Сквозь темные кроны деревьев проглянула звезда вечерняя, а они лежали, обнявшись, и говорили невесть о чем. И было им так хорошо… Ухнула где-то сова и прошлась кругами над ними, светом их озаренная, Матерь-Сва премудрая, Любомудра ясноокая, Берегиня Любви, Вербушки Истинной хранительница и книги древней, Книги Сияний…

Егор радостно вскинулся к ней, перстами забинтованными потянулся и промолвил Ирине:

— Не бойся, это мой ангел ночной…

— Крылатое Солнце, — отозвалась она и счастливо засмеялась.

Вышли они к биваку затемно и застали всех в сборе. Старшина неспокойно оглядел их и проговорил:

— Ладно, с аэродромом успеется, вас выведем и потом вернемся опять. Пока еще нет там самолетов, не велика потеря… Пошли!

Разведчики возглавляли и замыкали цепочку идущих, Мошняков стал уверенным и стремительным, как волк. Он только изредка останавливался, подняв руку, тихо всвистывал, все замирали, давая ему возможность вслушаться в ночь. Они пересекли речку, шли какими-то лугами и полями на восток. Старшина словно видел во тьме, уверенно двигался напрямик одному ему ведомой тропой, и к утру ползком пересекли линию фронта. Изредка взвивались ракеты, кое-где постреливали. Враги заметили их уже перед русскими окопами в свете зависшей ракеты и открыли пулеметный шквал. Пришлось затаиться в воронках, пока фашисты не успокоились и не приполз к ним посланный к своим Воропаев. Он предупредил о выходящей группе. Резким броском по команде старшины они преодолели последние десятки метров нейтральной полосы и свалились в глубокий окоп.

— Слава Богу! — громко промолвил Окаемов, — живы!

Их провели извилистыми ходами в блиндаж с прикрытым плащ-палаткой входом. В глубине блиндажа тускло горела коптилка из снарядной гильзы, за наспех сколоченным из снарядных ящиков столом сидел уже немолодой майор в старомодном пенсне на носу. Он устало оглядел вошедших и выслушал доклад старшины, прикрывая нечаянный зевок ладонью. Долго и подозрительно разглядывал мандат Быкова, хмыкал и молчал. Потом коротко обронил:

- Накормить и спать, утром разберемся… дама пусть разместится у санитарок. Все! Рассветает…

— Как связаться с Москвой? — спросил Быков.

— Завтра!

Такой равнодушный прием слегка озадачил их, но волнение и трудный переход притупили сознание, на самом деле хотелось только отдыха. Мошняков увел Окаемова и Николая в землянку к разведчикам, а Егор с Ириной в сопровождении Воропаева разбудили двух санитарок, и они уступили ей место на нарах в просторном блиндаже. Егор сжал ей на прощание руку, пошел следом за провожатым, оглядываясь и примечая, где оставил ее и как отыскать утром. Когда залез в землянку, Окаемов с Николаем уже спали вповалку в ворохе свеженакошенной травы на земляном полу. Егор смотрел на них при свете зажженной спички, рои мыслей пронеслись у него в голове, пока она горела, все вспомнилось недавнее, прожитое с ними бок о бок. Он опустился на колени и прилег рядышком, жадно вдыхая вянущий дух разнотравья, ощущая спиной тепло их тел, слыша их мерное успокоенное дыхание, охраняемое теперь многими людьми и машинами, пушками и танками, бессонными командирами и миллионами живых сердец, грохочущих в этот миг от Балтийского до Черного моря в сырой земле окопов и блиндажей.

Как всполох беззвучной зарницы, полыхнул и угас образ Ирины в его сознании, а потом они встретились в каком-то огромном осьмигранном храме с выбитыми окнами и ясным солнечным светом под куполом. Пол храма пророс мягкой пушистой травой меж древних мраморных плит, истертых ногами, а в самом его центре увидел Егор алую мозаику на золотом круге… Это был древний знак Солнца — свастика, только концы ее были загнуты в другую сторону и закруглены по ходу солнца. И этот древний крест не пугал, не казался пауком, какой он видел на хвосте сбитого Серафимом самолета. Она бежала и катилась живородным солнцем, и от нее исходили лучи и свет волшебный бил лучами в сводчатые окна, через все восемь стен-граней, Егор выглянул в окно и увидел, что храм расположен высоко на холме и словно летит над землею, так он легок и светел был, так искусно возведен и изукрашен белокаменной резьбой… Только вот не мог понять, почему выбиты окна. Ирина была рядом с ним, и он ощущал ее столбом серебряного света, они вышли из храма, ему захотелось взглянуть на него снаружи. Спустились по древним, истертым ступеням поросшим травой, а когда Егор поднял глаза на купол, то увидел его окованным червонным золотом, а на самом верху был воткнут в него огромный русский меч с перекрестьем рукояти и казался крестом чудным… Егор удивленно промолвил:

— Но почему меч на куполе?

— Наши предки клялись мечом, на тризнах клялись, воткнув меч в купол насыпанного кургана над князем, и оставляли его в назидание всем пришлым врагам… Наши предки клялись мечом, и русского меча так боялись греки и визаняийцы, персы и мидяне, иудеи и прочие варвары непросвещенные, что при возникновении христианства русский меч стал символом клятвенным во всем тогдашнем мире. Русскому мечу молятся досель во всем мире…

- Откуда ты это знаешь?

— Я спросила у белых монахов… так написано на хоругвях Знаний, возвращенных ими на Русь.

— Кто храм пытался разрушить?

— Беспамятство… Самый страшный Бес посланный Тьмой на погибель Руси. Но кто с иным мечом к нам придет, от меча и погибнет… от Нашего меча, так и написано. Русский меч неколебим на куполе Неба! — так говорят белые монахи.

По просьбе Быкова передали шифровку в Москву о выполнении задания. За ними была послана специальная машина, и уже к вечеру следующего дня она прибыла в штаб дивизии. За рулем легкового автомобиля сидел немолодой уже человек в гражданской одежде. Когда Егор и Окаемов подошли к машине, они увидели предупредительный жест руки шофера и смирили свои чувства. Это был сам Лебедев. Плотный, среднего роста крепыш с седой головой и румяным лицом. Ловко играя «шофера», он услужливо распахнул перед ними тяжелую дверцу и пригласил занять место в просторном салоне, обитом тканью и хрусткой кожей.

Окаемов попросил:

- Мы тут с Быковым решили, — необходимо взять еще двоих.

— Зачем?

- Это костяк будущей группы. Я так думаю, что зря меня из лагеря не стал бы вытаскивать.

- Стал бы, не обижай, — он сам сходил к стоящим в издальке офицерам из особого отдела и быстро договорился.

Наконец один ушел и скоро привел Ирину с Николаем. Все тесно уселись на заднем сиденье, Окаемов расположился рядом с шофером. Когда отъехали на приличное расстояние, Лебедев вдруг остановил машину и радостно обнял Окаемова.

- Ну! Здорово, старина! — повернул возбужденное лицо к Быкову и добавил, — молодец, Егор! Спасибо, я уж и не чаял дождаться. Рассказывайте! — он включил передачу, и машина легко взяла с места. — Под ногами у вас ящик особых гранат, — подготовьте их к делу, синей краской помечены взрыватели с большим замедлением… Есть сведения, что в наш тыл прорвались мотоциклисты и танки противника, В случае чего примем бой… кто бы нас ни попытался взять… Слышите? Это приказ!