— Как тепло, — я только успела сделать шаг к высокому барному стулу, что стоял в нескольких метрах от меня, когда Доминик резко схватил меня за плечи, развернул к себе, — что?

Только и успела пискнуть я, перед тем, как твердые губы Доминика, впились в мой рот.

В первые секунды мной овладел шок, но он резко сменился болью от его укусов, и отвращением от его прикосновений.

Уперлась руками ему в плечи и попыталась оттолкнуть, но куда там?! Руки Доминика, как будто клешни впились мне в спину. Сминая, щипая мне кожу.

Не в силах вырваться от него, я начала извиваться всем телом. Надеясь на то, что это хоть как-то сможет привлечь внимание парня к тому, что я, против его домогательств.

В итоге я добилась своего, вот только не это я хотела.

Доминик одной рукой схватил мою шею, а вторая переместилась на грудь. Меня пробил крупный озноб, когда его пальцы найдя под тонкой материей тугую горошину соска больно сдавили ее, и оторвавшись наконец-то от моих губ Доминик прорычал мне в лицо.

— Ты теперь только моя, поняла? — и не давая возможности ответить, снова вцепился своими зубами мне в рот.

Я понимала, что противостоять ему, у меня не хватит сил. А еще же нужно учесть и то, что он изрядно напился, от этого шансы мои вырваться, резко упали на ноль.

— Не смей, — получилось у меня промычать ему в рот, когда он прижал меня спиной к барной стойке и попытался задрать подол платья вверх.

— Посмею, ты моя девушка и я могу трогать тебя, где захочу, — прерывистым, хриплым голосом проговорил Доминик, сверкая в полумраке черными глазами.

— Доминик, ты сошел сума… о чем ты говоришь? Кто твоя девушка? — я отмахивалась от него руками и ногами одновременно пытаясь отпустить платье и прикрыть оголенные бедра.

— Аха-ха-ха, ты что издеваешься? — зловеще проговорил Доминик и на миг замер.

— Нет, — изворачиваюсь я в кольце его рук, но далеко уйти мне не удается.

Доминик с силой дергает меня за плечи, но его пальцы ухватываются за тонкий край ворота платья и он его дергает вниз. Ткань не выдержав такой хватки трещит, расползаясь в разные стороны.

— Черт! — охаю я, когда моя грудь оказывается в плену черных глаз Доминика.

— Блядь! Именно такими я их себе и представлял, — парень как заворожённый пялится на мои сиськи, а мне становится в этот миг страшно, потому как вижу в его взгляде одержимость. Плохо. Это очень плохо.

Громко сглатываю, а Доминик со свистом втягивает в себя воздух и протягивает руку, к левому полушарью, спрятанному за тонкой кружевной сеточкой.

— Нет! — взвизгиваю я и с размаха, бью его по лицо.

Зачем я это сделала?! Не знаю! Но как только руку обожгло от шлепка пощечины, отдача была незамедлительной.

Доминик ударил наотмашь так, что у меня из глаз звезды посыпались, и я на какое-то время потерялась в пространстве.

— Ты, совсем больная Арина?! Ты что делаешь? — Доминик говорил, я слышала его голос, но перед глазами стояла тьма.

— Придурок! — выпалила я, закрывая лицо руками.

Горячая влага обожгла щеки. Боль я первые несколько секунд не испытывала, мне было дико обидно за то, что Доминик ударил меня.

— Арина, — неожиданно голос парня становится приторно-сладким и просительным… к горлу подступил тошнотворный ком… как же я его ненавидела…

— Отвали от меня, — я наконец-то отняла от лица ладони, но тут же выставила их вперед, останавливая этим жестом приближение Доминика.

— Арина, прости я не хотел, — заводит старую волынку парень.

— Не хотел что? Ты придурок, ты это понимаешь? Ты чуть не изнасиловал меня, а потом еще и ударил.

— Арина, выбирай слова, какой, насиловал?! Подумаешь поцеловал, это что, уже насилием считается? — встает в позу Доминик.

Ублюдок. Мерзкий. Отвратный тип. В нем нет ничего святого.

— Тогда это что? — трясу перед ним порванными краями платья. — Что?

— Некачественное тряпье, — пожимает он плечами и быстро сокращает и без того небольшое расстояние между нами.

Я дергаюсь назад, но гребаная столешница упирается в спину.

Доминик протягивает руку к моей груди, а я сжимаю в пальцах края ткани, запахиваясь.

— Не тронь, — хриплю ему в лицо.

— Больно надо, — Доминик отступает на шаг, — вот возьми, — стаскивает через голову свитер и отдает мне, — надень. Сейчас такси вызову.

Достает телефон. Поворачивается ко мне спиной.

Психипат. У него явно что-то с головой творится странное.

Натянула свитер и пока Доминик не смотрел, стремительно перебралась к выходу.

— Такси будет через две минуты, — поворачиваясь, говорит парень, а когда видит меня возле двери вздергивает бровь вверх.

— Я готова.

— Вижу, — хмыкает он.

— Я, завтра верну свитер, — обхватываю плечи руками и пячусь в дверь.

— Доберешься до дома наберешь мне в мессенджер, — Доминик приближается ко мне пружинистым шагом, и глядя с какой легкостью он это делает, я начинаю сомневаться в том, что он пьян.

— Хорошо, — я не желаю с ним припираться.

Горящая огнем скула, хорошее напоминание о том, что с ним шутить нельзя.

Подойдя ко мне вплотную и прижав спиной к стеклянному блоку двери, Доминик склоняет голову и целует в щеку.

— Извини, я не хотел, — его дыхание жжет кожу и я бы в этот момент с радостью отшатнулась от него, но меня будто парализовало.

Страх. Вот что я чувствовала внутри. Все мышцы словно закаменели.

И да, я сейчас струсила и позволила Доминику поцеловать себя. И он как зверь почуявший страх жертвы, не побрезговал воспользоваться моей беспомощностью.

Когда я садилась в такси, Доминик, как чертов надсмотрщик, стоял надо мной, не упуская на моем лице ни одной эмоции, ни одной мимики, чего боялся упустить, не знаю?

— Я буду ждать, — в очередной раз проговорил он, а я кивнула в ответ, — пока, моя крошка.

Я в ответ промолчала, лишь плотнее сжала, искусанные мерзавцем губы.

Как только такси выехало за ворота, дала волю слезам и безумной ненависти, выжигающей всю меня изнутри. Превращая все чувства в пустыню.

Москва. Конференц-зал.

— Ну, что ж коллеги. Я буду надеяться, что мы свами провели очень полезный семинар длинною в жизнь, — по залу прокатился тихий смешок. — Знаю, знаю, о чем перешептываетесь, но как вы понимаете, учиться и познавать можно всю жизнь, но так ничему и не научиться, а можно…

— Всего достичь за короткий срок, если применять опыт, доставшийся нам от мудрецов, — высказался какой-то парнишка, сидевший на два ряда выше меня.