– Несомненно, – согласилась я. – Сейчас все сделаю.

* * *

Еще никогда мне не приходилось видеть миссис Макстон в подобном состоянии. На ней был безукоризненно белый чепчик, столь же идеально белоснежный фартук, но лицо хранило печать такой усталости, что я удивлялась тому, как моя домоправительница еще способна сидеть.

Однако, боюсь, это осталось единственным, на что еще была способна миссис Макстон.

На крохотной кухне с моим приходом собрались практически все – миссис Эньо помогала мне разливать чай, доктор Эньо сидел на скамье, привалившись спиной к теплой стене печи, и явственно дремал, но не выпуская из поля зрения жену. Боюсь, после случившегося, в их отношениях произойдут существенные перемены – к примеру доктор больше никогда не оставит жену без присмотра. И в целом будет рядом с ней абсолютно всегда. Вот так за одну ночь и меняются жизненные приоритеты.

Мистер Уоллан так же был готов задремать даже сидя. Он, как и миссис Макстон утром переоделся, но проведенная без сна ночь давала знать о себе. Мистер Оннер сидел в кресле – доктор Эньо поработал над его ранами, влив в это, казалось, остаток своей магии, и перебинтовал заново, делая это в весьма шатающемся состоянии. Мистер Илнер мрачно пил глинтвейн, из которого доктор Эньо удалил остатки алкоголя. И только миссис Эньо порхала по кухне с самым наисчастливым видом, и ее полная жизненных сил сияющая улыбка, была подобна солнечному лучику, пробившемуся через низкие мрачные тучи зимнего неба.

– Что лорд Арнел? – поинтересовалась она, относя чашку с чаем мистеру Оннеру.

– Спит, – сдержанно сообщила я.

– А лорд Давернетти? – продолжила миссис Эньо.

– Тоже спит… на диване в холле, не выпуская револьвер даже во сне, – я невольно улыбнулась, вспомнив спящего в полной боевой готовности старшего следователя.

– А… – начала было миссис Эньо и оборвала себя на полуслове.

Но мы все всё равно все поняли.

– Вы хотели спросить о Бетсалин, – устало произнесла миссис Макстон.

И тут резко выпрямился доктор Эньо. Глаза его чуть ли не сверкали за помутневшими стеклами очков, из позы исчезла всяческая усталость, лицо побледнело от гнева.

И врач отчетливо провозгласил:

– Моя жена ни в чем не виновата!

Удивительное дело, но я только сейчас поняла, что сама миссис Эньо, похоже, считает совершенно иначе.

– Господи, миссис Эньо, Бетси собиралась убить меня и только меня. Вы ни в коей мере не являлись ни причиной, ни целью ее действий! – воскликнула я, надеясь, что эта добрая женщина перестанет чувствовать себя виновной.

Однако – не вышло.

– Вы? – переспросила суровая уроженка севера, в коей сейчас не было и толики суровости. – Но, мисс Ваерти, вы спали. А я… я…

– А вы оказались не в то время и не в том месте, – разъяснила всю ситуацию. – Миссис Эньо, ментальная магия крайне опасное явление. Особенно, если ее применяют драконы. Я не могу точно сказать, кто повинен в случившемся с Бетси, у нас двое подозреваемых – профессор Стентон и герцог Карио, но никак, ни коим образом, и ни в коем случае – не вы. Бетси подвергли воздействию как минимум более года назад. Я не знаю, кто конкретно, но абсолютно точно уверена, что Бетси не виновна. Она лишь стала орудием в чужой игре.

И тут доктор Эньо задумчиво произнес:

– Мисс Ваерти, а не замечали ли вы странности в поведении Бетсалин накануне?

Мистер Уоллан ответил раньше меня:

– Я заметил. В чайной Бетси вела себя чрезмерно эмоционально. И… некоторые странности в ее речи, не свойственные ей, так же присутствовали.

Миссис Макстон, сделав глоток чаю, потрясенно произнесла:

– А вы совершенно правы, мистер Уоллан, накануне Бетсалин сама на себя была не похожа. Но, воистину, это был крайне трудный день, для всех нас случившееся стало потрясением, и на странности в поведении Бетси я не обратила внимания. Но сейчас…

– Нам нужно будет следить друг за другом, – со своего места вклинился в беседу мистер Оннер. – И никто из нас не должен оставаться наедине с мисс Ваерти. После произошедшего, это небезопасно.

И у миссис Макстон выпала чашка из рук.

Она упала на стол, расплескивая содержимое, и коричневая жидкость устремилась по деревянным доскам, сколоченным столь профессионально, что на пол не просочилось и капли. Миссис Эньо кинулась вытирать поверхность стола, а после поспешила налить другой чай для миссис Макстон, но моя домоправительница едва ли заметила это, в волнении глядя на меня.

– Мистер Оннер, – я несколько укоризненно посмотрела на повара, – не забывайте, что я маг.

Исполненный скепсиса взгляд бывшего пирата был мне ответом.

Однако, мистер Оннер попросту не знал всего.

Глубокий вдох, медленный выдох и я сообщила всем не самые радостные новости.

– Во-первых, накануне я не смогла защитить себя по причине того, что… отчасти контролировала Зверя.

Чашка миссис Макстон вполне могла упасть снова, но миссис Эньо успела ее подхватить.

– Во-вторых, – я поблагодарила супругу доктора взглядом, – я не могла отвлечься в тот момент, потому как моя помощь была необходима драконам. Но лорд Давернетти, посланный лордом Арнелом, успел вовремя. И, в-третьих, я, к примеру, знаю, что вчера вы, мистер Оннер, чувствовали себя отлично, и вам определенно в гораздо большей степени импонируют приключения, чем всем нам.

И мистер Оннер молча, но выразительно кивнул, подтверждая мною сказанное.

Что ж, я продолжила:

– А так же мне известно, что ментальное воздействие на Бетсалин было произведено именно Зверем. Но…

И я оглядела всех присутствующих.

Я в целом доверяла доктору Эньо и его супруге, но это дело мы начали расследовать вместе с моими домочадцами, они были в курсе всех событий и всех гипотез, мы вели это дело вместе, и сейчас мне крайне не хватало Бетси. Однако, мне необходимо было хоть с кем-то поделиться своими предположениями, а потому я все же решилась это произнести:

– Со Зверем герцога Карио что-то не так.

В кухне воцарилась тишина, столь напряженная, что шум голосов в доме и в саду поместья Арнелов казалось лишь усиливал напряжение.

Миссис Макстон, невзирая на нечеловеческую усталость, села ровнее, и вопросила:

– Мисс Ваерти, дорогая, что вы имеете ввиду?

Ох, что же я имею ввиду.

Прижав пальцы к вискам, я некоторое время смотрела на свой остывающий чай, у миссис Эньо он и в половину не был столь же вкусным, как у миссис Макстон, а затем, не поднимая головы и все так же взирая на терпкий напиток, произнесла то, что у самой в голове не укладывалось:

– Если бы этот Зверь был в том Карио, коего