Сейчас мой выход. Мои ноги ускоряются сами по себе, это у нас в крови, прогибаться и лизать. Сердце бьется быстрее, стараясь обогнать такт шагов. Окружающие смотрят на меня по–разному, но большинство с отчаянной завистью. Сейчас я самый интересный персонаж для Эммануила.

Бородатый император в широкой розовой мантии, похожей больше на ночную рубашку. Волосы сползают с его плеч и сливаются с одеждой, они тоже кажутся розовыми. Белые густые брови высоко приподняты, ему забавно видеть бегущего к нему трудягу и живчика. Эти болотно–зеленые глазки впиваются в меня, когда подхожу на дистанцию. Я опускаю взгляд, растягиваясь в улыбке. Это такая фишка, улыбаться не во время прямого взгляда, а опустив глаза, вроде застенчивости получается. Невинная откровенность для него. Так посоветовала мне когда–то дочь советника. Этим теперь благополучно пользуюсь.

Мое колено падает, голова склоняется. Торжественное молчание и милость императора сама липнет ко мне.

– Катэр! Мальчик мой! Вернулся, наконец! Встань, встань, наш верный страж, – произносит ленивый голос, язык его еле ворочается. Император не считает нужным говорить четко.

Чувствую, как задние ряды придворных мастеров орального секса начинают кривиться от зависти. Мое сердце понемногу успокаивается.

– Желаю вам здоровья и процветания, о великий император звезд и планет! – восклицаю. – Да не усомнится никто в вашей власти в мирах ваших, да возрадуются люди взору вашему ясному и думам вашим мудрейшим!

Эммануил расплывается в улыбке. Но недолгий экстаз быстро тускнеет. По выражению его лица видно, что императорский мозг начинает формулировать бесхитростный вопрос. Жду…

– Не замыслил ли кто заговора, мальчик мой?! – с ехидиной произносит он.

– Нет, ваше императорское величество! – восклицаю тоненьким голосом. – Все попытки пресечены, виновники уничтожены!

– Не вещают ли поганые языки обо мне?

– Нет, ваше императорское величество! Все попытки пресечены, смутьяны уничтожены!

– Не ставят ли под сомнение власть мою безмерную действиями своими неугодные?

– Нет, ваше императорское величество! Все попытки пресечены, преступники уничтожены!

– Молодец, мой мальчик! – бросает Эммануил. – Не зря, не зря я на тебя возложил должность ответственную. Вот, бездельники смотрите и учитесь, как надо работать! А то от одного упоминания о Рэе хвосты поджимаете! А ну мальчик мой, скажи, что нового на моей Рэе нынче?

Пересказал ему часть информации из сводок, часть о том, что сам видел, когда гостил по герцогствам. В основном кто, что построил, об охоте, про рыцарский турнир и о погоде. По виду Эммануил чуть ли не спал, но это обманчиво, он слушал и наслаждался.

Наконец, император сказал «довольно», я откланялся и растворился в общем строю. Еще часа полтора он слушал баллады других. Затем его вместе с диваном унесли рабы в опочивальню. Все стали расходиться, а я направился дальше, на поклон к советнику.

От розовых кафтанов приближенных к заднице императора рябит, но Эммануил любит розовое. И этот элемент прогиба нужно выполнять с особым изяществом и фантазией. Вроде ты одеваешься со своим вкусом, но как бы в розовое. Ой, опять розовое, и снова розовое, как так получается?!

Стараюсь скорее ускользнуть от этих цепких языков. Меня еще будут терзать, но не в этом зале. Советник, влиятельное лицо империи, он ждет и не терпит промедления.

Из зала ведет не одна дверь. Нужная будто магнитом притягивает меня. Встаю напротив нее и чувствую, что мой лоб вспотел, по спине катится капелька пота, щекоча кожу. Бьют мурашки, шея вспотела, колючий воротник душит, манжеты по запястьям трутся, как наждак. Хоть стой, как робот и не шевелись, пока не высохнешь. Мозг усиленно работает. Теперь никаких шаблонов и дежурных фраз, советник в ясном уме и твердой памяти, халтуры не потерпит, да и лести тоже.

Спустя минуту белокаменная дверь бесшумно въезжает в стену. Прохожу, киваю двум рыцарям в белых мундирах с золотыми окантовками и со шпагами на поясах. Эти ребята мастера фехтования и неплохие маги, уровня так четвертого–третьего. С ними шутки плохи. Меня не провожают. Смысла нет, дальше таких ребят будет великое множество.

Блуждаю по гранитным коридорам, спускаясь постоянно на пару ступенек через каждый пролет. Знаю эту длинную дорогу. Но опасаюсь пропустить нужный поворот. Дворец бесконечен и велик, такое ощущение, что до нас тут жили двухметровые гиганты.

Наконец меня встречают в большой и мрачной приемной.

– Эр Катэр–оун к советнику Феликсу, – бормочу я рыцарю в белом мундире. Он кивает, двое других его коллег бдительно стоят в сторонке. А он идет за дверь и вскоре возвращается.

– Подождите, – бросает он.

Жду. Минует час... Похоже, советник не так уж и спешит меня увидеть. Второй час... Считаю плиточки на стенах, изучаю лампочки в потолке, узоры на колоннах...

И вот вхожу в большой зал, по центру которого круглый бассейн, вокруг море полуголых служанок, у самых стен налеплены белые рыцари. В голубой водичке плещется старик Феликс, его пузо перекатывается, словно баллон с воздухом, удерживая советника на поверхности. Рядом стремясь к физическому контакту, плавают три его очаровательные, обнаженные любимицы.

Он замечает меня, но продолжает барахтаться, как поплавок.

Здесь жарко, как в пустыне. Стою, прею и жду минут пять–семь, рассматриваю прелести девушек, проведя за это время пару мысленных конкурсов красоты в различных номинациях по женскому телу. Почти все девушки новые, ни одной не помню с прошлого раза. Молодые, свеженькие пигалицы стараются вовсю, загорелые тела говорят, что все они с востока, возможно с Мериана. Феликсу достаются самые отборные красавицы, чувственные и податливые... Несчастные девицы, посматривают на меня, едва заметно выгибаясь и демонстрируя пикантные изгибы. Некоторые не совсем понимают, куда попали и что их в дальнейшем ждет. Они надеются, что их купит более молодой хозяин, стоит лишь понравиться мне или другому знатному. Но это не Мериан. Тут все иначе.

Для себя отмечаю, что старик Феликс любит больше грудастых, но западные рабыни – это редкость. Порода к людям тоже относится. Восток – задницы, потому что много носятся по пустыням, в жару тела подсыхают, а запад – сиськи, потому что молоко, молочные продукты, лес с теньком, раздолье и сеновалы, да и никто не гоняет особо. Запад это Орос, Бор и Гариам, там нет рабства, оттуда несомненно подворовывают крестьянок, но с трудом и риском для жизни. Надо будет намекнуть Феликсу про грудастых дочек Арлена.

Как ни странно, вся эта толпа девиц меня сейчас совсем не возбуждает.

Советник поднимается, для него есть специальные ступеньки. Ему помогают любимицы. Феликс плюхается своей волосатой наготой на полу–диван полу–кровать и кивает мне.

– Проныра Катэр, здравствуй, – бренчит он, закидывая руки на двоих подруг, что юркнули ему под плечи. Словно две кошки, что готовы прогибаться за еду. Хозяин держит их вечно голодными, добиваясь ласки и отзывчивости от своих животных.