– Эй, ты где?

Между тем ликующий народ был уже совсем близко, слышалось дружное шлепанье лаптей. Старики, у которых непонятно, в чем душа держится, работали посохами, как при гребле на каноэ, и нисколько не отставали от остальных.

– Батюшка ты наш! – заголосил лидирующий дед, превосходящий меня по возрасту раз в пять. – Спаситель, надежда! Дождалися! – Он подбежал ко мне и рухнул на колени. Сейчас же подоспели остальные и окружили меня плотным кольцом. Они плясали, хлопались в ноги, кричали витиеватые здравицы и, наконец, подхватив меня под белые ручки, повели в город.

Все эти люди произвели на меня странное впечатление. Они были как-то чересчур одинаковы, словно создавались сразу всем скопом. Больше всего это сборище походило на массовку в кино, а город – на декорацию. Маленькие домики с резными украшениями казались только что выпиленными лобзиком и покрытыми олифой, нигде не было ни кучки мусора, улицы, несмотря на оживленное движение пешеходов, заросли густой муравой.

Триумфальное шествие, посвященное моему прибытию, завершилось на главной площади, у высокого помоста, на котором чинно восседали князь с княгиней.

Здесь сопровождающие лица расступились, и я предстал пред светлые очи. Странное дело, никого из них совершенно не удивлял мой костюм спортивного покроя, испачканные тиной туфли и стриженая шевелюра с проблесками паутины.

Князь, видный седобородый мужчина, обратился ко мне с длинной речью, из которой я понял, что они здорово рассчитывают на меня как на единственного чудо-богатыря в округе, ибо движется на них несметное (я поежился) войско кочевников хана Чимбая и сегодня же будет здесь. Кочевников-то они не боятся. «Бивали и раньше», – усмехнулся князь и подмигнул блестевшей на солнце дружине. А вот сам хан, силищи необоримой, в панцире из драконьей шкуры, что ни мечом, ни копьем, ни стрелой каленою не пробьешь, представляет серьезную опасность. Победить этакое чудовище может только богатырь, щедро одаренный природой, сильный, ловкий и мужественный. Вроде меня. И если я в данный момент не очень занят, то как насчет того, чтобы встретиться с ханом в чистом поле во главе надежной и верной дружины.

Все взоры были устремлены на меня. Нужно было произнести что-нибудь соответствующее моменту, инстинктивно я чувствовал, что всякие объяснения неуместны, мой отказ просто не прозвучит. Еще и побьют, чего доброго. Но едва я открыл рот, чтобы поблагодарить за доверие, как на сторожевой башне бешено заорал дозорный: «Вороги идут!» Сейчас же с другого конца городка отозвался колокол. Народ забегал, засуетился, дружинники вскочили на коней. Я поразился, среди них были совсем маленькие пацанята.

«Эти-то куда, – подумал я, – с кем они могут сражаться?»

Между тем конная дружина выстраивалась позади меня, и мальчишки были самыми шустрыми. Они размахивали огромными мечами и весело перемигивались.

Неожиданно я заметил, что один из них был в кедах.

В этот момент ко мне подвели коня. Это был могучий мохноногий буланый жеребец, к его седлу были пристегнуты щит, меч и копье.

«Господи, да что же это делается!» – очумело думал я, когда ликующий народ сажал меня в седло. До сих пор мне как-то ни разу не приходилось ездить верхом, но когда открыли ворота, и вся дружина рванулась вперед, мой буланый жеребец тоже поскакал, и я уже не мог сосредоточиться ни на чем, кроме желания удержаться в седле и не упасть под копыта.

Навстречу нам, по склону соседнего холма, неслось несметное – человек двести – войско во главе с самим Чимбай-ханом. Он высоко подпрыгивал в седле, неистово колотил пятками коня и время от времени оглядывался на своих кочевников.

