел, скорчившись, здоровенный бритоголовый бугай.

Только что он играл в какой-то тетрис на сотовом телефоне, только что его плечи были опущены, спина сгорблена…

Савельев, не дожидаясь, пока опомнится тренированный тихоновский боец, в один длинный прыжок – еще в воздухе готовя кулак для удара! – обрушился как ураган.

Кулак врезался в челюсть незадачливого охотника на «лис» чуть ниже уха, голова мотнулась, ударилась еще и о стену…

Сотовый телефон вывалился из ослабевших пальцев на пол. Парень мягко завалился в угол и, прижатый сбоку холодильником, остался сидеть на табурете – как будто спал.

Савельев выдернул из кармана пистолет, вытянул руку в сторону прилавка и направил ствол на выпучившегося продавца:

– Тихо! Ни звука! – подошел вплотную к бойцу, проверил зрачки – нокаут. – Сколько еще народу в машине? – спросил, поворачивая голову к онемевшему недорослю, так не вовремя заменившего маму за прилавком.

Тот суматошно затряс головой, обвисшие щеки трепыхались рыбьими жабрами, Витек пытался поймать воздух мгновенно посеревшими губами.

– Ну! Сколько человек засело в бумере?!

– Четыре… Нет! Три. Сиплый четвертым был.

– Сиплый – он? – мотнул Савельев головой на пребывающего в нокауте бойца.

– Угу, – сглотнул бедолага, диспетчер деревенского борделя, мелкий лавочник, качественно откормленный мамой на бабушкиных пирожках.

– Неси веревку.

– Какую?! – простонал перепуганный продавец.

– Крепкую! Мать твою…

Упоминание спящей мамы возымело действие: парнишка бочком поструился вдоль стеллажей – бутылки-банки-упаковки за его спиной опасно зашевелились – поволок пышные телеса к прилавку со скобяным ассортиментом.

– Быстрее!

Обвисшие щеки мелко подрагивали, Савельев выхватил из вибрирующих пальцев моток веревки, прищурился на вполне изготовленного к обмороку недоросля и сказал сердечно, просто и правдиво:

– Мне очень не хочется ломать тебе шею, Витя.

Поэтому сейчас я обмотаю этого товарища веревкой, а ты – стой тихо. Не пищи. Мы – поняли друг друга?

Голова недоросля мотнулась так истово, что чуть не обвалила инерцией хозяина на пол.

Входная дверь чуть слышно растворилась… Роман выбросил вперед руку с пистолетом… В магазин бочком входила Марья.

– Черт!! – вырвалось у боксера. – Я где тебе велел сидеть?!

– Так, Ром… я это…

– Короче!

– Все было тихо. Я подошла и посмотрела в окно – порядок.

Роман в мыслях обругал себя за очередной «наезд» на хорошо воспитанную жену художника и вручил Марии пистолет:

– Держи толстого под прицелом. Я этого бойца свяжу.

Занимаясь обмоткой пленника, Роман Владимирович продолжил беседу с нервно вибрирующим каждой жировой складкой диспетчером борделя:

– Ты знаешь, кто мы? Парнишка согласно икнул.

– Знаешь, что нам терять нечего? Жирок на плечах завибрировал отчетливей.

– Поэтому долго объяснять не буду: хочешь жить – отвечай. Понял?

– Да, да…

– Дороги перекрыты?

– Да!

– Менты тоже нас ловят?

– Ловят!

– Приказ «стрелять на поражение» был? Извиваясь, как толстый червяк, вращая глазами, толстяк изобразил пантомиму «а я откуда знаю?!».

– Мобила левая есть?

Паренек не уловил, о чем конкретно речь, и показал глазами на прилавок, где лежал его сотовый телефон.

Но звонить по телефону, по которому владелец может установить через оператора номер абонента, Савельев не собирался.

– Мне нужна чужая мобила. – Толстяк затрясся. – Вот только не надо врать! У тебя тут единственная точка в округе! Тебе сазаны весь хабар сваливают!

Рычание разъяренного боксера произвело неожиданный резонанс: пухлощекий пузан отшатнулся, сделал крошечный шажок к кассовому прилавку, засунул под него руку и… сверкнув закатившимися белками глаз, тяжелым кулем свалился в щель между прилавком и стеллажом.

– Во дает! – удивился Савельев и потопал смотреть, не случился ли с рыхлым поедателем сухарей сердечный приступ.

Поднял часть прилавка вверх, присел на корточки.

– Обморок, – сказал с намеком на облегчение и начал быстро сдирать с продавца яркие одежды: бейсболку и куртку. – Надевай поверх своей ветровки, – командовал Марии, – так чтоб толще выглядеть, садись за кассу и делай вид, что дремлешь. Кепку на лицо пониже козырьком натяни…

– А ты?

– А я обмотаю и этого и сволоку их в подсобку.

Обещанное перемещение тел Савельев выполнил в мгновение ока, запер на задвижку дверь в крепкое складское помещение без окон; Маша тем временем нашла в обувной коробке под прилавком две скромные телефонные трубочки и, проверив их на предмет работающей связи, одну протянула Савельеву:

– Вот. Этот подключен.

Роман отошел вплотную к входной двери, встал так, чтобы его не было видно из окон, – Мария скорчилась за прилавком, только объемные алые плечи и оранжевая макушка торчали, – дозвонился кому хотел и начал разговор:

– Ваха, здравствуй, это Роман Савельев. Быстро слушай, у нас мало времени. Тихон Шефилов держит на фазенде под Вышним Волочком какого-то вашего мальчишку. Готовит как барана на убой – биться…