– Если до встречи с Сарой тебе вздумается всерьёз заняться изучением пуговиц, то в библиотеке найдётся парочка книг на эту тему.

– Спасибо большое за совет, но… пожалуй, я откажусь. Это будет вечер импровизаций.

* * *

Раннее пробуждение не входило в привычки Квиллера, но в семь тридцать утра в воскресенье он уже выехал из своего амбара и направился в сторону Кеннебека. Оба склона лесистого холма, лежащего к югу от города, были запружены легковушками, фургонами и пикапами. Счастливцы, которым уже удалось найти хорошую площадку для обозрения, завтракали неподалеку от своих машин. В полдевятого все фотоаппараты были наготове.

Первой из-за гребня горы медленно выплыла машина шерифа и стала плавно спускаться по склону в сопровождении сотни одетых в шлемы велосипедистов. Квиллер надеялся, что среди спортсменов он не увидит зелёной футболки Ленни с номером девятнадцать на спине. Его надежды оправдались. Золотого и бронзового медалиста зрители встретили бурными аплодисментами, но вот получившего серебро среди велосипедистов не было. Значит, полицейские Пикакса отстранили его от соревнований, и бедняга уже, вероятно, находится на пути в Дулут.

Собравшиеся пребывали в радостном расположении духа, но внезапно прогремел ружейный выстрел. Толпа смолкла. После второго выстрела родители стали оттаскивать детишек к машинам.

– Просто кто-то охотится на кроликов! – раздался выкрик среди зрителей. Но все же полицейские из эскорта принялись переговариваться по сотовым, а машина шерифа дала задний ход.

«Нервы у всех на пределе, – подумал Квиллер. – К охотничьим выстрелам местные жители привыкли с детства. Однако стоило случиться преступлению, как всё изменилось!»

Перед тем как открыть чёрный ход амбара, журналист мельком заглянул в старый морской рундук. К своему удивлению, он обнаружил в нём картонную коробку с этикеткой:»Производство фермы "Замороженная индейка". Вес 12 фунтов . Хранить в морозильной камере, перед приготовлением размораживать в холодильнике».

«Взятка», – подумал Квиллер, но затем вспомнил что взяточничество – это, скорее, порок больших городов. В глуши, расположенной в четырёхстах милях севернее откуда бы то ни было, соседи с готовностью помогали друг другу и всякую поддержку принимали с благодарностью. Встает вопрос: что делать с птицей? Вспомнив урок Милдред, Квиллер решил, что вполне может справиться с приготовлением индейки, тем более что главную работу за него проделает духовка. Если последовательно выполнять все инструкции, то это занятие окажется менее трудоёмким, чем смена покрышки. Только вот понадобится большой противень с подставкой. В амбаре имелись две индюшачьи жаровни, но до сих пор их использовали по иному назначению. Тем временем сиамцы голосили в диапазоне пяти октав, и он запер их в кладовку, чтобы без музыкального сопровождения открыть презент и положить обернутую полиэтиленом птицу в холодильник.

В положенное время он включил радио, надеясь услышать сообщение о веломарафоне. Было интересно узнать, сколько велосипедистов стартовало, сколько сошло с дистанции и где сейчас находятся остальные участники велопробега. Вместо этого он услышал экстренную сводку. «Сегодня утром был обнаружен мёртвый рыбак, смерть которого наступила в результате многочисленных укусов пчёл. По словам медицинского эксперта, насекомые в огромном количестве напали на пострадавшего, так что тот погиб от удушья из-за аллергического отека гортани. Тело жертвы обнаружили в сдаваемом напрокат домике, принадлежавшем "Рыбоводству Скоттенов", расположенном на берегу ручья Блэк-Крик. На этот час мы не располагаем более подробными сведениями о трагедии, но в полиции сказали… что пострадавший не был… жителем Мускаунти».

Последняя фраза, произнесённая с особым значением, была типичной уловкой пикакского радио. Её следовало понимать так: расслабьтесь, он не из наших.

Квиллер почувствовал внезапную потребность навестить Обри Скоттена. Когда вокруг происходило нечто из ряда вон выходящее, он предпочитал держать руку на пульсе и потому по пути решил заглянуть в бар «Грозный пёс». В воскресное утро на изрытой колеями стоянке не было ни одного пикапа и вокруг большого круглого стола не раздавался смех фермеров. Журналист устроился за стойкой на единственном пригодном для отдыха стуле – остальные выстроились неровным рядом, чем-то напоминая противотанковые заграждения.

– Я бы выпил чашечку вашего фирменного горького кофе и съел знаменитый пончик трехдневной сухости, – обратился Квиллер к полусонному бармену.

Бармен поплёлся выполнять заказ. Неподалеку трещал дешёвый радиоприемник.

– Где вы приобрели эту махину? – спросил Квиллер. – У неё потрясающий звук.

– Нашёл, – ответил бармен.

– Вы слышали о парне, которого насмерть зашалили пчелы?

– Ага.

– А кто он такой, знаете?

– Рыбак.

– На вашей памяти такое уже случалось?

– Не-а.

– Вероятно, у него была аллергия на пчелиный яд…

– Наверное.

Как-нибудь Квиллер обязательно напишет статью о лаконичной субкультуре этого северного края. Вовлечение местных жителей в разговор было его хобби

– Такого потрясающего кофе я ещё не пил! Восхитительный вкус! – провозгласил Квиллер. – Как вас зовут?

– Эл.

– Спасибо, Эл. Желаю хорошо провести этот день.

А день и вправду был хорош – типичный для Мускаунти: солнце сияет, но при этом лучше иметь при себе свитер. В такой денёк красный кирпичный особняк Густава Лимбургера возвышался над окружающим ландшафтом, с достоинством снося печальное одиночество. Квиллер въехал в задний дворик и посигналил. Дверь в медовый сарайчик была приоткрыта, и после второго гудка на пороге появилась унылая фигура пчеловода. Перед Квиллером оказался вовсе не тот детина, который совсем недавно с воодушевлением болтал о пчёлах, блинчиках Луизы и старинной немецкой Библии. Великан поник и осунулся.

Квиллер выскочил из машины и направился к пчеловоду.

– Вы помните меня? – спросил он. – Я – Джим Квиллер. Вот приехал купить пару баночек мёда.

Не проронив ни слова, Обри исчез в темноте сарая и вернулся с двумя плоскими банками. Оплата производилась в полном молчании.

– Чудесный денек, не правда ли? – попытался завязать разговор Квиллер.

Обри осмотрелся, чтобы понять, какой сегодня денек, и отрешенно кивнул головой.

– Как дела у мистера Лимбургера? – не унимался Квиллер.

– Думаю, что по-прежнему, – пробурчал Обри.

– Вы слышали, что Луиза закрыла свою закусочную?

Пчеловод рассеянно кивнул.

– Как вам работается на индюшачьей ферме?

Обри пожал плечами и обронил:

– Нормально.

– Послушайте, Обри! У вас всё в порядке? Вас ничего не беспокоит?