Выехав на равнину, оба войска остановились. Я хотел было последовать общему примеру, но не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Чимбай-хан тоже не остановился и скакал теперь мне навстречу, потрясая копьем. По сценарию, видимо, так и полагалось, потому что сзади я слышал ободряющие крики: «Дай ему, дай!» Я попытался на ходу отстегнуть щит.

Посреди поля мы встретились. Когда столкновение казалось неминуемым, я судорожно вцепился в то, что обычно называют вожжами. Конь, к моему изумлению, остановился и затанцевал на месте. Тогда я заметил, что Чимбай-хан скачет не так уж стремительно и все время оглядывается на свое войско. Подъехав ближе, он остановился, опустил копье и заговорил:

– Слушай, дорогой, погоди драться, я тебе сейчас все… Ай! Сережка! Товарищ Шестерехин! Ай, шайтан!

– Рустам Махмудович! – закричал я, узнав своего соседа, начальника АХО нашего института. Никогда в жизни, даже в самом кошмарном сне не мог бы я представить в таком виде этого солидного хозяйственника. Строгий костюм его был небрежно прикрыт чешуйчатыми латами, отливающими золотом, галстук выбился из-под кольчуги. Обут он был в яркие курносые шлепанцы на босу ногу.

– Ай, молодец! – радовался он. – Я думал, совсем пропадать придется, думал, с ума сошел, ишак старый! А ты как здесь очутился?

– Я с работы шел и… – договорить мне не удалось, здоровенный ком земли саданул меня в плечо и разлетелся на тысячу кусков. Это было предупреждение за пассивное ведение боя.

– Бежать надо, – сказал Рустам Махмудович, поворачивая коня в сторону леса.

– Не могу, – пролепетал я, – не умею я верхом…

Через минуту оба войска разразились истошными криками: «Чимбай-хан в страхе бежал с поля боя, преследуемый чудо-богатырем!» На самом деле я, вцепившись в гриву своего коня, бежавшего на привязи за лошадью Рустама Махмудовича, думал только о том, как добраться до леса и не вылететь из седла раньше времени. Вдруг войско кочевников пришло в движение, и несколько конных отрядов поскакали нам наперерез.

Я был в отчаянии: Рустам Махмудович не мог прибавить ходу, опасаясь вытряхнуть меня, а лес был все еще безнадежно далеко. Скоро мы уже слышали приближающийся топот копыт и гортанные крики, звучащие весьма многообещающе. Вот уже краем глаза я увидел силуэт несущегося ко мне во весь опор кочевника, где-то рядом грустно пропела стрела, и вдруг…

На вершине ближайшего холма появился всадник а папахе и бурке, за ним, блистая шашками, скакали лихие эскадроны Красной Армии со знаменами, тачанками и пулеметами.

Кочевники, видимо, тоже были поражены, они немедленно прекратили нас преследовать и повернули обратно. Всадник в бурке и его конница поскакали за ними вдогонку, а мы с Чимбай-ханом, потерявшим от последних впечатлений дар речи, на всем скаку влетели в заросли кустарника на опушке леса. Мой конь остановился так внезапно, что я не удержался в седле и покинул наконец это мое временное пристанище, шлепнувшись на землю.

Здесь, в кустах, мы смогли перевести дух, осмотреться и рассказать друг другу о своих приключениях.

Как я и думал, Рустам Махмудович подался в ханы не по доброй воле, всего час назад, возвращаясь домой из поликлиники, он и не помышлял о военной карьере и решил заглянуть по пути в рощу, ввиду наступления грибной поры. Однако собирать грибы ему не пришлось, так как, едва оказавшись в роще, будущий Чимбай-хан встретил ватагу ребятишек, которые сейчас же заявили ему, что он окружен и сопротивление бесполезно. Сообразив, что грибов ему сегодня не видать, Рустам Махмудович решил тихонько ретироваться, но неожиданно был схвачен чьими-то крепкими руками.