Как только машина Бекбулатова выехала из цеха и скрылась в темноте, охранники расслабились и начали бурно обсуждать свои будущие гонорары.

– Слышал, Гасан? Кучу бабла получим после сделки, – толкнул один из головорезов своего коллегу локтем в бок. – Ты себе что купишь?

– Ну, не знаю. Яхту хочу.

– Зачем тебе яхта?

– Девушек катать. И вообще – мне с самого детства нравятся корабли. Я даже хотел в моряки пойти. А ты, Максуд, на что потратишь деньги? – спросил он в ответ.

– А мы с братом Салманом решили, что, как только насобираем нужную сумму, откроем свой ресторан.

– Неплохо, – загалдели бандиты.

– А я куплю себе «Феррари», и все девушки будут мои, – заносчиво заявил один из них, смазливый молодой кавказец.

– Иди сначала вылечи свою гонорею, ловелас, – крикнули ему из-за спины, и все присутствующие громко засмеялись.

Пока бандиты делились друг перед другом своими неосуществленными мечтами, водитель фуры дядя Толик с искоркой в глазах слушал весь этот мальчишеский бред. Когда смех затих, он постучал ладонью по кабине машины, чтобы привлечь к себе внимание. Все обернулись.

– Алё, орлы, харэ делить шкуру неубитого медведя, – с улыбкой сказал дядя Толик. – Пора по коням.

– По коням, пацаны!

Водитель, потирая озябшие ладони, сел в фуру с невинной надписью «Детское питание» на борту и завел двигатель. К нему в кабину запрыгнул один из людей Бекбулатова, тот самый Гасан, мечтавший о яхте. Поправив висевшую у пояса кобуру с пистолетом, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Если что – буди.

– Да что тут может случиться? «Крыша» у нас железная, – водитель кивнул в сторону окошка.

Стоявшие рядом с ним два полицейских бросили окурки под ноги и, смачно сплюнув в сторону, сели в патрульную машину ГИБДД.

Фура не спеша выехала с территории консервного завода. Впереди ее сопровождала машина полицейских. Сзади на джипах ехали люди Бекбулатова. Согласно договоренности, замыкающие сопроводили груз до черты города, потом развернулись и направились обратно на виллу. Выехав за город на трассу, менты включили проблесковые маячки. Набрав скорость, дядя Толик посмотрел на задремавшего соседа. После чего покрутил ручку радио на магнитоле и добродушно ухмыльнулся. Из динамиков зазвучала песня Тани Овсиенко «Дальнобойщик». «Он знает лучше всех… что наша жизнь – шоссе, шоссе длиною в жизнь», – подпевал он себе под нос.

* * *

Клим с сумкой стоял на перекрестке, нервно куря и поглядывая на часы. Комар сказал, что будет через минуту. Прошло пять, а его все еще не было.

– Черт, опоздаем же! – выругался Байков и тут же услышал гул мотора.

К нему подлетел старенький «жигуль». За рулем сидел Комар.

– Запрыгивай! Чего стоишь как столб!

Клим бросил сумку на заднее сиденье, плюхнулся рядом с Комаром, и они рванули по ночному городу.

– Ты что, угнал машину?

– А ты думал, что мне ее кто-то одолжил? Не дрейфь – до утра вернем на место. Хозяин и не заметит.

На выезде из города они съехали на обочину и заглушили двигатель. Комар сверил время.

– Минут через десять будут тут. Вот видишь, все идет по плану. А ты нервничал. Перекур.

В полной тишине они сидели в засаде и напряженно вслушивались. За десять минут мимо них проехали лишь две иномарки. Наконец сзади показалась полицейская машина с мигалкой. Следом за ней мчалась огромная фура.

– А вот и наши клиенты.

Довольно потирая руки, Комар положил одну руку на руль, а вторую на ключ зажигания. Пропустив машины, он завел свой «жигуль» и поехал следом, постепенно набирая скорость. Расстояние между ними и фурой стремительно сокращалось.

– Готовься, – сказал Комар.

Клим перегнулся через спинку, схватил сумку и положил ее себе на колени. Внутри лежала куча каких-то инструментов, в которых Комар не сильно-то и разбирался. Да и ладно. Клим сказал, что сам справится. Засунув за пояс пару «железяк», Байков дождался, когда они вплотную подъедут к фуре. Опустив стекло, он вылез из машины и осторожно забрался на капот. Сделал шаг, протянул руку и схватился за ручку задней дверцы фуры. После чего поставил ногу на выступавшую внизу подножку и принялся взламывать замок. В этот момент «жигуль», наехав на ямку в асфальте, дернулся и вильнул в сторону. Комар тут же вывернул руль и снова «спрятался» за фурой. Слава богу, фары он выключил заранее. Иначе либо менты, либо дальнобойщик его обязательно засекли бы. Клим обернулся и покрутил пальцем у виска.

Забравшись внутрь, Байков достал из кармана фонарик и посветил: фура была наполовину забита ящиками. На всю, наверное, денег не хватило. Клим поплевал на руки и начал подтаскивать наркогруз поближе к дверям. Фура начала петлять по горному серпантину, и ящики стало швырять из стороны в сторону. Эге, так и водила может услышать и заподозрить неладное. На очередном повороте Клим распахнул двери, закрепил их, чтобы не хлопали, и принялся выталкивать за борт ящики. Один за другим они летели в пропасть и исчезали во тьме.

Когда последняя «партия» груза улетела в ущелье, Клим дал знак Комару. Выбравшись из фуры, он закрыл дверцы, осторожно перебрался на капот «жигуля» и забрался через опущенное стекло в автомобиль.

– Ну, ты прямо как фильме! Тебе в каскадеры нужно устраиваться! – восхищенно сказал Комар запыхавшемуся напарнику.

– Сваливаем отсюда, – выдохнул Клим.

Комар сбросил скорость. Фура начала удаляться и вскоре исчезла из вида.

* * *

– Блин, ну и дорога, – пробурчал Гасан, протирая глаза. – Хрен подремлешь.

– Слушай, а мне вот интересно – ты и правда хотел стать моряком? – от скуки завел разговор водила.

– А тебе-то какое дело? – хмуро ответил охранник и, зевая, посмотрел в окно.

– Просто у меня батя был моряком.

– Ого! – оживился Гасан и с интересом уставился на водителя.

– Да что «ого»! Это только в книжках все красиво описано. Романтика, блин. На самом деле отец лет за пять спился и помер. Разве что меня успел сделать. Да матери раз пеньюар фильдеперсовый, чешский, привез. Прикинь: зима, угля купить не на что, в доме сквозняки воют, как собаки, и у нас с мамкой зуб на зуб не попадает, жрать тоже нечего. А он пришел в увольнительную, важный такой, эту хрень прозрачную достает и гордо ей на плечи накидывает. Она дрожит, губу закусила, спасибо, говорит, милый. А потом всю ночь проплакала. Вот и вся романтика.

– Да, настоящий мужчина так не поступает. Наши мужчины женщин всем обеспечат.

– Но-но, не балуй! Это я могу на своего батю бочку катить, а тебе за это пасть порву. В натуре. Ты дядю Толю знаешь. – Гасан дернулся было «стартануть», но осекся. Водила сурово смотрел на дорогу, будто уже и забыл о сказанном. Но широкая мозолистая ладонь как бы невзначай поглаживала монтировку. И кавказец мирно продолжил: