Экспедиция П. П. Семенова была очень плодотворна, его открытие считается одним из крупнейших за всю историю исследования Земли, и по праву в 1906 году он получил по решению российского императора, приставку к своей фамилии и стал известен всему миру как Семенов-Тян-Шанский.

Исследования Тянь-Шаня были продолжены Н. А. Северцовым, Ч. Валихановым, Н. М. Пржевальским, И. В. Мушкетовым и другими, но основные черты строения горной системы были выявлены ее первооткрывателем П. П. Семеновым-Тян-Шанским.

На выходе из ущелья установлен памятник Петру Петровичу Семенову-Тян-Шанскому: молодой исследователь в полевой одежде ведет лошадь…

А наивысшая вершина Тянь-Шаня была открыта лишь в 1943 году. Топограф Рашит Забиров обнаружил вершину, которая была на полкилометра выше Хан-Тенгри. Ее назвали тогда, за два года до победного завершения Великой Отечественной войны, пиком Победы.

Открытия гор, рек, пустынь, озер и болот в Центральной Азии, сложнейшем по рельефу районе на поверхности земного шара, начались за два тысячелетия до нашей эры. Но и в середине XIX века Центральная Азия представляла собой огромное белое пятно. В нем работали многие исследователи из разных стран мира. Но во всем мире единодушно первым называют имя Николая Михайловича Пржевальского, русского офицера, уроженца Смоленской губернии.

За рапорт с просьбой перевести его служить на Амур молодой офицер Полоцкого полка Пржевальский получил трое суток гауптвахты.

Маршруты путешествий К. М. Пржевальского

Ему было 27 лет, когда в 1866 году его просьба о переводе на службу в Восточную Сибирь была удовлетворена. В следующем году он обращается в Русское Географическое общество с просьбой командировать его в экспедицию в Среднюю Азию. П. П. Семенов (Тян-Шанский), возглавлявший тогда общество, предложил ему сначала испытать себя на Дальнем Востоке, в Уссурийском крае, на Амуре. Пржевальский блестяще выдерживает это испытание. После издания за свой счет книги «Путешествие в Уссурийском крае», он отправился в свое первое центральноазиатское путешествие.

Экспедици достигла Тибета, затем вышли к великой реке Китая Янцзыцзян, но еще почти месяц идти до Лхасы…

Два года об экспедиции Пржевальского ни в Петербурге, ни в Пекине ничего не знали. В Географическом обществе стали готовить большую спасательную экспедицию, запросили на нее средства от правительства. Но тут пришло сообщение из русского посольства, что один китайский чиновник, прибывший из Алашаня, уверяет, что с Пржевальским все в порядке – он возвращается назад, избрав другой путь: через пустыню Алашань и центральную часть Гоби.

Полтора месяца потребовалось на пересечение пустыни Гоби, жаркой и безводной. Единственным источником воды были очень редкие колодцы да небольшие мелкие озера на глинистых такырах, куда пригоняли монголы на водопой табуны лошадей и стада коров. Эта нагретая солнцем, взмученная копытами животных вода совершенно непригодна для питья, но приходилось пить и ее, заваривать в ней чай. Был однажды случай, когда, отойдя от одного такого озера, отряд не встретил колодца, о котором говорил проводник. Его не было и через 10 и через 20 километров… «Положение наше было действительно страшно, – записал в дневнике Пржевальский, – воды оставалось в это время несколько стаканов. Мы брали в рот по одному глотку, чтобы хотя немного промочить совсем почти засохший язык. Все тело наше горело как в огне, голова кружилась…» Что делать? И Пржевальский приказал казаку и проводнику скакать вперед до тех пор, пока не появится колодец. Какова же была их радость, когда увидели казака, скакавшего во весь опор назад. Он вез с собой воду в чайнике. Колодец есть!

Они пришли в Ургу, главный город Монголии. Путешествие, продолжавшееся три года, закончено. Преодолено 12 тысяч километров по территории Центральной Азии. Это было самое большое из пяти путешествий великого географа. Дважды пересек Пржевальский пустыню Гоби и установил, что, вопреки прежним представлениям, это не куполообразное поднятие, а чаша, окруженная горами, и преимущественно не песчаная, а каменисто-глинистая пустыня. Несколько недель провела экспедиция в пустыне, над которой высился могучий Ала-Шань, громадный горный хребет – на том месте, где на карте обозначено было совсем небольшое возвышение.

В китайской области Ганьсу им исследована восточная часть горной системы Нань-Шань. Именно там он написал: «Я первый раз в жизни находился на подобной высоте, впервые видел под своими ногами гигантские горы, то изборожденные дикими скалами, то оттененные мягкой зеленью лесов, по которым блестящими лентами извивались горные ручьи… Я сохранил в памяти этот день как один из счастливейших в целой жизни…» С восточной стороны, открытой муссонам, хребты заросли пышными лесами, через которые протекают бурные реки, а на западе – сухо, там ощущается дыхание пустыни Алашань.

Пржевальский был здесь первым из европейцев, отсюда прошел он в Тибет по дороге, которой веками пользовались буддийские паломники. Она привела к таинственному озеру Кукунор (Цинхай). Расположенное на высоте 3200 метров, оно не имеет стока. «Мечта моей жизни исполнилась», – записал Пржевальский, когда увидел темно-голубые волны озера, к которому стремились до него европейские путешественники Рафаэль Пумпелли и Фердинанд Рихтгофен, так и не сумевшие его достичь. Отсюда он направился к истокам Хуанхэ и Янцзы и открыл водораздельный хребет Баян-Хара-Ула.

Во втором путешествии в Центральную Азию Пржевальский добрался до другого, совсем уж загадочного озера, местоположение которого не было известно, хотя мимо него еще Чжан-Цянь проложил Великий шелковый путь. Лобнор, расположенное в восточной части Таримской котловины, славилось издавна своим непостоянством: от года к году и по сезонам меняются его размеры, очертания, глубина, соленость его вод. Все зависит от блужданий впадающих в него рек Тарима и Канчедарьи. Пржевальский зафиксировал местоположение озера и описал его особенности в 1872 году.

От Лобнора, где оставил караван, Пржевальский налегке с четырьмя спутниками поднялся на Тибетское плоскогорье. В условиях высокогорной зимы при недостатке топлива и воды небольшой отряд прошел за 40 дней более 500 км, и там, где на 39° с. ш. на карте изображена была равнина, они открыли разделяющий две котловины – Таримскую и Цайдамскую – громадный хребет Алтынтаг. Этот хребет обозначил северную границу Тибета. И она оказалась на 300 км севернее, чем считали раньше.

Новый, 1877 год встречали в горах Алтынтага, а вслед за тем, 15 января, отметил Николай Михайлович десятилетие, как он говорил, своей «страннической жизни». Ровно 10 лет назад выехал он из Варшавы, где преподавал в юнкерском училище, в первое свое путешествие, в Уссурийский край, на Дальний Восток.

…Новая попытка проникнуть в Тибет оказалась безуспешной – пришлось вернуться из-за мучительной болезни, возникшей у Пржевальского и некоторых его спутников – постоянное соприкосновение с соленой пылью вызвало сильный зуд кожи. И все же это была экспедиция многих больших открытий.