— Вроде как Румели-Кавак обстреливают, — пояснил русский и усмехнулся. — Значит, корабли уже вошли в Босфор. Недолго ждать осталось — скоро и войска подтянутся. — Он развел руками: — Вы уж извините, герр майор, но… мы тут еще кое-кого из ваших прихватить собираемся, кто по соседним номерам ночует. Их немного, но есть. Остальные, похоже, за турок воевать пытаются… Так что, чтобы никаких неприятностей не было… — Русский не договорил и резким движением запихнул в рот майору кляп, сделанный из скомканной наволочки. После чего этак виновато улыбнулся и вышел из номера.

А Николаи остался размышлять о переменчивости судьбы. Эти люди должны были стать его агентами. И точно стали бы, если б Господь дал ему еще пару-тройку дней, максимум неделю. Майор был в этом уверен, ибо всё так и планировал. Но недаром говорится: хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Теперь, если эти люди доживут до захвата русскими Стамбула (а в том, что захват непременно произойдет, Вальтер уже ничуть не сомневался), то вместо стези предателей, которая была им уготована, они станут настоящими героями, захватившими в плен нескольких немецких офицеров. Насмешка судьбы…

Впрочем, похоже, в этой насмешке был некий шанс и для самого Николаи. В конце концов, если у него не получилось проникнуть в тайны русских с этой стороны фронта, может быть, удастся проникнуть в них с той. Ибо его интуиция на этот раз просто вопила о том, что он нащупал такие тайны, ценность которых после окончания войны не только не уменьшится, а возрастет. Что ж, только от него самого зависит, использует ли он полученный шанс…

Тысяча девятьсот шестнадцатый год начался грандиозными морскими сражениями. Десятого февраля пушки дредноутов загремели в Средиземном море.

К началу 1916 года экономическое положение Германии здесь оказалось куда хуже, чем в другой истории. Это произошло по многим причинам. Прежде всего сыграло роль сильное разбалансирование немецкой экономики в самом начале войны. Во-первых, из-за нашей деятельности на временно оккупированной территории восточных областей Германской империи в 1914 году. Во-вторых, из-за более впечатляющего разгрома Австро-Венгрии в Галицийской битве — немцы вынуждены были срочно помогать союзникам, причем не только в военной области, в которой пришлось практически заново оснащать и вооружать австрийскую армию. (Ну не способна была австрийская промышленность в столь сжатые сроки выдать потребное количество вооружения. Хотя впоследствии образовавшаяся из-за этого в армии чересполосица систем и калибров доставила австриякам неслабую головную боль.) Поставок в других областях тоже потребовалось много — от сырья до паровозов и вагонов… Германия взяла на себя снабжение не только Австро-Венгрии, но и еще одного союзника, которого не было в той истории, что здесь знал только я, а именно — Италии. Помните шутку: если вам надо разорить небольшую страну — подарите ей крейсер? Так вот здесь на шее у Германии оказалось сразу три крейсера… В-третьих, по сравнению с «моей» историей, здесь гораздо активнее действовал наш Балтийский флот, благодаря чему Германия периодически испытывала затруднения даже в каботажном мореплавании по Балтике, не говоря уж о поставках из Швеции, а это было не только сырье и товары, которые производили сами шведы. САСШ, как и в той истории, которую я знал, активно пользовались своим нейтральным статусом, торгуя с обеими сторонами конфликта. И желание их торговать с Германией в текущей ситуации было даже больше, чем в «моей» истории, поскольку существенную часть того, что САСШ продавали нашим союзникам по Антанте в той истории, сейчас им поставляла Россия… Но прямые поставки, вследствие того что британский флот блокировал немецкие порты, американцы осуществлять опасались. Тем более что мы в конце 1914-го, во время «Кильской катастрофы» и сражения при Эзеле, убавили у немцев количество дредноутов, и англичане действовали в Северном море вполне свободно. Так что почти вся торговля между САСШ и Германией шла через Швецию. В результате даже временные затруднения транспортного сообщения со Швецией оказывали на Германию крайне негативное воздействие. Все предпринятые немецким флотом попытки решить эту проблему, как выяснилось по итогам 1914 года, приводили только к возрастанию потерь. Мы на просторах Балтики действовали в основном легкими силами, причем наши эсминцы один на один до начала 1916 года (то есть до того момента, пока в строй не вступили новые немецкие корабли, которые немцы начали разрабатывать после столкновения с нашими эсминцами, вооруженными стотридцатимиллиметровыми орудиями) выигрывали у любого немецкого корабля подобного класса вчистую. Нет, кое-какие меры они приняли сразу после первых столкновений. Например, перевооружили свои эсминцы, увеличив калибр артиллерии. Вот только на эсминцы старых проектов орудия калибра больше, чем сто пять миллиметров, было не впихнуть. А пока разработали новый эсминец, вооруженный уже шестидюймовками, пока наладили его производство — год с лишним и прошел. Новые эсминцы-то получились водоизмещением за две тысячи тонн, и сроки их строительства изрядно удлинились…

К тому же большим сюрпризом для немцев стало отлично налаженное взаимодействие между нашими легкими и броненосными силами, а также подводными лодками. Если русские корабли где-то зажимали, там довольно быстро появлялась поддержка с калибром покрупнее или с достаточным количеством торпед. Учитывая, что новые русские дредноуты британской постройки оказались неожиданно ходкими, да настолько, что легко отрывались от немецких дредноутов первых серий и догоняли броненосные крейсера, а в случае возникновения существенной угрозы спокойно откатывались в пределы своих минно-артиллерийских позиций, все это причиняло Германии непрерывную головную боль. Попытка же пободаться с нами в пределах радиуса действия наших новых береговых батарей, как выяснилось на практике, была еще более дурацкой затеей…

В общем, положение Германии на Балтике было незавидным. Единственный более или менее защищенный от русского флота шведский порт — Гетеборг — просто не справлялся с перевалкой грузов, работая в основном на разгрузку, а те порты, которые мог прикрыть немецкий флот — Хельсингборг, Треллеборг, Симрисхамн, Истад и Карлскруна, — были слишком малы для того потока, что требовался Германии. К тому же Карлскруна уже находилась в зоне риска. Норчепинг же и Стокгольм, способные переварить грузовой поток, были плотно перекрыты нами. Да и по большому счету перевалка через Швецию также была вынужденной мерой, изрядно удорожавшей немецкий импорт и экспорт и отнюдь не способствовавшей экономическому здоровью тяжело сражающейся страны. Кардинально вопрос можно было решить только одним способом — снятием английской блокады с немецких североморских портов. А для этого требовалось убрать заметную часть британского флота из Северного моря. Именно поэтому немцы предприняли беспрецедентные усилия, чтобы подвигнуть своих союзников — Италию и Австро-Венгрию — на крупную военно-морскую операцию в Средиземном море. Ибо только серьезная угроза поставкам через Суэцкий канал могла вынудить британское адмиралтейство отправить значительные силы в Средиземное море. Что и случилось. Австрийцы и итальянцы решили ударить по самому чувствительному месту англичан — Суэцкому каналу.