Она грустно улыбнулась. В ее полных слез глазах было задумчивое выражение.

– Это дурдом просто, да? Только подумай о наших одноклассницах, которые повыскакивали замуж за своего первого парня. Безумие!

Да будь у них хоть пятьдесят парней – кто сказал, что надо связать свою жизнь именно с одним из них? Может, в Гватемале есть кто-то еще лучше!

– Колесо фортуны…

– Скорее, русская рулетка!

Он взял свою кружку с чаем и чокнулся с ее чашкой.

– За то, какими мы были.

– Да. За то, какими мы были. Они пили чай и смотрели в пол. Хилари предложила вместе прогуляться до Нерхи, и Шон согласился, но тут же передумал, решив, что ему нужно побыть одному и подумать. Оба были вымотаны до предела и не знали, что еще сказать, а потом Хилари встала и, печально улыбнувшись, ушла.

Шон походил по комнате, пытаясь продумать общий план. Через двадцать четыре часа она улетит домой. Он не собирался лететь этим рейсом – с Мэгги или без нее, он останется в Нерхе столько, сколько сочтет нужным, или столько, сколько сможет. Он смутно представлял, как у него это получится, но был полон решимости. Пока Хилари не уехала, лучше им держаться порознь. Пусть то, что неизбежно, случится в свой час.

Он решил прогуляться к пляжу, ведь до этого он там практически не появлялся. Изучив подробную карту, которую он прихватил в пещерах, он увидел тропу, шедшую через пляж к Маро. Может, Мэгги уже вернется с работы, пока он добредет туда. А если нет, то он оставит ей записку.

Сбегая по ступеням с радостным чувством на душе, Шон был вдруг остановлен женщиной в ярко-красной униформе, вытянувшей руку, как полицейский на дороге. Это была Давина из «Санфлайта».

– Ага! Попался! Кто тут у нас такой негодник?

Как она могла узнать? – опешил Шон. Разве что она была коллегой Мэгги. Может, о них с Хилари уже сплетничают все гиды?

– И кто не посетил ни одного из моих маленьких междусобойчиков?

Она пальцами изобразила кавычки. Шон моргнул.

– Простите…

– Ну не переживай! Это не то чтобы обязательное мероприятие. Некоторые клиенты искренне верят в, как я это называю, свободное посещение.

Шон вообще не понимал, о чем она говорит. Солнце было в зените, и его лучи нещадно жгли макушку. Он начал закипать. Нужно или двигаться дальше, или отойти в тень. Дышать становилось все труднее.

– Что, э… – он так и не смог закончить предложение. Терпение уже было на исходе.

Давина сунула руку в сумку.

– Я как раз собиралась заскочить к вам. Засунуть это вам под дверь…

Он уставился на ее рот, говоривший «двер-ррь». Казалось, губы жили отдельной от лица жизнью, абсолютно независимо от смысла слов. Шон смотрел на Давину в ожидании озарения. Он понимал, что глядит ей в рот, подсознательно стараясь сконцентрироваться на источнике новостей, просвещения и, как он надеялся, скорой свободы.

– Все в порядке, мои голубки?

– Прекрасно. Отлично.

Она все еще размахивала листовкой перед его носом, рассчитывая, что он возьмет ее.

– Это просто детали завтрашнего отъезда и вылета.

Она сутулилась и выглядела как гоблин.

– Если, конечно, ты не собираешься сбежать и, как я бы сказала, укрыться здесь.

Он тупо смотрел на нее. Если она не отвалит сию же минуту, с ним наверняка случится припадок. Давина светилась улыбкой.

– Ты сэкономил мне время, и мне не придется подниматься по этим ступеням, спасибо большое! Теперь сделай одолжение, дорогуша, изучи внимательно этот список. Я к чему говорю, – снова кавычки. – Не спи на посту. Не раздражай работников курорта. Они иногда бывают, как я это называю, темпераментными насчет времени. Чао!

Она снова втянула голову в плечи, ухмыльнулась и отчалила. Шон шагнул назад, под дерево, тяжело дыша и обмахиваясь листовкой. Никогда еще холодная бутылка «Крузкампо» и купание в море не казались столь привлекательными.

Когда она вернулась из Нерхи, Мэтт ждал ее у бассейна. Его лицо так трогательно просияло, едва она толкнула железные ворота, что ее пронзила жалость. Ей было жаль его наивности и ранимости и жаль того, что она уже поняла, чем это закончится. Но это был лишь мимолетный порыв, тихая, светлая грусть, которая тут же прошла. Ей стало грустно от его открытости, радостной окрыленности, готовности отдать всего себя без остатка. Но она могла быть такой же. Хилари не собиралась демонстрировать это всем и каждому, но знала, что очень рада его видеть. Ей хотелось быть с ним. На самом деле хотелось. Она бросила сумки рядом с его полотенцем. Мэтт поднялся.

– Я считал часы.

– Я тоже.

– Я хотел пойти и посмотреть на тебя сегодня утром. Пытался не проспать, но… – Он закатил глаза. – Пасти снова убрался.

– Философ?

– Он самый. Просто в слюни. Хотел, чтобы я составил для него гороскоп!

– Какой гороскоп?

– Не поверишь – интимный.

– Обалдеть! Он положил на кого-то глаз?

– Очень на это надеюсь!

Минуту она соображала, потом шлепнула его по плечу и захохотала, закинув голову. Мэтт ждал, пока она успокоится. Ему хотелось, чтобы она была серьезна.

– Хилари?

– А?

– Я действительно влюбился в тебя. С самого первого раза, когда увидел. Я просто… знал это.

Она ничего не ответила.

– Я не жду, что ты скажешь то же самое. Ни на минуту. Но дай мне хоть какую-то надежду. Когда мы вернемся в Англию – я тебя еще увижу?

Она подумала, но сразу не ответила, коварно затягивая его агонию, а потом улыбнулась.

– Да.

Он завопил от радости и кинулся ее обнимать. Она оттолкнула его.

– Погоди, не все так просто. Я хочу сказать, тебе надо набраться терпения. На меня свалится куча проблем, когда мы вернемся домой. – Она выразительно посмотрела на него, давая время на осознание. – Куча проблем. Личных проблем, проблем с бизнесом. Наверное, мне придется переехать. Ты и я – что бы это ни значило – можем не справиться. Но я говорю – да. Да, да и еще раз да! Только не возлагай на меня слишком больших надежд, ладно? Я просто не знаю, хватит ли у меня сил.

Он кивнул и улыбнулся своей милой широкой улыбкой. Его глаза сияли от счастья.

– Я понимаю. Все нормально. Все здорово!

Он хлопнул в ладоши.

– Спасибо. Мне просто нужен был хоть какой-то шанс.

Хилари чмокнула его в нос.

– Я рада, что ты веришь в меня, и постараюсь тебя не разочаровать.

Она встала и взяла свои сумки.

– Слушай, мне нужно упаковывать вещи и все остальное. Давай встретимся в Айо? В восемь?