Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, мы, сверх ожидания, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД. Подавляющее большинство материалов для анализа было отправлено в главное управление «Восток III» по фронтовой разведке, в так называемый «Штаб Валли». Но уже на месте мы смогли выудить много информации из советских секретных документов.

Например, мы обнаружили красный список телефонных адресатов размером со спичечный коробок, в котором перечислялись все без исключения служебные в Кремле и домашние телефоны членов Советского правительства.

Затем из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых брест – литовским органом НКВД информаторов и агентов. Разумеется, мы сразу же стали их разыскивать, ибо из дел было также ясно, какие шпионские задания против Германии они выполняли и какие им еще предстояло выполнять. В некоторых случаях розыск привел к успеху.

Из груды документов, представляющих интерес для абвера, попавших мне тогда в руки, хорошо запомнилось дело, касавшееся одного офицера германской службы контршпионажа, а именно майора Фабиана, который перед войной служил в отделе абвера Бреслау. НКВД неоднократно подсылал к нему агентов, но он ни на одного из них не клюнул. Поэтому НКВД ставил его в пример собственным офицерам и при этом в особенности упирал на то, что на майора Фабиана не смогли повлиять ни с помощью алкоголя, ни соблазнить красивыми женщинами.

Впрочем, не только органы НКВД, но и весь советский гарнизон Брест – Литовска был полностью захвачен врасплох германским наступлением. Многие офицеры гарнизона вечером 21 июня 1941 года, в субботу, были на балу и еще крепко спали, когда в воскресные предрассветные часы началась бомбардировка города и затем наступление. Так получилось, что некоторые советские офицеры даже не смогли добраться до своих частей. Уже в первый день войны они попали в плен».

Эти свидетельства представляются мне по – настоящему примечательными. Из них совершенно однозначно следует: нападение 22 июня 1941 года для советского руководства оказалось полной неожиданностью.

Еще примечательнее тот факт, что крупные отделы советской разведки располагались в Брест – Литовске и других местах непосредственно у германо – советской демаркационной линии, проходящей по Польше. Они были укомплектованы, как и органы НКВД в глубине страны, и работали, словно повсюду царил глубокий мир. Сами списки и дела по своим информаторам и агентам они держали в сейфах, находившихся не далее километра от ближайшего германского поста.

Все это свидетельствует, что советская секретная служба ни в малейшей степени даже не задумывалась о том, что когда – нибудь придется уходить из Брест – Литов – ска и передислоцировать необычно далеко выдвинутые учреждения НКВД. Скорее советский противник обращал свой взор на Запад и явно рассчитывал на продвижение в этом направлении к определенному сроку. Здесь уместно вспомнить о причинах, которыми руководствовался Сталин, 23 августа 1939 года подписавший с Германией пакт о ненападении.

И у коммандо, и групп фронтовой разведки I в первый день войны с Советским Союзом были свои успехи. В покинутых полевых укреплениях и в зданиях, в которых располагались подразделения, они в изобилии находили секретные документы, ценные для германского командования, в которых содержались сведения о частях, противостоящих германским войскам.

Но первый день немецко – русской войны привел и к болезненным потерям и страшным деяниям, которые наглядно показывали немецким солдатам, с каким противником они имеют дело. Так, например, при осмотре одного учреждения НКВД одна группа фронтовой разведки подверглась внезапной атаке. Лишь немногим из группы удалось выжить. На другом участке фронта военнослужащие разведывательной группы попали в засаду. Все без исключения были уничтожены, и тела их безобразно изуродованы.

С другой стороны, нам, немцам, вообще не приходится гордиться тем, как главное командование вермахта планировало ведение боевых действий против русских. Ибо оно, пусть и по распоряжению Гитлера, еще за несколько дней до наступления отдало приказ, известный под названием «Комиссарский приказ», предписывавший в случае пленения политических комиссаров Красной армии расстреливать их на месте. Однако главнокомандующие и командующие группами армий и армейских корпусов уклонялись от его исполнения. Они воспротивились ему и в конце концов добились его отмены.

Стремительное продвижение германских войск в первые недели кампании позволило коммандо и группам фронтовой разведки побывать во многих городах и деревнях, в которых работали штабы Красной армии и советские учреждения. В их руки попадали горы секретных документов. Но в первые недели войны с Советским Союзом обнаружились и трудности, при которых были вынуждены работать группы фронтовой разведки. Далее выяснилось, насколько неудовлетворительно были оснащены и подготовлены к выполнению своих задач эти части военной разведки.

Представьте себе, в каких условиях личный состав этих частей должен выполнять свои обязанности. В целом группы фронтовой разведки на Восточном театре военных действий насчитывали всего лишь около 500–600 человек. А фронт между тем имел протяженность 3 тысячи километров.

Практически в первые месяцы военной кампании в России у них установился следующий метод работы: отдельные группы фронтовой разведки, в среднем численностью примерно 12 человек, выдвигались в авангарде наступающих частей до соответствующей цели. При подходе к городу войсковые подразделения старались пробиться сквозь него, чтобы не дать войскам противника ни малейшей возможности закрепиться на улицах и в зданиях. Если это удавалось, 12 военнослужащих оставались одни в незнакомом городе и вели поиск секретных материалов. При этом следовало как можно быстрее обыскивать здания, в которых располагались войска противника или учреждения.

Нередко эти военнослужащие обнаруживали центнеры секретной документации. Тогда возникали новые задачи: сначала документы нужно было просмотреть, чтобы отсортировать те, чье содержание имело непосредственное значение для проводимых военных операций, то есть для германских оперативных штабов. Далее возникал вопрос, как можно эти важные для ведущих боевые действия частей документы быстро доставить в соответствующие инстанции и как и куда сдавать остальной материал. Соответствующие штабы нередко находились на удалении в несколько сот километров.

Иногда группы фронтовой разведки приходилось делить на две части, поскольку требовалось одновременно осмотреть два населенных пункта. Тогда оставалось по шесть военнослужащих, пытавшихся справиться с этими задачами. Они должны были постоянно поддерживать контакт с вышестоящими органами фронтовой разведки, с одной стороны, а с другой – с боевыми частями.

Когда группы фронтовой разведки или разделенные группы осматривали населенные пункты и исследовали найденные секретные документы, то обычно они были предоставлены сами себе. На многие километры ни одного другого немецкого солдата. Нередко их обстреливали отбившиеся группы противника, и тогда они несли потери. Но и там, где они могли работать без помех, их поджидали большие трудности. Не хватало грузовиков и полевых кухонь. Таким образом, личный состав подразделений фронтовой разведки вдобавок должен был ежедневно заботиться о своем пропитании. Но больше всего сказывался дефицит переводчиков и людей, разбиравшихся в советской секретной службе.