«Во-первых» было весьма странным. А «во-вторых» попросту невозможным! Кто мог картографировать эту часть Антарктиды до ее обледенения? Уж конечно, не турецкий адмирал, который сам пояснил на полях, что свою карту составил из двадцати старинных карт, многие из которых относились ко временам Александра Македонского… Когда в 1929 году эти пояснения прочитали, им просто не поверили. Ну, откуда глупые древние люди времен Македонского могли знать про Антарктиду?.. Теперь же выводы Арлингтона выглядели еще более странно: даже если бы во времена Македонского кто-то зачем-то плавал к Антарктиде и даже умел делать такие карты, он подобной береговой линии нарисовать просто не мог бы: тогда Земля Королевы Мод уже давно и прочно была покрыта льдами.

Карта Хаджи Мухеддин Пири ибн Мехмеда. Где Антарктида, недоумевают обыватели? И что за линеечки на карте?

Что же это получается? Оказывается, не только во времена Средневековья по миру гуляли странные карты, которые тщательно перерисовывались, но и в эпоху античности тоже? И гуляли они по миру с тех пор, когда этот край Антарктиды еще не обледенел? Ведь именно в ту пору их кто-то и составил? Когда ж такое было?

Не будем спешить с ответом. Может быть, сам вопрос поставлен ошибочно? Вдруг Мэллори прокололся со своим предположением? Уж слишком оно невероятно…

Мэллори попросил специалистов оценить его предположения. Окончательную проверку гипотезы взял на себя историк науки Чарльз Хэпгуд, который, подключив к делу своих студентов, в течение семи лет изучал карту.

Вы, быть может, спросите: как можно один листок изучать семь лет? Если вы огласили пространство подобным вопросом, знайте, что вы ранили меня в самое сердце, поскольку ничего не поняли в кратком отступлении о проекциях и координатных системах. Не смог, значит, донести, виноват… Может быть, из дальнейшего что-то прояснится. Только на сей раз будьте внимательны! А то я за себя не ручаюсь…

Первое, на что обратили внимание исследователи, так это на то, что карта османского адмирала – портулан. Портуланами в Средние века называли морские карты. Название это произошло от слова «порт». Почему морские карты получили отдельное название? Чем они отличались от карт сухопутных?

Качеством.

Сухопутные карты были примитивны. Дорожки, горки, города, мельницы, реки – в общем, сплошные ориентиры. А вот на море ориентиров нет. А в порт дойти надо. Поэтому задача резко усложняется. Вступают в дело наука, математика. Секстанты, астрономия, координатные сетки…

Современная координатная сетка на картах известна всем со школьной скамьи – это параллели и меридианы. А на карте адмирала – какие-то лучи, радиально расходящиеся из нескольких центров. Такая координатная сетка характерна для портуланов.

Окунувшись в изучение проекций средневековых портуланов, Хэпгуд наткнулся на поразившее его мнение известного исследователя этой проблемы А. Норденшельда, который писал, что средневековые карты… вовсе не средневековые! Они для этого слишком хороши. Кроме того, на них не видно никакой эволюции, из века в век на этих картах не наблюдается никакого развития. И это удивительно. Насколько за последние двести лет эволюционировало, например, стрелковое оружие!.. Насколько за двести лет эволюционировали корабли!.. А вот карты на протяжении столетий никаких преобразований не претерпевали. Какими они были в начале XIV века, такими остались и к концу XVI, отмечал Норденшельд. Их просто тщательно перерисовывали, не улучшая. А не улучшали, потому что не могли – карты превышали своей сложностью уровень средневековья.

Где же тогда средневековые картографы взяли образцы для копирования?

Не образцы, а образец! – решил Норденшельд. Он обнаружил во всех исследованных средневековых портуланах некий общий генезис, будто все они срисованы с одного образчика. Во-первых, на всех портуланах с небольшими, но одинаковыми ошибками указаны контуры Средиземного и Черного морей. Во-вторых, все они используют один масштаб.

Норденшельд решил, что исходная карта-образец чудом сохранилась со времен античности и была составлена финикийцами во II веке до нашей эры. И Птолемей, по мнению Норденшельда, – тот самый Птолемей, которого европейские картографы не могли превзойти более тысячи лет, – на самом деле сам был повторителем и компилятором каких-то более древних источников.

Но у Норденшельда не было удивительной карты османского адмирала. А у Хэпгуда она была. И он решил выжать из этого обрывка все по максимуму. Для начала нужно было перевести загадочные линии на карте в более привычную систему координат.

С этой целью команде исследователей нужно было всего лишь «отыскать подходящий центр карты и затем определить радиусы достаточной длины для покрытия всего картируемого поля. Тогда из центра рисовался круг, который делился пополам, на четверть и так далее, пока не получалось 16 линий, идущих от центральной точки к периферии под равными углами в 22,5°. На следующем этапе точки соединялись по периметру для получения квадрата, причем не одного, а, по крайней мере, четырех. Выбрав один из них и проведя линии, соединяющие противоположные точки, можно было создать решетку». То есть привычную для нас систему координат.

Сложность состояла в том, что портуланы строились без учета кривизны Земли, поэтому искажение было тем большим, чем дальше на север от центра проекции. Составители карт, видимо, знали об этом эффекте и вносили в изображение дополнительные компенсирующее искажения. В результате на одной и той же карте могло быть несколько направлений на север.

Опуская неудобоваримые подробности, скажу, что тригонометрический анализ карты группе Хэпгуда помог сделать математик из Массачусетского университета Ричард Страхан. Оказалось, центр карты находится за пределами сохранившегося куска, где-то на востоке. Сначала думали, что в Александрии, поскольку Александрия была центром научной мысли античности. Но дальнейший анализ сместил центр карты в город Сиену (ныне Асуан). Сиена примечательна тем, что лежит на тропике Рака, и там удобно проводить некоторые астрономические наблюдения. Именно в Сиене Эратосфен когда-то определил диаметр Земли.

Если вы думаете, что отыскание центра карты было простой задачей, то скажу вам, что она отняла у исследователей три года из потраченных семи. Три изнурительных года расчетов, прикидок и килограммы испорченной бумаги. Кстати говоря, в помощь своей научной группе Хэпгуд привлек даже военных картографов США, которые увлеклись идеей заставить старинную карту «говорить» на современном языке.

Когда карта была приведена к понятной системе координат, выяснилось, что некоторые точки на карте были указаны с поразительной точностью, а другие – с ошибками. Исследователей осенило: свою карту адмирал не просто перерисовывал, а сводил из нескольких старинных карт. Отсюда ошибки. Озарение это я бы не назвал гениальным, поскольку сам османский адмирал прямо писал об этом в легенде к карте – мол, я использовал порядка двадцати старинных карт времен Александра Македонского. Но написанному самим автором карты ученые почему-то не очень верили. Как-то слишком сказочно показалось – Македонский… Пришлось поверить собственным глазам: карта явно была составлена из лоскутков-источников. Одни из них были более точными, другие – менее.