– Пошли, – поторапливал Люциус. – Эдвардс и так получил фору.

Мальчики, торопливо спрятав снаряжение, углубились в тёмный лабиринт лондонской канализации. Они шли, ориентируясь на тихий звук шагов Эдвардса и Тео и раздающиеся время от времени крики девочки, которые эхо разносило по коридорам.

– Что он с ней делает?! – испуганно спросил Харольд.

– Надеюсь, ничего, – ответил Люциус. – Надеюсь, она кричит, просто чтобы указать нам путь. – Однако он не был в этом полностью уверен.

Вдруг они услышали кое-что ещё: тихие, но пронзительные трели. Люциус широко раскрыл глаза, узнав этот звук:

– Это сигнальные свистки полицейского патруля. Доктор Гриффин справился. Полиция уже близко!

К друзьям вернулась надежда, и они побежали дальше.

Внезапно дорогу им преградила лестница, ведущая наверх. Они осторожно поднялись по ней, миновали открытую металлическую дверь – и, к своему удивлению, снова оказались на берегу Темзы. Точнее, в тени здания с воротами с северной стороны недавно построенного Тауэрского моста.

Бегло оглядевшись по сторонам, они попытались оценить положение. Из города сюда бежали несколько фигур. Судя по трелям свистков – полицейские. По самому мосту, безлюдному в это время суток, в сторону первой башни, величественно возвышающейся на фоне ночного неба, спешила тёмная фигура. Она тащила за собой фигурку поменьше.

«Эдвардс и Тео!» – узнал Люциус.

– Именем закона – остановитесь! – крикнул с берега полицейский.

В ответ на мосту прогремел выстрел. Люциус, Себастиан и Харольд поспешно втянули головы.

– Он, чего доброго, ещё убьёт себя и Тео, – сдавленно прошептал Себастиан. – Мы не можем этого допустить.

Они пригнулись в тени дома с воротами, когда полицейские добежали до моста. Не хватало ещё, чтобы чрезмерно заботливые стражи порядка прогнали их отсюда. Тео их подруга – а друзей в беде не бросают!

Снова прогремел выстрел.

– Нам нужно оружие помощнее! – крикнул один из полицейских.

– Нет, у него заложник, – ответил второй. – Девочка, если я правильно разглядел. Нам нельзя рисковать – тем более на глазах у стольких свидетелей.

Люциус растерянно оглянулся и увидел, что на берегу Темзы, несмотря на поздний час, действительно начали собираться зеваки.

«Как всегда, – цинично подумал он. – Едва где-нибудь загорится, все бестолково глазеют».

– Сдавайтесь! – крикнул один из полицейских. – Мост перекрыт. Вам оттуда не уйти. Отпустите девочку и сдавайтесь.

– Даже не надейтесь! – прорычал в ответ Эдвардс. Он находился внизу башни, прямо перед железной дверью, на удивление оказавшейся открытой.

«Может, он сбил замок выстрелом?» – подумал Люциус.

– Вам меня не видать! – продолжал Эдвардс. – Если не выполните мои требования, я убью девочку!

Люциус услышал, как бранятся полицейские. На берегу собиралось всё больше народу. В отличие от окраин, в центре города и ночью жизнь била ключом.

Полицейских всё прибывало, но все они были растеряны.

– Чего вы хотите? – крикнул их предводитель.

– Дирижабль! – проревел Эдвардс. – Пусть пристыкуется наверху между башнями. Я даю вам на это не более получаса. На борту должен находиться только необходимый экипаж – никакой полиции. Я на нём улечу. Когда выберусь из Лондона целым и невредимым, приземлюсь, и вы сможете забрать девочку и дирижабль.

– Вы с ума сошли! – ответил полицейский. – Это невозможно!

– Так сделайте это возможным! – прогремел преступник. – Иначе дело плохо кончится. Тридцать минут! Не больше. – С этими словами он повернулся и скрылся с беззащитной Тео в башне.

Сердце Люциуса бешено колотилось. Они с Себастианом и Харольдом в смятении гнались за похитителем. Друзья сразу же продолжили преследование, дожидаться полицейских из Скотленд-Ярда им было некогда – каждая секунда была на счету. Они держались на некотором расстоянии, чтобы Эдвардс их не заметил, но не отставали. Нужно спасти Тео – любой ценой!

Преодолев несколько десятков ступеней, они поднялись на башню. Лестница упёрлась в тесную квадратную каморку почти под самой крышей. Но и там Эдвардс не остановился.

Тяжело сопя, Люциус молча разглядывал узкую винтовую лестницу, по которой сбежал похититель с Тео – в ночь над Темзой. Люциус в бессильном бешенстве сжал кулаки и сунул руки в карманы.

– Ради всего святого, – пропыхтел Харольд где-то справа от него. – Надо срочно что-то предпринять!

Люциус замер. Его правый кулак наткнулся на что-то в кармане. Он озадаченно ощупал предмет… И вдруг понял, что делать.

«Разумеется!»

Он быстро обернулся к Харольду и Себастиану:

– Слушайте. Вы двое сбежите вниз по лестнице навстречу полиции. Скажете им, что я отвлеку Эдвардса, пока они не подоспеют. И чтобы они непременно поторопились.

– И как ты собираешься это сделать? – нахмурился Себастиан. Он тоже явно переживал за Тео, но не понимал, что задумал Люциус. – Будешь метаться вокруг него, размахивая руками?

– Вроде того, – мрачно отозвался Люциус, не сводя глаз с узкой лестницы, ведущей наружу. Правой рукой он сжимал то, что обнаружил в кармане. Это их последний шанс.

Через несколько секунд он остался один. Себастиан с Харольдом стрелой мчались вниз по лестнице – навстречу твёрдой земле и явно растерянным сыщикам из Скотленд-Ярда. Люциус подошёл к одному из маленьких окошек, окаймляющих все четыре стены башни из стали и известняка. Задумчиво посмотрев на спящий ночной город и воду, он принялся за дело.

Маленькая баночка, которую он незаметно прихватил из лаборатории доктора Гриффина и в суете тут же о ней забыл, открылась без труда. Открутив крышку, он увидел содержимое – сыворотку невидимости.

Не задумываясь о последствиях, Люциус погрузил пальцы в вязкую жидкость. Она была приятно прохладной на ощупь – почти как сливки или сметана, но в то же время немного склизкая. Подержав кончики пальцев несколько секунд в мягкой массе, Люциус снова их вытащил. И изумился.

Кончики его пальцев исчезли! Указательный, средний и безымянный пальцы его правой руки заканчивались чуть выше сустава – будто обрубленные. Один лишь мизинец, на который не попала сыворотка, был виден целиком.

«Ничего себе! – Люциус присвистнул от восторга. – Мам, если бы ты только видела: мои пальцы невидимы!»

Или? На миг его охватил страх. Что, если кончики пальцев пропали насовсем, как изъеденные кислотой?

«Быть не может, – мысленно успокаивал он себя, ища глазами несуществующие раны. – У меня ведь ничего не болит. И в лаборатории Гриффина я об этом даже не думал».