– Ты была в сговоре с Симоновым, – проговорил он с нажимом на каждое слово.

– Он тебе это рассказал?

– Не важно, кто именно. Главное в том, что это было. Да? – Трофим смотрел жене в глаза, вырывал из нее признание.

Он требовал сказать правду и угрожал наказанием за ложь.

Тамара правильно все поняла.

– Да. А почему я должна была тебя терять?

– Потому что ты изменила мне с Виталиком. Или это уже не считается?

– Об этом нужно забыть. – Тамара закрыла глаза и закусила нижнюю губу.

– А Симонов забыл? Он тебя выследил, когда ты встречалась с Виталиком, и сказал об этом Марьяне. А она сообщила Никите.

– Да, было такое. – Тамара хлопала глазами, как будто это могло отвлечь его внимание от лжи, которой она его потчевала.

– Но на самом деле он никого не выслеживал. Это была ваша с ним версия, направленная против меня. Ты пришла ко мне и наговорила на Марьяну. Я пошел выяснять у Симонова. Он оставил меня в дураках. Нет, вы вдвоем! Ты хоть понимаешь, что обманула меня? Сначала с Виталиком, сейчас – на пару с Симоновым! Тебе не надоело меня предавать? – кипятился Трофим.

– Я тебя не предавала! – Тамара приложила к груди ладони и мотнула головой.

– С Виталиком у тебя ничего не было?

– Это все в прошлом.

– Зато Симонов в настоящем.

– У нас с ним ничего нет.

– А я тебя спрашивал, есть у вас там что-то или нет? Почему ты об этом сказала? Потому что рыльце в пушку!

– Что ты такое говоришь? Чтобы я с этим недоделком?.. – Тамара скривилась.

– А если бы он был таким же красавчиком, как Виталик?

– Ни Виталик, ни Симонов мне даром не нужны. Только ты! Поэтому я и связалась с этим ментом. Он подъехал ко мне, сказал, что хочет вернуть себе Марьяну, а мне – тебя. Потом Симонов позвонил и сказал, чтобы я приехала за тобой в пивной ресторан. А что здесь такого? Ты едва держался на ногах. Твоя Марьяна подставила тебе плечо? Нет! Это сделала я!

– И не только плечо. – Трофим скривил губы.

– А что здесь такого? Я твоя жена! Имею полное право!

– Это твое право заметил и Симонов. Скажи, тебе нравится демонстрировать свои полномочия перед мужиками?

– А ты тогда видел Симонова? Он открыл дверцу, отошел в сторону и не смотрел на нас.

Трофим задумался, вспомнил тот момент, когда Марьяна застукала его в машине в объятиях Тамары. Он видел ее лицо, но Симонова не заметил. Значит, мент действительно отвалил в сторону.

Во-первых, Симонов должен был остаться незамеченным. Во-вторых, на что ему там смотреть, если он и без того все видел? Они с Тамарой лежали в постели и обсуждали коварные планы.

Трофим крепко сжал кулаки, пытаясь успокоить нервы, гудящие от напряжения. Ему нужно было охладить голову. Она слишком быстро наполнялась дурными мыслями. Он и против Марьяны себя в два счета накрутил, и Тамару с той же легкостью обвинил в очередном супружеском грехе. Но получается, что Марьяна чиста перед ним. А Тамара уже два раза предала его. Сначала с Виталиком, затем с Симоновым.

– Он не видел, а я – очень даже. Ты обманула меня! Это раз! Ты не призналась в этом! Это два! Как нам после этого жить?

– У меня есть оправдание. Я готова была на все, чтобы вернуть тебя!

– А если ты спала с Симоновым?

– Нет!

– Я сейчас поеду к нему и спрошу. Этот подлый тип обязательно скажет, что спал с тобой! Он мстит мне за Марьяну, только рад будет сделать больно.

– Но я с ним не спала! – Тамара развела руки, как будто хотела распахнуть перед ним душу.

– Я могу тебе верить?

– Ты должен!.. Ты же видишь, что я пытаюсь тебя вернуть! Ты не можешь меня за это осуждать!

Здравый смысл призывал Трофима согласиться с ней, но он упрямо мотнул головой. Тамара должна была сказать ему о своем сговоре с Глебом Симоновым. Тогда он мог бы простить ее. Но она этого не сделала. А сговор был. В нем участвовала не только Тамара, но и Лариса.

Трофим криво усмехнулся. Теперь он понял, почему Тамара так быстро спелась с Ларисой. Оказывается, они были ягодками с одной веточки. На ней Симонов их и крутил.

Самовнушение – сильная вещь. Никита чувствовал себя так, как будто сегодня днем перед ним открылись ворота лагерной зоны, и он вышел на свободу. Лариса встретила его, привезла домой, натопила баньку, напоила виски, утолила многолетний голод. Ему так хорошо с ней было, что он воспринял как реальность собственную фантазию, порядком подогретую возлияниями и возлежаниями.

– Может, баиньки пойдем? – спросила Лариса.

Она сидела перед ним нагишом. Волосы высушены и расчесаны. Плечи расправлены, грудь приподнята, живот подобран, изгибу бедра придана сексуальная крутизна.

– Ты споешь мне колыбельную? – осведомился Никита.

– И спою, и сыграю. – Женщина кокетливо улыбнулась.

– Ты можешь.

– И могу, и хочу. Но только для тебя. Так будет всегда.

– Вечный кайф?

– Мне нравится твое настроение.

– А ты можешь его испортить? – спросил он.

Язык тяжело ворочался во рту, глаза слипались, но Никита знал, как взбодрить себя. Нужно всего лишь уколоть Ларису и посмотреть, как ее корежит.

– Зачем?

– Так, чисто приколоться. Хочешь, я испорчу тебе настроение?

– Попробуй. – Лариса продолжала улыбаться, но внутренне напряглась.

– А если я хочу Марьяну? – спросил он.

– Она фригидная.

– Ты откуда знаешь?

– Марьяна говорила.

– Нет холодных женщин, есть плохие кочегары.

– Все фригидные женщины так думают. Поэтому они постоянно находятся в поисках хорошего кочегара. Такие дамочки – самые крутые шлюхи. Марьяна не исключение. Думаешь, почему она Глеба своего бросила, с Трофимом не захотела? А официанткой зачем пошла работать? Сегодня с одним клиентом, завтра с другим. Вдруг хороший кочегар найдется!

– Так, может, я ей помогу?

– Не поможешь. Кочерга у тебя не той системы.

– Что?! – обиженно встрепенулся Никита.

– Это не ты виноват. Печка у нее слишком большая. А мне как раз. Поверь, только со мной ты будешь чувствовать себя настоящим мужчиной. – Лариса посмотрела на него так, будто пыталась внушить ему комплекс неполноценности.

Никита просто не мог не возмутиться.

– Я – настоящий мужчина! – заявил он и вдруг захотел ударить себя кулаком в грудь.

– Со мной – да.

– Не только с тобой!